Академия палачей

«Вошьёшь во внутренний карманчик на груди, и эта вещица поможет тебе», – сказал командир, сжимая мои пальцы и пряча чёрную жемчужинку в моей ладони.

– Испытание начинается, – заявил командир.

Из пола начали появляться холодные металлические стены, отделяющие нас друг от друга. Меллани пыталась ухватиться за меня, но ничего не получилось: каждый кадет оказался в своём собственном лабиринте.

Я обвела взглядом стены, покрытые тонкой корочкой льда. Это всего лишь голограммы, но какие же они реалистичные. Технология, полученная от далийцев, не могла не восхищать. Как-то я пыталась разобраться в работе голограммных устройств, но отец запретил мне лезть в это и сказал, что девушка должна заботиться о другом. Я и заботилась – тренировалась изо дня в день, обучаясь защищать себя ото всех вокруг. Если бы он не убил во мне прошлый порыв, возможно, я бы стала учёным? Ухмыльнувшись собственным мыслям, я поняла, что должна двигаться дальше.

Пол под ногами превратился в скользкую корочку льда. Здесь пригодились навыки выживания, полученные от учителя Нильсона: встав на внешние стороны ступней, я медленно двинулась вперёд. Так можно было предотвратить скольжение, так как наша обувь обладала специальной ребристой поверхностью по краям. Время от времени поскальзываясь, я шла вперёд, но казалось, что топталась на одном месте. Бесчисленные повороты сводили с ума. Я достала кинжал и попыталась выцарапать на стене знак, чтобы уж наверняка не бродить кругами, но тот мгновенно исчез. Голограмма восстанавливалась быстро от любых повреждений, но не от грязи. У меня не было под рукой ничего, что помогло бы рисовать отметки, поэтому иного выхода не оставалось. Покосившись на нож и свою ладонь, я стиснула зубы и сделала порез, превращая собственную кровь в краску. Боль прошлась до самого сердца, втыкаясь в него ледяным шипом. Я шумно выдохнула, постаралась дышать глубже, чтобы поскорее избавиться от неприятных ощущений. Теперь могла не бояться заплутать. Оставляя на стенах отметки мазками собственной крови, я продвигалась дальше и точно знала, какой поворот уже проходила.

Услышав цокот каблучков за своей спиной, я резко обернулась и застыла на месте. Ко мне шла мама. Живая и здоровая. Она выглядела слишком реальной, но при этом еле заметно прослеживались искажения, созданные технологией голограмм на её лице.

– Тессария, тебе пора остановиться. Эта борьба ни к чему не приведёт. Сдайся, дочка, и оставайся со мной. Я так сильно тосковала по тебе.

Как бы мне хотелось услышать такие слова от мамы на самом деле, увидеть её и обнять… Но это не она. Сморгнув слёзы, навернувшиеся на глаза, я отрицательно замотала головой. Это всего лишь испытание… проверка, не более. Я отшатнулась, но неосторожно наступила на всю ступню, заскользила и рухнула. Покатившись вниз, я приближалась к голограмме, но во время успела вновь вытащить кинжал и воткнуть его в лёд, чтобы остановить своё скольжение. Встав, я с облегчением выдохнула и посмотрела на качественное подобие матери, остановившееся рядом со мной.

– Что же они с тобой сделали, моя девочка? Не бойся! Больше никто не посмеет навредить тебе. Теперь мама рядом, и я защищу тебя. Мы справимся со всем вместе. Я обещаю!

– Не приближайся, – процедила я сквозь зубы, выставляя руку с кинжалом перед собой. – Ты не моя мать. Ты просто изобретение, созданное чужими руками.

– Опусти оружие. Мы, наконец, можем воссоединиться. Неужели не этого ты хотела? Тессария, пора отпустить борьбу. Оставайся со мной…

Мама подошла слишком близко и потянула ко мне руки. Как же хотелось броситься к ней в объятия. Хоть и фальшивка, но такая похожая. Я была готова сдаться и отпустить борьбу, но в мозгу щёлкнуло что-то:

«Никогда нельзя опускать руки и переставать бороться за правое дело. Запомни это, дорогая. Никогда!».

– Ты не моя мама! – закричала я, замахнулась и вонзила кинжал в плечо голограммы. Брызги крови показались настоящими. В мозгу всё перемешалось, и на долю секунды мне показалось, что я ошиблась. Может, я спала всё это время? Может, смерть мамы лишь привиделась мне?

– Тессария, что ты творишь?

Я обернулась на такой знакомый голос, пытающийся отругать меня, и уставилась на того, кто точно не должен был посетить меня. Отец.

– После того, как ты вышла из комы, ведёшь себя невообразимо! Как ты посмела ранить собственную мать? Мне придётся сурово наказать тебя.

Кома? Иллюзия теперь не казалась мне такой уж нереальной, но что-то продолжало удерживать, словно маяк, словно светился яркий источник в конце тоннеля, из которого я должна была выбраться.

– Не посмеешь, – прошипела я.

Рассчитывая, что не промахнусь, я бросила кинжал в ядро голограммы, расположенное на груди отца, и попала точно в цель. Облик отца развеялся, а кинжал покатился вниз. Едва успев подхватить его, я развернулась к той, что называла себя моей матерью.

Голограмма улыбнулась, как хищник, показывающий свой оскал, и попыталась атаковать меня, но я прекрасно изучила технологию голограмм и точно знала, где скрывается их ядро, поэтому повредить ещё одно не составило труда.

Руки затряслись, когда облик умирающей матери развеялся прямо на моих глазах. Слёзы потекли обжигающими ручейками, а в следующую секунду пол подо мной разверзся. Это снова какой-то сбой? Не бывает настолько реалистичной иллюзии! Вскрикнув, я попыталась ухватиться за что-нибудь, но уже скоро рухнула на землю, выплюнув весь воздух из лёгких одним выдохом. В районе правой лопатки послышался хруст. Нога заныла. Я попробовала присесть и осмотреться. Что это за место такое? Ещё одна часть лабиринта? Нет… Что-то пошло не по плану. Запах машинного масла и гниющей плоти вызвал тошнотворные позывы. Приложив усилия, я всё-таки встала, но тут же покачнулась и простонала от боли в ноге. Отхода назад не было. Я упала в тупик, и лишь один плохо освещённый коридор был моим путём к выходу. Я сделала несколько шагов вперёд, но тут же остановилась, услышав стрекот десяток пар крыльев. Глаза поползли на лоб от ужаса, а взгляд упал на кровоточащий порез. Я попыталась сжать руку в кулак, но капли крови продолжали падать на землю. Её запах уже привлёк местных обитателей. Это было место, в котором содержали ослабленных звергов для коридора смерти. В таком состоянии я и против пары-тройки не выстояла бы, но они зловеще приближались, и я понимала, как много противников нападёт на меня. Если мне не суждено выбраться отсюда живой, я буду сражаться до последнего и заберу с собой как можно больше этих тварей. Я стиснула зубы, шагнула ближе к сырой стене, прислонившись к ней спиной, и постаралась слиться с тенью, хоть и понимала, что это едва ли поможет. Запах крови привлекал звергов, и они уже почуяли такой желанный сладкий десерт. Даже в кромешной тьме с выколотыми глазами они нашли бы меня по запаху.

Приготовившись к нападению, я зажмурилась на мгновение. Звук стрекочущих крыльев приближался. Сжимая кинжал, я собиралась с духом.

Услышав глухой удар, я распахнула глаза, но не успела сказать ни слова, как тёплая ладонь накрыла мой рот, а холодящий кожу плащ капитана Рейгана укрыл меня с головой.

– Тише! Этот плащ скроет все запахи и теплоту, излучаемую нашими телами. Они вернутся, и тогда мы сможем выбраться, – взволнованно прошептал Ксавьер.

– Как ты оказался здесь?

– Тсс! – ксениец приложил указательный палец к моим губам и прижался ко мне ещё сильнее, буквально вдавливая в стену. – Все вопросы потом, – прошептал он, касаясь губами моего виска.

Стрекот крыльев потихоньку стих. Я слышала, как кто-то ползал поблизости, словно не мог смириться с потерей источника приятного запаха или вынюхивал капли крови, оставленные мною на земле совсем недалеко от места, где мы с ксенийцем скрывались. Влажные щупальца зверга коснулись моей ноги. Я задрожала всем телом. Смахнув с себя плащ, Ксавьер сделал выпад вперёд и резанул острым стальным лезвием прямо по глотке противника. Зверг истошно завыл, но не успел призвать сородичей. Однако я заметила, как острый шип его задней лапы воткнулся в бедро капитана. Послышался звук рвущейся плоти. Времени на раздумья не оставалось: кровь ксенийца могла снова привлечь противников. Отрезав кусок ткани от защищающего плаща, я перемотала руку и отрезала ещё один больше, бросаясь к Ксавьеру. Капитан уже успел вытащить шип, простонав сквозь зубы от боли. Я обмотала его рану, надеясь, что не нарушила технологию, и ткань не потеряла защитные свойства.

– Ты молодец, Тавертон. Быстро сориентировалась, – похвалил капитан, но радоваться мне совсем не хотелось.

Он получил ранение из-за меня. И никто не знал, выберемся ли мы из этого места живыми.

– Как это случилось? Как ты узнал, где меня искать?

– Слишком много вопросов, неугомонная. Тебе так не кажется? Могла бы просто сказать спасибо и сделать вид, что очарована моим поступком. Хотя бы иногда нужно вести себя мило. Тебе так не кажется?

Очарована? Чем тут очаровываться? Мы чуть было не погибли! И снова на мне случился какой-то проклятый сбой? Почему? Вопросы терзали меня. Кому в академии выгодна моя смерть? А самое главное – для чего? Меня ведь как кусок мяса бросили на растерзание, но Ксавьер успел вовремя.

– Как вы, капитан? – спросила я, покосившись на парня, заметив, как по его виску стекает ручеёк пота. Ядовита ли плоть зверга? И не повредил ли шип какие-то важные сосуды?

– Только недавно обращалась ко мне на «ты»…

– Того требовали обстоятельства. Зверги могут напасть в любой момент. Выберемся ли мы – большой вопрос. Поэтому меня беспокоит ваша безопасность.

– Только поэтому?

– Конечно! Вы пришли сюда, чтобы спасти меня. Глупо будет, если погибните здесь вместе со мной и не исполните свою миссию.