Аккорды кукол

Тишину прорезал телефонный звонок, и котенок, лежавший у него на коленях, испуганно спрыгнул на пол. Владислав снял трубку, не ожидая почему-то ничего хорошего. Голос старого мастера узнал сразу, хотя на том конце провода что-то хрипело и булькало, будто Белостоков звонил из преисподней, а рядом с ним закипали смоляные котлы.

– Я думал у вас не работает телефон, - усмехнулся Драгуров.

– А я от соседей, - пробурчал наставник.
– Ты давай приезжай ко мне спешно. Надо.

– Что случилось?

– Игрушка твоя... Мальчик этот. Неладно.

Владислав взглянул на часы. Он никогда не позволял себе уходить с работы так рано. Чудит старик, блажь одолела. Или?..

– Обождать до вечера можно?

– Можно, да не нужно. Боюсь, поздно... Сам решай!

Больше от Белостокова ничего нельзя было добиться. Очевидно, он не хочет говорить при соседях, догадался Драгуров. Но что могло заставить так нервничать старого медведя?

– Приеду, как освобожусь, - произнес он, вешая трубку.
– Жаль что к нему нельзя отправить тебя, - добавил Владислав, глядя на котенка, вновь прыгнувшего к нему на колени.

Срываться по первому зову из мастерской не хотелось. Иногда руководство устраивало внезапные проверки, грозившие штрафными санкциями. Но и телефонный разговор не выходил из головы. Да и работа теперь как-то не клеилась, казалась пустой и никчемной. Провозившись с куклами ещё минут сорок, Драгуров в сердцах выругался, запер мастерскую и отправился к Белостокову.

Настроение было препоганое, будто он ехал к врачу за приговором-диагнозом. В последнюю неделю все шло наперекосяк. В довершение всего автобус застрял в пробке из-за какой-то аварии впереди, и сквозь грязное ветровое стекло Драгуров долго смотрел на две искореженные легковушки. Потом к "скорой помощи" понесли покрытые белыми простынями тела на носилках. "В Москву пришла Смерть", - глупо подумал Владислав, словно есть на земле место, куда она ещё не заглядывала и где её не ждут столь обреченно, как здесь.

– Это только начало!
– проворчал сосед с землистым цветом лица.
– Чума нас всех забери...

– Дайте пройти!
– раздраженно произнес Драгуров, проталкиваясь к выходу.

К Белостокову пришлось добираться окружным путем, потеряв при этом ещё лишний час.

На звонок никто не открывал, а когда Владислав начал стучать в дверь, она сама подалась, поскольку замок был поставлен на предохранитель. В квартире было темно. И - затхлый запах, ударивший в лицо. В прошлый раз пахло иначе, просто жилищем старого человека, пропитанного миазмами тела и остатками пищи. Теперь - как из разрытой могилы. Владислав осторожно переступил порог, позвав в пустоту:

– Александр Юрьевич? Спите, что ли? А я вам кефир купил.

Щелкнув пару раз выключателем, он чертыхнулся. Наверное, полетели пробки. Пришлось двигаться по коридору на ощупь. Куда делся старик? Пошел за электромонтером? Перебравшись на кухню, Драгуров щелкнул зажигалкой и поискал на полке спички. Рядом с коробком лежал и огарок свечи. Только сейчас он почувствовал, как сильно колотится сердце. Казалось, этот стук слышен и в соседней комнате. Но он уже догадывался, что квартира пуста. Здесь никого нет. Ни одной живой души, кроме него самого.

Запалив фитилек свечи, Драгуров побрел в комнату, прикрывая робкое пламя ладонью. И почти у самого порога чуть не споткнулся о тело старого мастера. Александр Юрьевич лежал на спине, лицом вверх, а в мертвых глазах плясали два огонька. И это было по-настоящему страшно.

4

Выскочив из подъезда, Гера кивнул своей подружке и быстро пошел прочь, не сомневаясь, что она, как собачонка, последует за ним.

– Куда теперь?
– тормознула его Галя.
– А этот... с которым ты был, где?

– Тебе не надоело задавать глупые вопросы?
– огрызнулся Герасим, чуть повернув голову.
– К тебе идем! Я что, всю жизнь буду ходить в твоем дурацком платье?

– Я тебе что, марионетка?!
– обиделась она.
– Я не кукла, которую можно таскать за собой куда взбредет.

– Ладно, не дуйся, - немного погодя, произнес Гера.
– Просто не надо тебе ввязываться в дерьмо. Впрочем, поздно...

– Что ты хочешь этим сказать?

Гера ответил загадочной фразой, которую она так и не смогла понять:

– Если начнет дергаться , тогда играй для дурака музыку.

Сам-то он знал, о чем говорит. Симеону сейчас оставалось только одно: ждать. Ждать, когда кто-нибудь придет и высвободит его из петли. А кто забредет на чердак и скоро ли? Сколько должно пройти времени? Он почти висел, касаясь носками ботинок пола и вытянув в напряжении шею, обхваченную стальной проволокой. Голова гудела, перед глазами плыли красные круги, дышать было почти невозможно. И кроме того - ужас, сковавший его сознание и лишивший способности мыслить. Ноги и пыльцы рук, вцепившиеся в горло, постепенно немели. "Попался... Попался, как последний лох! Гадина... твердил он про себя.
– Ну, обожди! Дай только выбраться..." Тут Симеон сообразил, кого напоминала ему эта девчонка: Герасима! Это был переодетый и расфуфыренный, как малолетняя шлюшка, Герка! Сима чуть не взвыл от огорчения и бессильной злобы. "Убью его!" - твердо решил он, стараясь не шевелиться. Но колени предательски дрожали, и уже не ужас, а бездна отчаяния начинала овладевать всем его естеством...

Дома у Гали, не обращая на неё внимания, только повернувшись спиной, Гера стал поспешно разоблачаться, швыряя девчоночьи тряпки на пол. Галя вытащила из брошенного на кровать полиэтиленового пакета газетный сверток и с любопытством развернула.

– А это зачем?
– спросила она, взвешивая на ладони тяжелый, поблескивающий вороной сталью пистолет.

– Положи на место!
– строго сказал Гера.

Она не послушалась, держа "Макаров" обеими руками и направив дуло в его сторону.

– Ну и стреляй!
– равнодушно произнес Герасим, вновь поворачиваясь к ней спиной. Между его острыми худыми лопатками синело пятнышко, похожее на нарисованный глаз.

– Что это? Откуда?
– Галя коснулась стволом пистолета вытатуированного ока.

– Давняя история!
– отмахнулся он.
– Как-нибудь расскажу.

– Глупо и смешно. Третий глаз, - сказала она, фыркнув.
– А больше ты себя никак не изукрасил?

– Мне что, догола раздеться?
– разозлился Гера.

– Раздевайся!
– насмешливо она, подначивая его ещё больше. Но она никак не ожидала, что он воспримет её слова всерьез. Наверное, у него действительно было не все в порядке с головой, по крайней мере стыда никакого. Галя не успела моргнуть глазом, как он сбросил плавки и повернулся к ней лицом, уперев кулаки в бока. Она почувствовала, что начинает краснеть, но продолжала смотреть. Взгляд задержался там, где только начинали курчавиться волосы.

– Ну!
– с вызовом произнес он.
– А теперь ты! Чтобы по-честному.