Аксиома Эскобара: всегда занимай высоту

Но, посмотрев на эту картину, Шейн вдруг осознал, что больше не ощущает моральной усталости. Где-то глубоко затухавший огонёк надежды начал стремительно разгораться, быстро превращаясь в самый натуральный огненный шторм.

— Erin go Bragh, мать вашу, — громко прорычал ирландец собственному отражению в столешнице.

* * *

Луис Эрнандес Коррео, тем временем, спустился на парковку, где уселся на переднее сидение грязноватого голубого Шевроле. За рулём сидел смуглый и чернявый мужчина совершенно субтильного телосложения, с невероятно тупым выражением лица. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что ещё чуть-чуть и бедняга начнёт пускать слюни.

Естественно, это было лишь маской, за которой скрывался совершенно безжалостный убийца, временно покинувший территорию Колумбии. И ладно бы убийца — нет, это был скорее перекинувшийся революционер, когда-то, по молодости, связавшийся с ФАРК.

Как часто бывает, в один прекрасный день, Леон Алонсо что-то не поделил с «коллегой». А тот не придумал ничего лучше, чем убить семью «врага».

И хотя сама по себе революционная организация не имела к этому совершенно никакого отношения, Алонсо переметнулся на правую сторону. Или, точнее, на сторону «правых» — одним из которых был Эскобар, помогший найти и расправится с убийцей.

Вообще, Алонсо с детства был тем ещё отморозком, а смерть семьи окончательно что-то сломала у него в голове. И единственное ограничение, которое у него оставалось — это верность Пабло Эскобару Гавириа.

Почему? Ну, русская часть Пабло с психиатрическим образованием и опытом, могла бы порассуждать про всякие разные эффекты психики, пытающейся справится с травмой. Вот только зачем? Эскобару было достаточно простого факта: Алонсо скорее убьёт себя, чем предаст хозяина.

В США именно он контролировал значимую часть боевых операций картеля — те, что касались Восточного побережья. И именно через него Эскобар передал распоряжения насчет контактов с ИРА. Почему в США? Ответ простой: в Колумбии слишком многие желали его смерти. И даже пластическая операция, слегка изменившая ему скулы, линию волос и форму носа, не помогла бы.

Алонсо понятия не имел, зачем возня с ИРА нужна боссу. Конечно, одна-две идеи присутствовали, но Леон на них и не думал зацикливаться. Эскобар ему давно доказал, что знает, что делает. Да и опыт подсказывал, что задаваться подобными вопросами — чревато последствиями для здоровья.

— Как всё прошло? — количество обещаемого ИРА оружия внушало. Но оставался риск, что они ошиблись с о’Брайеном, и тот либо неадекват, либо подсадная утка. Тогда Леон бы просто-напросто убил «Али», заметая следы.

— Он согласен, — коротко бросил Коррео. — Дождёмся результатов общения ирландца со своим начальством, и можно будет начинать посерьёзнее.

Алонсо промолчал, не став комментировать ответ подчиненного. Только поправил яркую бейсболку местной команды НФЛ — «Патриотов Новой Англии» — и завел двигатель. Шевроле Шавейл громко заурчал.

Выезжая на Вашингтон Стрит в сторону Фоксборо, Алонсо, наконец, произнёс:

— Хорошая работа. Продолжай с парнями. И про осторожность не забывай.

Коррео, в своё время спасенный лос Паблос из застенок М-19, где ему пришлось немало так пострадать, кивнул. Уж кто-кто, а он неприятности чувствовал пятой точкой.

Проехав на юг почти сорок километров — 23 мили, если быть точным — Алонсо высадил подчиненного и, привычно отлеживая окружение, отправился на восток, к океану, подобрав по пути ещё одного человека. На сей раз командира одной из ячеек ликвидаторов.

— Есть работка, — Алонсо приоткрыл окно, запуская в салон холодный влажный воздух. — Одна из стриптизёрш решила, что самая умная.

Глава 7

Сто пятьдесят четыре стриптиз-клуба и тридцать семь ночных клубов — именно столько заведений открыли люди Пабло в США за прошедшее с момента его «изменения» время. Масштаб мог бы поразить незнающего человека: в том же Майами людям Эскобара принадлежало сразу четыре самых больших ночных клуба, на несколько тысяч посетителей каждый и полтора десятка заведений поменьше. В Лос-Анджелесе ровным счетом аналогично. А ещё Новый Орлеан и Сан-Франциско, Нью-Йорк и Нью-Джерси, Даллас и Хьюстон, Атланта и Филадельфия… И многие, многие другие.

Да, таких монстров как в тусовочных Майами и Городе Ангелов, больше не имелось. Но и заведение на сто-двести-триста человек вполне себе могло работать очень и очень стабильной «прачечной», обеспечивая поток максимально отбеленных средств.

Клубы активно использовались в будущем мексиканскими картелями (и не только ими). Почему? Ну хотя бы потому, что «прачечность» максимально тяжело отслеживалась правоохранительными органами. В ночных клубах, к примеру, постоянно были толпы — что обеспечивалось в том числе некоторым количеством флаеров на бесплатный вход, раздаваемых на улицах и в колледжах. И позже понять, сколько на самом деле эта толпа выпила алкоголя и дорогих коктейлей, являлось делом решительно невозможным. Тысячи посетителей, делающие десятки тысячи покупок…

Стриптиз был ничем не хуже. Кто там проверит, сколько конкретно девушке во время «привата» насовали денег в трусы? А ведь и тут, конечно, присутствовали продажи алкоголя…

Дополнительным слоем защиты служил тот факт, что напрямую этих денег Пабло не касался вообще. Они поступали ему, конечно, например, в виде выручки от покупки «владельцами» клубов адски дорогого элитного жилья, продаваемого с десятикратной наценкой — девелопером которого была одна из его компаний. А ещё в виде трат уже в его заведениях на тех же Багамах или в Колумбии с Мексикой. Или в виде вкладов в его банк. Или еще десятком способов.

Другое дело, что, давая неплохой выхлоп — миллионы и миллионы долларов каждую неделю — эти схемы всё равно не успевали. Требовалось не просто больше, а в разы и на порядки больше, что, конечно, доставляло целую кучу неприятностей. Впрочем, пока что вполне себе решаемых — чем, собственно, и занимался Эскобар на своем «втором медовом месяце».

Мария была счастлива. Муж, наконец, оторвался от своей бесконечной работы и вывез её и сына попутешествовать. И это было настолько комфортно, насколько вообще возможно. Так, начали они с острова на Карибах, где отдыхали целую неделю в частной резиденции Пабло, купаясь в невероятно красивом море и нежась на мягком песке.

Затем Соединенные Штаты. Начав с Нового Орлеана с его неповторимой атмосферой французского квартала, они отправились во Флориду, где посетили огромный Диснейленд (от которого Хуан все никак не мог отойти), после чего продолжили в Нью-Йорке — Тайм-сквер, Центральный Парк, Статуя Свободы — всё то, что раньше Мария видела только в фильмах. Именно тут девушка впервые «открыла глаза» насчет Америки: на улицах было полно граффити и мусора, да и дороги выглядели не так, чтобы лучше медельинских.