Аксиома подлости

– Где рыжая алюра?

– Илья, подожди, – Наташа лихорадочно искала выход из положения, – не делай этого. Ты получил деньги, как хотел. Ты же не убийца!

– Плашкет, где она?

– Я не знаю, – откликнулся Артур и кивнул на Наташу, – она знает.

– Держи её! Ну! – рявкнул Илья.

Артур робко взял Наташу за руки и завёл их за спину. Наташа не сопротивлялась, она смотрела в узкие, спрятанные на щекастом лице, глаза Ильи. Дуло пистолета оказалось у неё перед носом.

– Ну? Будем мулекать и фраера чесать? Или будем цинковать?

– Илья, прекрати ломать комедию, – Наташа пока не успела испугаться, – ты же не уголовник. Мне безумно жаль, что всё так получилось. Твоя сестра…

Наташа зажмурилась, потому что Илья отвесил ей оплеуху, не жестокую, но весьма болезненную.

– Заткни сопло! – Илья сделал шаг назад, – я всё равно найду её. Рано или поздно. Лучше рано, чем поздно, правильно?

Конечно, лучше. Наташа видела, что Илья сейчас бесполезен. Пока им владеет навязчивая идея, никакие воззвания к совести не помогут.

– Плашкет, трубу!

Артур протянул ему мобильник, хотя прекрасно знал, что у Ильи был свой. Ещё раз прокляв Артура, Наташа приняла решение.

– Ну? – Илья приставил пистолет к вспотевшему Наташиному лбу.

Ему придётся убить их всех, как свидетелей. Но он не сможет – Наташа это ТОЧНО ЗНАЛА.

– Сейчас Маша придёт. Дай мне позвонить.

Илья повторил действия, пару часов назад произведённые с Мартыновым – набрал продиктованный Наташей номер и приложил трубку её уху.

– Это Крот, – представилась она, услышав голос Вакурова, – приезжай сюда.

– Что случилось? – ответил уже Максим Петрович.

– Маша, приезжай. Срочно.

Наташа вернула телефон владельцу. Илья отошёл к своей машине, а Наташа, легко высвободившись, – к Павлининской. Артур, потоптавшись на одном месте, присоединился к Илье. Наташа горько улыбнулась – Артур первый раз за сегодняшний день поступил честно.

– Сколько ждать? – Илья заткнул пистолет за ремень и закурил.

– Пять минут, – ответила Наташа.

Она искоса поглядывала на Илью. Она разглядела татуировки на запястьях и старалась понять, что у него на уме. Но, видимо, пухлые щёки скрывали все эмоции на гладко выбритом и лишённом бровей лице. «Глупый и несчастный мужик», – вздохнула Наташа, сняла очки и растёрла руками опухшие глаза. На Артура она даже не смотрела, поскольку от него уже откровенно тошнило.

К двум белым представителям Тольяттинского автозавода приближался зелёный. Илья снова вооружился своим «ЗИГ-Зауэром» и повернулся к «семёрке», остановившейся в десятке метров от него. Из неё вылез только один человек и отошёл в сторону.

Илья не шелохнулся. Он растерянно смотрел в глаза Учителю, целился в него и совсем ничего не понимал. Из всех свидетелей этой сцены объяснить происходящее могли лишь двое – сам Гершкович и…

– Дай мне пистолет, – Максим Петрович сделал шаг навстречу.

– Ты?! – Илья тоже сделал шаг навстречу.

– Дай мне пистолет, – Максим Петрович сделал следующий шаг и протянул руку.

Он не требовал, не приказывал – всего лишь просил. Так, как просят закурить.

– Что ты здесь делаешь? – Илья ещё немного сблизился с ним.

– Дай мне пистолет.

Илья посмотрел на оружие, ощупал его. Он хорошо знал этот пронизывающий и заставляющий подчиняться взгляд Гершковича. Он хорошо знал, что относится к той большей части людей, которая не поддаётся гипнозу. И наверно, Учитель всегда был прав.

– Я пойду до конца, – произнёс Илья.

– Ты уже пришёл. Дай мне его.

Учитель стоял перед ним с протянутой рукой. И наблюдал за невыносимым смятением чувств на лице своего Ученика, эмоции которого уже не могли скрыть никакие щёки.

Как при замедленной съёмке, Илья взял пистолет за ствол, в последний раз взвесил на своей руке, и аккуратно вложил в морщинистую волшебную руку иллюзиониста.

– Ты прав… – Илья сказал это очень тихо, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь не услышал…

Гершкович принял пистолет, но не стал его прятать.

– Машенька, – он сделал жест в сторону «семёрки».

Коля и Мэй вылезли из машины. Мэй встала справа от Максима Петровича, и он приобнял её. Вакуров встал слева.

Поражённая тем, что произошло, Наташа быстро подбежала к ним. Они так и застыли сплочённой шеренгой напротив Ильи, который обернулся в сторону Артура, ища хоть какой-нибудь поддержки.

Но Артур остался на месте, будто не хотел становиться участником разворачивающихся событий. Лишь стоило Артуру заметить, что Мэй пристально смотрит на него, как ноги куда-то пропали, и он осел на землю, оперевшись спиной на автомобиль.

– Всё? – то ли спросил, то ли резюмировал Илья.

– Нет, – Гершкович держал пистолет дулом в землю, – я должен тебе кое-что объяснить.

– Говори, Максим.

– Девушка не виновата.

Гершкович и Наташа поддерживали Мэй с двух сторон. Она прекратила буравить взглядом Артура и перешла на Илью.

– А кто? Разве Оля? – Илья поднял голову кверху.

Но небо было на редкость чистым. Ни единого облачка.

– Нет, Илюша. Я виноват.

– Ты был против.

– Я не должен был вас оставлять.

– Но ты был против. Ты бы никогда этого не одобрил!

– Да. Не одобрил бы. Но помог бы. И Оля осталась бы жить.

– Ты не смог бы перешагнуть через себя. Максим, сейчас уже поздно. Условное наклонение сейчас неуместно.

Больше всего этой беседе изумлялся… Артур. Он оказался единственным, на кого неожиданно изменившаяся лексика Ильи могла произвести впечатление.

– Что ты собираешься делать? – спросил Гершкович.

– Не знаю…

– А я знаю. Я знаю, кто нам всем поможет разобраться.

– Кто же? – это подал голос скучающий Вакуров.

– Артур, иди сюда!

Артур откликнулся лишь на третий раз:

– Это вы мне?

Нехотя поднявшись с земли, он подошёл и встал чуть позади Ильи. Старый бородач совсем не привлекал его. Артур его не знал и не хотел иметь с ним ничего общего.

– Подойди ко мне.

– Чего вам всем от меня нужно?! – не выдержал он, – оставьте меня в покое! Это ваши дела, вы в них и разбирайтесь!