Аксиома Эскобара: всегда занимай высоту

— А эти сборщики…это американские граждане? — довольный и теплый тон президента явно потерял несколько градусов, став заметно холоднее.

— Да, почему тут и отчет. ФБР случайно вышло на англичан, когда свои собственные операции проводило.

— Я надеюсь, что это просто какое-то недопонимание, — президент мотнул головой. — Мы тут не страна Третьего мира, чтобы у нас проводить… «операции». И тем более — с нашими гражданами.

Мондейл, сидевший на диванчике у стены, дополнил:

— Надо сказать Сайрусу, пусть намекнет или послу, или Тэтчер напрямую, чтобы они свои ручки держали при себе. И не дай Создатель они ещё раз попытаются похитить американского гражданина…

— А может наоборот, раздуем скандал? — задумчиво произнес Каллиг. — Республиканцы же всё время давят, что вы «слабый», — советник изобразил руками кавычки, — а тут выпорем англичан?

Все трое — и Мондейл, и Байден, и Картер — уставились на Каллига.

— Эй, ну просто предложение же, — смутившись произнес тот. — В конце концов, куда Англия денется…

— Туда же, куда и Франция, — покачал головой президент.

— Согласен, публичность тут явно лишняя, — вице-президент показал ручкой на Каллига. — Держи себя в руках, Джозеф. Нам надо сейчас не вот этим вот всем вперёд выходить, а экономические вопросы решать.

— Вот только не надо мне опять про сокращение налогов, — поморщился президент, усевшийся обратно за стол и взявший в руку стакан с газировкой. — Мы же не республиканцы, и этим скорее отпугнём от себя собственных избирателей, чем получим неопределившихся.

— Да есть у меня тут идея, — Мондейл покрутил ручкой в воздухе, — чтобы «и нашим, и вашим».

О том, что эту идею он услышал от какого-то колумбийского бизнесмена на недавнем приёме у Дональда Трампа в Нью-Йорке, вице-президент естественно говорить не стал.

— Ну, — махнул рукой Картер, — давай уже, не тяни.

— Смотрите, у лидирующего кандидата республиканцев, у Рейгана, есть в программе жесткое снижение налогов, как корпоративных, так и личных. Мы не можем брать эту идею себе на вооружение, ибо нас затюкают собственные избиратели. Да и Кеннеди точно в стороне не останется.

Имя соперника-демократа Мондейл произнес с заметно большим отвращением, чем имя республиканца.

— Ииии?

— Мы можем сделать такое сокращение…но условное! — видя непонимание в глазах собеседников, Мондейл расшифровал:

— Мы понижаем корпоративный налог, если корпорация создаёт рабочие места! Открывает там новый завод или модернизирует старый…налоговый вычет, грубо говоря. Я аккуратно вопрос провентилировал, среди наших поддержка такого решения будет.

— Инвестируй в производство — получай снижение налогов? — Каллиг покатал мысль. — Звучит неплохо.

— И рабочие места могут быть только одной из метрик. Например, защита окружающей среды, или там ещё что-нибудь в этом смысле.

— И этим выбьем серьёзный козырь из рук республиканцев, — медленно проговорил Картер. — Надо посерьезнее поработать над вопросом. Фриц, ты принёс, тебе и делать.

То, что Картер использовал прозвище Уолтера Мондейла, показывало, что он снова в хорошем настроении.

— Конечно, Джимми. Погоняем с ребятами из аналитики. Может, кого-то из своих в Колумбийском университете дёрну, пусть оценят.

— Вот-вот, отличная идея, — подключился Каллиг. — Отсылка к какому-нибудь профессору может выглядеть очень прилично на тех же дебатах, например. Ну и…

— Это всё прекрасно, но я всё же хочу вернуться к идее с бойкотом Московских игр и эмбарго, — Картер прервал собственного советника. — Я всё-таки не уверен, что Советы надо оставлять в покое…

* * *

Тем временем, «скромный колумбийский бизнесмен» понятия не имел, что его небольшая дискуссия с американскими бизнесменами на приёме у Трампа будет услышана находящимся там же американским политиком. И не просто услышана, но и применена в дело.

У него заканчивались дела в Англии, в которой он и так пересидел, откровенно говоря. Пришла пора делать выбор: возвращаться в Колумбию, продолжать вояж по Европе или выбирать какой-то третий вариант.

Вообще, в Европе дел ещё хватало — и это мало сказано. Хотелось получить для собственного автомобильного производства немецких инженеров и итальянских дизайнеров. В Швейцарии провентилировать вопрос о постройке завода SIG в Колумбии, а у французов поискать уже авиационных инженеров. В конце концов, немецко-французский Эйрбас уже гремел и стремительно развивался, так что почему бы и нет? Тем более что бразильский Эмбраер не превратился ещё в крупного производителя региональных самолётов, и Эскобар не видел ничего плохого в том, чтобы попытаться создать собственного авиагиганта. Сколько там это будет стоить? Миллиардов десять, лет за пять-восемь? Копейки…

Ну и, конечно, хотелось порадовать жену. В конце концов, она постоянно вздрагивала от громких звуков — если сын от взрыва в отеле отошел очень быстро, то супруга страдала от кошмаров, в которых её вместе с ребёнком заваливало развалинами здания.

Вот и сегодня, Пабло проснулся рано утром, почувствовав, как Мария вздрагивает во сне. Обняв покрепче, он начал целовать её выглядывавшие из-под одеяла шею и ушко. Затем дал волю рукам и, шаг за шагом, разбудил жену. После чего отвлек её от увиденного во сне старым добрым средством. Хихикающая Мария, сначала постоянно напоминавшая супругу о том, что сын спит в соседней комнате, уже через пару минут про это не вспоминала, забывшись в объятиях мужа. И лишь на автомате сдерживала сладострастные стоны на уровне сильно более низком, чем обычно. Ну как сдерживала — пыталась. Получалось на троечку.

Уже позже, после душа, они, укрывшись пледом, в обнимку валялись у разожженного Пабло камина на толстенном пушистом ковре. На черно-серой поверхности ярким пятном смотрелось блюдо, заставленное фруктами: от плебейских яблок и до экзотических в Англии манго и плодов конфетного дерева.

Пабло, лениво забрасывающий в рот изюм, посмотрел на умиротворенное лицо Марии и всё же решился спросить:

— Mi vida, мы едем дальше путешествовать?

Мария повернув к мужу голову, распахнула глаза, и уточнила:

— По Европе?

Вместо ответа Пабло кивнул.

Мария задумчиво посмотрела на потолок, пересекавшийся потемневшими от времени балками. Было тихо — слышалось ли тихое потрескивание дров.

— Я не знаю, любовь моя, — повернув голову, она посмотрела мужу в глаза. — Мне страшно. И дома тоже страшно… Даже в новом поместье…

Пабло поцеловал её и, отстранившись, максимально мягко произнёс:

— Не переживай, я тебя смогу защитить. И тебя, и Хуана. Ну и мы можем отправиться на острова, там-то безопасно.

«Но это неточно, — подумал Пабло, — слишком сильные у меня враги…уже».

Мария протянула руку и взяла бокал. Вино — Barolo Fontanafreddo, урожай 35-го — оставило на языке легкие вишневые нотки и помогло принять решение.

— Знаешь, Пабло, я думаю какие-то бандиты не должны заставлять нас менять свои планы. Я верю, что мой мужчина меня защитит, — и потянулась губами к мужу.

Эскобар, еще две секунды назад не слишком одобрявший «вино в шесть утра», с удовольствием поцеловал любимую женщину и кивнул.