Академия Высших: студенты

– Сдать экзамен, что же еще. Не отключай экран, я вызвала сюда Мурасаки, к нему у меня тоже есть вопросы.

Они столкнулись в дверях.

– Ужинай без меня, – шепнул Сигме на ухо Мурасаки, придержав ее за локоть, – я зайду к тебе вечером.

Сигма кивнула и ушла. Можно было бы дождаться Мурасаки здесь, вряд ли Констанция задержит его надолго. Но мало ли что за планы у него на ужин и на вечер. Зайдет, – решила Сигма, – значит, поговорим. Не зайдет – не поговорим.

Мурасаки не зашел, но позвонил.

– Сильно тебе досталось от Кошмариции? – спросил Мурасаки.

Сигма задумалась. Досталось? Это был самый легкий разговор с куратором в ее жизни.

– В целом нет. Я призналась, что проспала, – Сигма вздохнула. – Я не думала, что она нас все еще отслеживает.

– Не лично, я думаю, следит, скорее всего ее электронный ассистент. Мы сбились с курса и нам напомнили. Кошмариция сказала, что это целиком моя вина, что ты проспала. И я с ней согласен.

Сигма вздохнула.

– Теперь ты будешь приходить меня будить?

Мурасаки рассмеялся.

– Да, и уходить, как только ты подойдешь к двери.

– Недолго тебе придется мучиться, мне назначили дату экзамена, – сказала Сигма. – Интересно, я могу с тобой ее обсудить? Или это нарушение правил?

– Думаю, можешь, от этого зависят наши учебные планы. У меня в пятницу пересдача, ровно в полдень, если хочешь знать. И Кошмариция требует с меня письменный отчет о работе с тобой. Сложности, проблемы, пути решения и все такое.

– Почитать дашь?

Мурасаки рассмеялся.

– Тебе придется мне его диктовать. Я не помню ни одной сложности.

– Вообще ни одной?

– Ну, – сказал Мурасаки. – Одна сложность все-таки есть.

Сигма задержала дыхание. Вот сейчас он все скажет сам и надо будет что-то решать.

– Я в тебя влюбился.

– Мурасаки!

– Что?

Сигма задумалась. А и правда – что? Она думала, что он скажет другие слова. Что она в него влюбилась. Что испортила его курсовой проект.

– Ты так и будешь молчать? – грустно спросил Мурасаки.

Сигма вздохнула.

– Нормальные люди такие вещи обычно говорят лично. А не по звонку, отключив видео.

– Видео я могу включить, если хочешь.

– На тебе, небось, опять какая-нибудь ужасная сверкающая рубашка?

– Не угадала, я вообще без рубашки, в одних шортах. Но они тоже сверкают.

Сигма на мгновенье представила себе Мурасаки в одних шортах и облизнула пересохшие губы.

– Тогда лучше не надо.

– Как скажешь. Так когда у тебя экзамен? – как ни в чем не бывало спросил Мурасаки.

– В пятницу. В десять утра. Что-то не сходится, тебе не кажется?

– Что не сходится?

– Вот смотри, тебе надо было подтянуть меня по математике, так? От того, сдам я экзамен или нет, зависит, сдашь ли ты свой практикум. Как же ты будешь его сдавать, если в это время я еще не закончу со своим экзаменом? За два часа я точно не справлюсь.

– Наивные, наивные второкурсницы. Ты думаешь, Кошмариция посмотрит в твою ведомость и скажет: «ага, Сигма сдала, значит, Мурасаки автоматом зачет, свободен до первого октября»?

Сигма растерялась.

– Ну… да.

– Нет, у меня тоже будет тестирование, только вместо задач будут ситуации, в которых надо выбрать правильную линию поведения, потом живой экзаменатор, а не какой-нибудь там электронный ассистент, будет читать мой отчет о нашей с тобой работе и выставит за него баллы. И к тому времени, когда все это это закончится, мы уже будем знать результаты твоего экзамена.

– То есть, если я не сдам экзамен, – оживилась Сигма, – ты все равно свой зачет можешь сдать?

– Нет. Тогда я его однозначно провалю. Но если я завалю тесты, а мой отчет окажется никуда не годным, то твой экзамен это все перевесит. Как результаты моей практической работы. А уж если все будет по высшему разряду, я окончательно уверюсь, что я самый умный студент в этой Академии.

– Мне страшно.

Мурасаки рассмеялся.

– Ты сдашь. Просто не думай обо мне, а решай задачи.

– Я не смогу.

– Задачи решать точно сможешь!

– Я имела в виду не задачи!

– Сигма, – жестко сказал Мурасаки. – Молчи и ничего не говори.

– О чем?

– О том, что ты сейчас собиралась сказать.

– А ты зачем сказал?

– Ты же сама говоришь, что я придурок, – сказал Мурасаки. – У меня с языка сорвалось. Я хотел сказать совсем другое. Одна-единственная сложность в нашей работе заключается в том, что ты не веришь в себя. Страх – хороший мотиватор. Но он может и сковывать. Ограничивать. Ты могла бы импровизировать, а вместо этого используешь стандартные заученные шаги. Это, конечно, лучше чем стоять на месте и вообще никуда не идти. Или каждый раз учиться ходить, как ты делала вначале. Но математика может быть такой же красивой как твое элементарное разложение. Такой же свободной и безграничной. Одну и ту же задачу можно решить разными способами. Даже в геометрии можно использовать теорию вероятностей, если хочешь знать. Только это будет долго.

– Ты, наверное, очень хорошо знаешь математику, – сказала Сигма сквозь слезы, надеясь, что Мурасаки ничего не почувствует по ее голосу.

– Надеюсь, ты рыдаешь от зависти ко мне.

Сигма отключила связь. Мурасаки был прав. Она боялась. Она думала, что использует этот страх как движущую силу. А со стороны это выглядело вот так… учится ходить, топчется на месте.

«Сложность в том, чтобы заниматься с тобой математикой, а не работой со страхом», – пришло сообщение.

И следом второе:

«Как только ты сдашь экзамен, страх исчезнет».

Сигма улыбнулась.

«Вот именно поэтому надо было работать с математикой, а не со страхом», – ответила она.

«Да, я тоже со временем это понял».

Уже умываясь холодной водой, чтобы смыть слезы, Сигма вдруг вспомнила слова Мурасаки. Я в тебя влюбился. Сорвалось с языка? Как бы не так! Ему зачем-то надо было это сказать. Только вот зачем? Развеять ее страхи?

Утром Сигму разбудил стук в дверь. Сигма вздохнула. Кому еще она нужна с утра пораньше? Сигма набросила куртку поверх пижамы и открыла дверь. На пороге стоял Мурасаки.