Аксиома Старка

– Вы слышали, что против вас собирается новая инициатива в Сенате?
– быстро спросила женщина и остро взглянула на него из-под длинных ресниц. Мужчина укоризненно на нее посмотрел, но снова включил диктофон.

Тони обернулся, заметив это, и ухмыляясь еще гаже и еще веселее.

– Спасибо, что сообщили. Читаури иногда открывают порталы в неожиданных местах, знаете ли. Они горячие ребята!
– хмыкнул он и вышел в майский день.

Журналисты переглянулись и синхронно заулыбались, предчувствуя будущую сенсацию. Поттс вздохнула и отправилась обратно в компанию, понадеявшись, что Тони все-таки придет на собрание фонда.

Сам Тони об этом не думал. Покружив по Нью-Йорку, он облюбовал Статен-Айленд и нагло вторгся прямо в Лощину Бакс**, в царство тихой природы. Беззаботно завалившись в первые попавшиеся кусты, он решил, что букашки и прочая живность здорово обломает зубы об его костюм в случае чего, а в финале их сдует ветром, так что можно валяться тут хоть до посинения, чем он и собирался заняться.

Над заливом он уже полетал, не помогло. Колкий ветер не доставал его через металл костюма, полет соорудил в венах подобие русских горок, а в животе поселился тугой ком детского предвкушения, но апогея так и не достиг, потерявшись на спуске. Возможно, вся эта природа хоть чем-то выручит его, хотя и маловероятно. Тони открыл забрало шлема и уставился в казавшееся далеким и густо-голубым небо, отыскал травинку и принялся ее жевать. Над ним в ветвях мелькнул воробей, на лицо Старку посыпался всякий мусор.

– Свадьба, - пробормотал он, - Нужна ли мне свадьба?
– из ладоней вырвался тонкий луч и промазал, сбив ветку у основания.

– Это риторический вопрос, сэр?
– уточнил вдруг голос Джарвиса. Тони вздрогнул, забыв, что он тут не совсем один, и повторно промазал, на этот раз сбив только листья. Запахло паленой травой.

– Это вопрос самому себе, - неохотно отозвался Старк, прицеливаясь в наглого воробья.

– При всем уважении, сэр, беседы с самим собой - один из признаков серьезных психических расстройств.

– Тьфу на тебя, - проворчал Тони, возвращаясь к своим мыслям, - Нужна? Может быть и нужна. По правилам жанра я должен жениться. Я никогда не жил по правилам. Что думаешь, Джарвис?

– Я создан вами самым логичным разумом на земле. Быть может, стоит руководствоваться логикой в этом сложном этическом вопросе?

Тони помолчал, задумчиво выслеживая юркого воробья среди веток. Луч попал прямехонько в подрагивающий птичий хвост, опалив кончик. Воробей негодующе заверещал и улетел куда подальше, вихляя.

– Сбил я тебе руль, - хмыкнул Тони, но быстро опомнился, - Нет тут ничего сложного, - проворчал он, - В моей жизни хватает всяких «надо». И вообще. Сейчас я гений, плейбой и филантроп. А женюсь - стану лентяем, одиночкой и мизантропом. Так-то.

– Как это понять, сэр?
– спросил компьютер.

– Понимай как «Я подумаю».

– Согласно моим знаниям, психологи рекомендуют задать себе вопрос «Чего именно вы хотите?»

По костюму, пересекая широкую линию груди, целеустремленно прополз муравей. Старк оценил его смелость.

– В яблочко, Джарвис, - печально хмыкнул он, - Может, они не такие уж шарлатаны, а?

– Не желаете ли озвучить ответ на вопрос?
– настоял компьютер.

Тони вздохнул и прикрыл глаза, прислушиваясь к себе и шумящему лесу.

– Я создал тебя подобным человеку, но ты всего лишь интеллект, Джарвис. А у человека, помимо интеллекта, есть масса других странностей. Чувства, например. Субъективные желания. Помнишь, я старался избавиться от них, создавая тебя?

– Конечно, мистер Старк. Вы пришли к выводу, что индивидуальность вам важнее объективности. Хотя, осмелюсь заметить, ваша гениальность от этого бы выиграла, - заметил компьютер, - Каков ваш ответ?

Старк уставился на небо, будто ожидая увидеть ответ там. Ни облачка, звуки леса, на грани слуха - шум города. Густой запах прелой листвы. И никаких ответов.

– Я не знаю, чего хочу, - наконец, выдохнул Тони.

– Вы не хотите усовершенствовать костюм?

– Это можно, - кивнул Старк, - Еще?

– Существует множество возможностей заниматься наукой и техникой, - заметил Джарвис справедливо.

– Определенно не сейчас, - неохотно бросил Старк, - Понятия не имею, с чем это все связано, но точно не с моим гением. Все как-то не так. И… а, да ну. Какая разница.

В молчании прошло почти двадцать минут. Тони жевал травинку, выпав из реальности, и думал о том, что у голубого неба есть прекрасное объяснение в науке, но небо было таким даже тогда, когда объяснения не существовало.

– Сэр, через полчаса у вас встреча в фонде «Помощь бездомным». Советую вылетать через три-четыре минуты со стелс-режимом, - напомнил Джарвис.

Тони поднялся и проворчал:

– Скрываюсь, как какой-нибудь человек-паук. И это при том, что меня знает весь мир!

– Напомнить информацию Мередит Виггс об инициативе в Сенате? Вывести имена на экран повторно?
– дотошно возразил компьютер.

– О, Джарвис, не веди себя, как мамочка! Куда лететь?

Фонд размещался в типовой нью-йоркской высотке, среди прочих самых разнообразных контор, и Старк никогда не посещал подобные места. Для благотворительных обедов существовали съемные помещения, как то, в которое он направлялся. Обеды фондов были похожи один на другой. Американцы крайне деятельны в вопросах создания фондов, но, ей-богу, это совсем не значит, что американцы сознательные граждане или, не дай бог, что американцы добросердечны.

Тони Старк знал как никто, что именно нужно «самой доброй и сытой» расе. Деньги. Оружие. Власть. И все же он любил Америку, как любил своего занятого отца, как любил мать, которой почти не знал. Любил просто так, не за что-то, а, в некотором роде, даже вопреки всему.

Маститые психологи на скандальных передачах в голос вещали, что у Тони Старка внутри та еще травма детства и масса комплексов. Копни поглубже, говорили они, и найдешь тысячу масок, обиду, желание защищать и быть защищенным. Комплекс власти. Комплекс Мессии. Даже комплекс Наполеона зачем-то приплетали, хотя Тони сроду не думал о том, что не удался в росте.

А правда была одна и довольно простая, потому и никому не интересная. Тони просто любил Америку. И Америка любила его. Как и всякая мать, она умела дать крепкий подзатыльник, и все равно баловала, как ни крути. Тони, будучи верным сыном, уже привык к ее лицемерию и любви к фальшивым улыбкам.