Актуальные проблемы Европы №2 / 2017

На втором этапе институционализации значительный рывок произошел в элитной интеграции. Важным обстоятельством оказалось то, что для властных элит путинского призыва административная и политическая деятельность особых различий не имела. Любые передвижения по властной горизонтали в условиях централизации и выстраивания вертикали власти стали возможны. Такого рода практика уже существовала в советский период. Первое назначение в номенклатурном духе произошло в августе 2005 г.: президент назначил начальника Восточносибирской железной дороги губернатором Иркутской области. Этот человек (А.Г. Тишанин) никогда не действовал в публичной сфере и всегда был только железнодорожным администратором. С этого времени подобные назначения стали практиковаться широко. Наиболее одиозным стало пребывание на посту министра обороны А.Э. Сердюкова.

Особое место в структурировании элиты занимает коррупция. В последние годы ее размер стал весьма значительным. По данным консалтинговой компании «PricewaterhouseCoopers», 60% российских фирм в последние два года получали от чиновников предложения, «от которых нельзя отказаться» [PwC: Россия.., 2014]. Вместе с очевидными деструктивными действиями коррупция выполняет важные для новой элиты функции, выступая специфическим механизмом институционализации российских элит 15 . Во-первых, для элит – это способ быстрого создания символических механизмов идентификации и демаркации имущественного и финансового положения. Во-вторых, посредством коррупции поддерживается внутренняя дисциплина и сплоченность элиты в условиях разрушения идеологии и механизмов сдерживания конкурирующих групп. В-третьих, коррупция при ее широком распространении способствует снижению неопределенности во внутригрупповом и межгрупповом взаимодействии в условиях ослабления традиционных для сообщества нормативных регуляторов. В-четвертых, она обеспечивает преодоление административных барьеров и компенсацию неэффективной работы госаппарата и создает необходимые связи между властью и бизнесом, между политико-административной элитой и финансово-экономической элитой. А следовательно, создает устойчивость и прогнозируемость взаимодействия фракций элиты. Показательно, что благодаря проведенной предыдущим президентом России Д.А. Медведевым «декриминализации» уголовного законодательства в качестве основной меры в отношении коррупционеров применяется наказание, не связанное с лишением свободы.

15

Подробно см.: [Быстрова, Дука, 2006].

Для формирования новой российской властной элиты стало характерно сращивание экономической и политической власти. Исследователи отмечают, что наряду с плутократизацией в начале 1990-х годов отчетливо проявилась тенденция олигархизации власти. Усилилось переплетение политической и экономической элит на федеральном и региональном уровнях. «Свидетельством окончательной победы “олигархической” модели элитообразования стал состав сформированного летом 1996 г. правительства, представшего в качестве сообщества отраслевых лоббистов» [Гаман-Голутвина, 2006, с. 322]. В определенной степени в этом проявилось наследие советской системы. Можно говорить о path dependency, а также о быстрой самоорганизации и структурировании постноменклатурных групп.

В политическом плане ориентация властных структур на интересы экономических и финансовых групп достаточно очевидна. В путинский и медведевский период эта тенденция усилилась. Высший экономический класс становится потенциальным бассейном рукрутирования элиты. В самом начале своего президентства В.В. Путин заявил, что пересмотра приватизации не будет. Ориентация на высший класс наиболее заметна в фискальной политике. Она отчетливо просматривается в отмене в 2001 г. прогрессивного налогообложения и введении плоской шкалы в 13%, а также сокращении налогов на предпринимательскую деятельность. Важным актом было принятие Госдумой 21 декабря 2001 г. «Трудового кодекса Российской Федерации» (№ 197-ФЗ от 30.12.2001). В нем заметно сужение прав наемных работников и профсоюзов при предоставлении преимуществ работодателям. Причем, эти новшества поддерживали не только традиционно проправительственные партии, но и Союз правых сил, тесно связанный с большим бизнесом.

Одновременно центральная власть во главе с В.В. Путиным стремилась проводить политику «равноудаленности» от экономических и финансовых групп, публично заявляя о своей нейтральности. Вот как описывал ситуацию глава государства: «У нас есть категория людей, которые разбогатели и стали миллиардерами, как у нас говорят, в одночасье. Их государство назначило миллиардерами: просто раздало государственное имущество практически бесплатно. Они так сами и говорили: меня назначили миллиардером. Потом, по ходу пьесы, у них создалось впечатление, что на них Боженька заснул, что им все – можно. И, по сути, была предпринята попытка создать в России систему такого олигархического правления, когда за спиной видимых политических фигур вставали люди, которые на поверхности себя не показывали, но реально формулировали политические решения общенационального значения» [Путин, 2003]. В действительности элитные группы, контролирующие государственную власть, стремятся к автономии от других центров силы и проводят политику снижения уровня конкуренции. В публичном пространстве это озвучивается как независимость от крупных собственников, бизнесменов и менеджеров, ориентация на общее благо.

Вместе с тем социальное неравенство постоянно возрастает. Социальное расслоение в России в результате социально-экономических перемен выразилось в быстром росте крупных и очень крупных состояний при относительном и абсолютном обнищании основной части населения (см., напр.: [Доля бедных.., 2015; Численность.., 2016; Уровень жизни.., 2016; Реальные.., 2016]). Данные Федеральной службы государственной статистики об этом свидетельствуют (см. табл. 1).

Таблица 1

Характеристики дифференциации денежных доходов населения

Источники: Российский статистический ежегодник: Стат. сб. / Пред. ред. кол. В.Л. Соколин. – М.: Госкомстат России, 1998. – С. 207, 223; Сайт Федеральной службы государственной статистики. – Режим доступа:(Дата обращения – 30.04.2009);(Дата обращения – 28.10.2016);gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/poverty/# (Дата обращения – 20.05.2016);(Дата обращения – 20.05.2016).

Данные за 2015 г. предварительные, без учета данных по Республике Крым и г. Севастополю.

Важным механизмом формирования устойчивой имущественной дифференциации было целенаправленное сдерживание роста зарплат в бюджетной сфере и пенсий. Как отмечает О.Г. Дмитриева, «в конце 1999-го, в 2000-м, воспользовавшись экономическим ростом, пенсии и зарплаты можно было спокойно повышать. Но этого не сделали, в очередной раз решив, что народу хватит и крох от барского пирога. Именно тогда в стране появилось бешенное количество миллиардеров. И тогда же произошло относительное снижение уровня пенсий и зарплат бюджетников» [Дмитриева, 2014, с. 113]. Однако проблема здесь находится не только в плоскости социальной справедливости или социальной политики. Прежде всего эта политика была направлена на создание социальной базы новой элиты и закрепление ее как элиты состоятельных людей.

В России уровень социального неравенства один из самых высоких в мире (см.: [Credit Suisse.., 2014, p. 124]). В результате социально-экономических преобразований сложился достаточно устойчивый класс богатых людей. Важным обстоятельством явилась программа приватизации. Особое значение имели залоговые аукционы 1995 г., создавшие, с одной стороны, крупные капиталы, а с другой – весьма тесную связь между бизнес-элитой и политической элитой. Тем самым было положено начало возникновению олигархически-плутократического режима. Это позволило некоторым аналитикам говорить о фактическом существовании в России имущественного ценза для занятия высших государственных должностей (см., напр.: [Костин, 2010, с. 158]).

Результаты исследования биографий членов российской высшей административной элиты, проведенные в Социологическом институте Российской академии наук (СПб.), показывают, что доля лиц, связанных с экономическими структурами, достаточно высока (табл. 2). В анализируемую категорию элиты включены президент и основные должностные лица его администрации; члены правительства, заместители министров, руководители федеральных служб и агентств и их заместители, а также руководство аппарата правительства на декабрь 2013 г.

Анализ биографий региональных элит показывает ту же тенденцию. Сращивание интересов финансово-экономической и политико-административной власти и властных групп в России можно считать свершившимся фактом.

Таблица 2

Опыт работы членов элиты на ключевых позициях в экономических структурах (с 1991 г.), в %

Источник: [Тев, 2016, с. 125].

Персональный аспект