Аксиома Эскобара: всегда занимай высоту

— Я не очень с Бьюиками, если честно, поэтому сомневаюсь, что могу помочь — даже и смотреть смысла не вижу. Но, думаю, жена не будет возражать, чтобы мы вас подбросили до заправки на Честер-роад. Там есть телефон: сможете вызвать такси и эвакуатор, опять же…

— Буду очень благодарна! — ещё раз улыбнувшись мужчине, Олбрайт полезла из машины. — Меня зовут Мадлен.

— Аарон Далтон, — приложил руку к полям шляпы мужчина. — В машине моя жена, Сельма. Пойдемте.

Отойдя на несколько шагов, Аарон подождал, пока Олбрайт закроет автомобиль и, развернувшись и засунув руки в карманы, не особенно торопливо — будто его совершенно не смущал идущий дождь — пошел к своему Форду.

Мадлен зацокала на каблуках следом, внутренне радуясь, что не придется милю-другую идти по обочинам. При этом она не строила иллюзий: даже в такой не особенно сильный дождь она промокнет. Ноги точно, и, судя по порывам ветра, время от времени швыряющим дождь в лицо, и остальное тело тоже, несмотря ни на какой зонт. Еще и заболеть только не хватало.

Уже подходя к своему универсалу, мужчина что-то выронил из кармана и приостановился, чтобы поднять. Ничего не подозревающая Мадлен прошла мимо, к задней пассажирской двери, хотя в момент, когда она стала обходить машину, внутри вдруг шевельнулось какое-то неясное опасение — тем более что Сельма вдруг наклонилась к приборной панели и выключила фары.

Сформироваться во что-то конкретное это опасение, впрочем, не успело — Аарон вдруг шагнул ей за спину и прежде, чем она успела понять, что происходит, ей на лицо легла какая-то вонючая тряпка. Олбрайт попыталась бороться, но куда ей было, против здоровенного мужика, с легкостью удержавшую её от хоть какого-то успеха в попытках освободиться. Хлороформ ему в этом, опять же, помог.

Ещё борясь, ускользающим сознанием Мадлен вдруг осознала, что, возможно, её везение закончилось.

Потерявшую сознание женщину представившийся Аароном мужчина споро уложил в универсале на заднее сидение, прикрыв пледом и чуть сбрызнув дешёвым виски, поданным «женой» (которая, конечно, никакой женой не была), также пересевшей назад — контролировать похищаемую чиновницу. Сельма, пока Аарон заводил авто, бросила в небольшую рацию несколько слов.

После чего, стремительно развернувшись, Форд на максимально разрешенной скорости поехал на северо-запад — проехав, кстати, мимо «той самой заправки на Честер-роад» — стремясь быстро выехать за пределы города.

Параллельно на месте похищения показался эвакуатор с парой крепких ребят — убрать Бьюик куда-нибудь подальше. Например, в неприметный гараж на окраине, до которого было-то минут двадцать — двадцать пять неспешной езды по ночным дорогам. А уже из этого гаража машина испарилась, словно её и не существовало.

Операция шла как по маслу: никто ничего не видел и, понятное дело, никуда не звонил и не сообщал. Так, Форд с похитителями, выезжая «на оперативный простор», трижды проезжал мимо полицейских машин, однако никого семейный автомобиль, едущий в рамках разрешенного скоростного лимита, не заинтересовал. Через двадцать минут, в двенадцати милях от похищения, Олбрайт переложили в неприметный грузовичок, уже нормально связав. Ещё через полчаса, процедуру повторили на сельской дороге несколькими милями севернее Лизбурга — почти в шестидесяти километрах от места похищения. Очнувшаяся — хоть и с адской головной болью — Олбрайт даже попыталась брыкаться, однако в этот раз с ней имели дело не один, а сразу три профессионала с опытом работы с буйными пациентами психиатрических клиник. Так что в смирительной рубашке и с профессиональным кляпом во рту чиновница оказалась очень быстро. После чего, спрятанная уже «по-настоящему», среди груза дальнобойщика, отправилась еще на две сотни миль западнее, где на частном аэродроме была погружена в самолет.

Джозеф Олбрайт, не дождавшись жены, заранее предупредившей его, что задержится в очередной раз на работе, улегся спать и даже и не думал бить тревогу. Проснувшись в семь утра и обнаружив, что Мадлен так и не приезжала домой, он сначала решил, что супруга осталась ночевать у себя в кабинете и, надувшись и обидевшись на неё, даже и не позвонил.

Лишь к полудню, так и не получив — уже и на работе тоже — звонка, он, скрипя зубами набрал номер её офиса, с ужасом услышав от секретаря, что миссис Олбрайт уехала вчера поздно вечером домой. К этому моменту женщина уже находилась глубоко в колумбийских джунглях, и запоздало начавшиеся поиски — сначала самим Джозефом, а затем и полицией — ни к чему не привели (и не могли привести).

Мадлен Олбрайт и её машина бесследно растворились на просторах Соединенных Штатов, оставшись вечным «висяком» в статистике Вашингтонского Департамента Полиции.

* * *

Когда Олбрайт в очередной раз пришла в себя, она попыталась заставить себя собраться. Максимально непростая задача, учитывая обстоятельства. Во-первых, дико болела голова. Во-вторых, адски хотелось пить. В-третьих, она была раздета и прикована к медицинской койке. И, наконец, она очень, очень, ОЧЕНЬ боялась.

Дикий ужас накатывал такими волнами, что тело била крупная дрожь. Тем не менее, неимоверным усилием воли, Мадлен попыталась думать рационально — хотя бы попытаться предположить, где она, и кто мог бы её похитить.

На вопрос «где» отвечать особо было нечего: чиновница находилась в комнате без окон, с единственной дверью с малюсеньким окошком. Лампа дневного света под самым потолком скрывалась в нише, забранной оргстеклом. Койка, прикреплённая к полу, у стены. Стены и пол — кафельная плитка.

Честно говоря, походило на тюремную камеру, только туалета не было ни в каком виде.

Второй вопрос, «кто мог её похитить» — тут она вообще терялась. Серийные убийцы? Но та пара была вообще на них не похожа…с другой стороны, маньяки очень редко похожи на маньяков.

Ради выкупа? Ну, это в теории возможно, хотя особых денег ни у неё, ни у мужа не было. Нет, они были достаточно состоятельны, но не более того. Рисковать пожизненным заключением — а за похищение в США полагалось именно такое наказание — ради даже и пары сотен тысяч долларов? Всё, конечно, возможно, но выглядит сомнительно. Тем более, что именно ликвидных активов у семьи не так много. Для действительно значимой суммы надо продавать акции, машины, дом — а всё это время, и не неделя даже…

Может, это не преступники, а какой-нибудь враг Америки? Сходу Мадлен не могла припомнить случая, где высокопоставленного чиновника похищали, но она и не была специалистом по криминальной истории и войне разведок.

Шло время, никто не заходил. Она попыталась позвать кого-то, но пересохшее горло выдавало явно недостаточный уровень звука. Поневоле стала закрадываться мысль: а вдруг никто не придет? И она умрёт тут вот так, от жажды?

Неизвестность мучила. Хотелось что-то делать, вот только делать было решительно нечего. Она даже отойти от койки не могла — цепь позволяла встать и походить вдоль кровати, но не более того.

Открытие двери Мадлен встретила со смешанными чувствами: с одной стороны, станет хоть что-то понятно. С другой стороны, это «что-то» могло оказаться чем-то ужасным.

В комнату зашло два здоровенных мужика. В масках. Это радовало — потому что правило «если преступник без маски — то скорее всего потому, что его не беспокоит возможность того, что ты кому-нибудь — полиции — опишешь его внешность». Или, если проще: нет маски — планируют убить.

Впрочем, это осознание не сильно помогало бороться со страхом.