Аконит

Подойдя к нему, Аконит остановился.

– Вот теперь можно поговорить, – выдохнул он облачко пара. Наверное, здесь было холодно, но тело почему-то ощущало приятную прохладу, не более.

Дурман же дрожал. Он выглядел здесь гораздо моложе, меньше и был совершенно нагим. На коже его проступали синяки, которых, Аконит знал, не было в реальности. Зато настоящие раны, едва затянувшиеся, которые были оставлены рукой разъяренной богини, не отражались.

– Ты кто? – Дурман стучал зубами, изумленно глядя на Аконита.

Тот удивленно моргнул. Когда он пришел сюда впервые, его, по сути, затащил 0229. Он был изумлен, что Аконит сразу осознал себя здесь, признавшись, что ему потребовалось время. Позже Аконит проделывал такой фокус с Рие, и у него тоже не возникло никаких проблем с осознанием себя.

– Может, потому что 0229 в реальности не был адекватен в полной мере? – предположил Рие тогда. – Его ведь пичкали пилюлями, организм ослаб, а уж регенерация у него вовсе вялая. Вряд ли он мог легко сопротивляться этому… Месту.

Теперь Аконит был склонен верить в эту теорию. К тому же 0229 признавался, что попал сюда случайно, когда его едва откачали от приступа. Тогда, находясь на грани между жизнью и смертью, он обнаружил себя здесь. А позже смог возвращаться сюда с помощью Голосов, которые стали своеобразными проводниками.

– Я Гил, – хотя в тот момент он был больше Аконитом, чем Гилом. – А ты? Кто ты?

– Я? – Дурман нахмурился. Он опустился, садясь на землю. – Я 8663!

Аконит поджал губы, пытаясь вспомнить хотя бы отголоски того, что было в лаборатории, но он и правда едва ли мог вспомнить его. Кроме собственной группы и еще некоторых выделившихся кирпичей, Аконит не запоминал никого из них.

– Слушай, 8663, ты знаешь, почему ты здесь?

– Н-нет…

Сыграть на этом?

– Ты хороший парень, да?

– К-конечно…

– Но один плохой парень по имени Дурман захватил твое тело и делал ужасные вещи. Мне нужно, чтобы ты помог мне.

8663 весь сжался, руками он обхватил себя и забормотал:

– Я знал, я знал, что плохой придет, я знал…

Он мямлил, как помешанный. И Аконит невольно поежился от осознания, что Дурман, похоже, действительно обезумел.

– Сосредоточься! Ты ведь не хочешь, чтобы плохой вернулся?

8663 отчаянно замотал головой.

– Тогда вспоминай. Расскажи.

– Н-но я не знаю… Не знаю, что вспоминать.

– Рыжая девушка. Худощавая. Зонтик…

– Шарлотта, – выдохнул 8663. Глаза его расширились, в них застыла пелена слез. – Дурман не знал, что ее так зовут… Он думал, что это другая… Она приехала на кебе, и ей нужен был храм, а он предложил проводить… И она согласилась. Ей надо было к кому-то… Но он увел ее далеко. Там было тихо, только собаки лаяли, он назвал ее Корнелией, а она крикнула, что ее зовут Шарлотта. Он разозлился… Он был такой злой… Он… Он повалил ее… И он… – 8663 всхлипнул.

– Хорошо, ты молодец. Давай попробуем вспомнить про Дурмана что-нибудь еще.

8663 рассказал немного и о себе. Он был простым ребенком, незаметным для окружающих, за счет чего он и выживал в лаборатории. Но то и дело случались вспышки, после которых 8663 становился агрессивным и завистливым. Он ненавидел всех, кто был лучше него, и он не был 8663. Гораздо позже злость затопила мальчика полностью и превратила его в Дурмана.

Аконит постарался вернуть 8663 к его взрослой версии:

– Ты помнишь другую девушку, которую убил Дурман? Ее звали Эмма.

– Эм… Эм, – кивнул мальчик. – Я помню. Дурман убил какого-то парня, а сам надел его личину. Он заговорил с Эм, а она работала на Корнелию. Они… Они были вместе. Но она не собиралась помогать. Он даже пришел к большому дому, но все зашумело. Эм заметила его, и он соврал, что пришел к ней, что хотел сделать сюрприз, что он предлагает ей руку и сердце, а она поверила. Она вывела его за забор, но он забрал ее. Забрал и… и…

– Все. Все, дальше можешь не продолжать. Вспомни другое. Корнелия. Зачем Дурману она?

– Ему нужна была она, чтобы… достать Аконита. Он хотел, чтобы тот боялся, чтобы тот был разбит, и тогда Дурман бы убил его и отнес голову господину…

– Господину? Кто это?

– Н-не знаю… Ему отдавали кровь Дурмана, а говорил с господином Мортимер и остальные, кто следил за другими кирпичами.

– Мортимер следил за другими… – повторил Аконит. – Почему он? Что ты помнишь о Мортимере?

– Он из школы…

Аконит ободряюще кивнул. Вряд ли из обычной школы. Нужны подробности.

– Школа… Это… Есть завод, там были кирпичи, и еще была школа, там были ученики. Кирпичи были слабыми, и у них не было магического ресурса, из них делали материалы. А еще были ученики, у них был Ресурс. Их учили, чтобы они защищали господина, а потом нужно было присматривать за кирпичами. И ученики достаточно сильные, чтобы делать это… Еще… Еще трости…

– Что с их тростями? – Аконит помнил трость Мортимера, с которой тот не расставался, и похожую у Флетчера. И когда последний пользовался тростью, Аконит чувствовал, как его энергия ослабевает, он едва мог слышать Голоса.

– Они пользуются ими, как оружием против кирпичей. Это артефакты с философскими камнями, которые могут забирать силу кирпичей на время. И еще… Еще я помню, что у учителя и ученика были трости с одинаковыми набалдашниками. У Мортимера – кошачий череп, а у того, другого… – 8663 вдруг замолчал, а затем испуганно посмотрел на Аконита: – Кажется, он сын господина. Потому что говорил не «господин», а «отец»! Он говорил с Мортимером. И у него есть трость, тоже есть такая трость, хотя он не был учеником…

– Какой у него набалдашник?

– Лев, как на его гербе… Гербе господина… – пробормотал 8663, глаза его вдруг остекленели. – Эм? Это ты?

Аконит вздрогнул, оглянулся, но Эммы не видел.

– Это все Дурман, это он, не я, Эм!

Аконит не знал, что происходит. Что происходит с Местом. Туман стал плотнее, а Голоса что-то заунывно тянули.

– 8663, что ты видишь?

Но тот вдруг подскочил и помчался в туман. Аконит ругнулся и побежал следом, но очередная вспышка вонзилась в голову острой болью.