Академия Высших: студенты

Мурасаки надеялся, что боль пройдет. Заглохнет. Время лечит всех, но видимо, у него редкий случай резистентности. Боль накатывала волнами, иногда становилась невыносимой, иногда откатывала, но недалеко, никогда не отпускала его по-настоящему. Даже в те моменты, когда она стихала, не резала сердце, Мурасаки понимал, что это передышка между приступами, а не исцеление. Он уже знал, как это бывает: начинаешь радоваться жизни, видишь ее цвета и краски, подставляешь нос солнцу, ловишь порхающих бабочек на рукав, поворачиваешь голову, чтобы показать их Сигме, а ее нет. Ни рядом, нигде.

Он ощущал ее отсутствие в мире так же остро, как ощущал бы нехватку воздуха или воды, когда был еще совсем человеком. Он задыхался без нее. К такому нельзя привыкнуть. И лекарствами гипоксию вылечить нельзя. От такой боли есть единственное средство –вернуть Сигму обратно. И это теперь – его единственная цель. Все остальные пункты своего плана, составленного пару лет назад, он выполнил. Немного не в том порядке, немного не так, как хотел, но выполнил. Он ориентировался в информационном поле лучше своих преподавателей, он даже умел заметать свои следы и искать чужие. Он знал, как фильтровать информацию, как делать умные ловушки. Он знал все о порталах. Он знал, что Констанция его обманула: Сигма ушла по доброй воле, никто ее не похищал. В этом разобраться ему тоже помогли его умение считывать информацию и находить ее по каплям, по тающим точкам, по разбросанным осколкам, уплывающим в разные потоки. Он много чего знал. Поэтому заказчики перекупали его несколько раз в последние месяцы учебы. Самому Мурасаки было все равно на кого работать, а деньги, которые получит Академия, – неплохая компенсация за все то, что он тут творил, пока был учеником.

Мурасаки подошел к воротам студенческого городка и улыбнулся. Рассвет, а вход уже открыт. Наверное, в честь выпускного? Или что-то случилось? Хотя, если даже случилось, больше его это не касается. Ему осталось только собрать свои вещи, которые он хочет взять в свою будущую жизнь, и все. Вещей таких, помимо одежды на первое время, у него было ровно две: жилетка Сигмы и дурацкая розовая белка. Остальные даже не обязательно было собирать и выбрасывать, придут специальные люди, все утилизируют, продезинфицируют и коттедж будет снова пустым, чистеньким и безликим. Готовым к новым первокурсникам.

На пороге его коттеджа кто-то сидел. Надо же! Столько лет прошло, а они все не теряют надежды! Мурасаки вздохнул и опустил глаза. Может, сбежать, пока не поздно? Только задушевных прощаний и признаний в любви ему сейчас и не хватает! Переживет он и без одежды, он и сейчас неплохо одет. Но белка и жилетка?! Дурацкая сентиментальность! Мурасаки заставил себя поднять голову.

На пороге его коттеджа сидел Чоки.

– Привет, – сказал Мурасаки, присаживаясь рядом.

Чоки кивнул.

– Что, забрали твоего малыша? – спросил Мурасаки.

Чоки снова кивнул.

– И ты не придумал ничего лучше, как прийти к старому врагу?

Чоки вздохнул и посмотрел на Мурасаки.

– Я надеялся, что мы с Растом окажемся у одного заказчика. Но нам не дали выбора.

Мурасаки пожал плечами.

– Никому не дали.

– Но мы одно целое!

– Ты думаешь, кого-то волнуют ваши легенды?

– Мы умрем друг без друга!

Мурасаки вздохнул.

– С чего ты взял? Даже Раст так не думает.

Чоки долго молчал.

– Ладно, может, Раст и выживет, но я без него не смогу.

– Сможешь, – ответил Мурасаки. – Я же смог.

– Но как? Как ты это пережил?

– Я это не пережил, я это теплю до сих пор. У меня нет для тебя другого совета. Терпи.

– Но… как? – спросил Чоки. – Как это можно вытерпеть?

Мурасаки поднял глаза к небу и вспомнил, как Сигма сказала ему «замри» и сделала одну из лучших его фотографий.

– Просто думай о нем. О том, что он есть. Пусть не рядом с тобой, но есть.

– И что, это помогает?

Мурасаки кивнул.

– Но… – вдруг нахмурился Чоки, – Сигмы же нет! Мы все знаем, что она… погибла.

– Это вы знаете, – сказал Мурасаки. – А я знаю, что она есть.

– Ты сумасшедший, – прошептал Чоки. – Я не хочу сходить с ума. Я не хочу быть как ты. Лучше я умру.

– И все вокруг решат, что ты тоже сошел с ума, – рассмеялся Мурасаки. – И в чем между нами разница?

Чоки молчал. Мурасаки похлопал его по плечу.

– У нас всех начинается другая жизнь, Чоки. Вставай и иди в свою жизнь, а?

– А ты?

– А я пойду в свою.

Конец.