Шрифт:
Предисловие
О моем супруге, Дэвиде Кэньоне Уэбстере,
Когда я познакомилась с Дэйвом, первое, что бросилось мне в глаза, была его неистребимая любовь к морю. Он восхищался красотой безбрежной стихии, а тайны моря поглощали все его внимание. Круглый год мы проводили на побережье океана, на самом океане или в его глубинах. Купаясь, Дэйв носился по волнам на доске, бродил по лужам, оставшимся после отлива, или же нырял за моллюсками. Он знал бездну вещей о приливах, отливах и морских течениях, о жизни моря и о кораблях (он признавал лишь суда, которыми движут ветер и парус, но не машины). Он говорил, думал и грезил лишь о море и бороздящих волны парусниках; без устали читал и перечитывал Конрада, Мелвилла, Вилльерса, Карсона, Кусто, Хейердала и Макфи.
Море было у него в крови. Его прадед строил корабли на Клайде. Дед перебрался с семьей в Сан-Франциско в 1876 году, обогнув на парусном судне мыс Горн. Отец большую часть жизни провел на верхнем этаже конторы на Уолл-стрит, 120, с морским биноклем в руках, отмечая прибытие и отправление судов. Мальчиком Дэйви вместе с отцом пережил немало счастливых минут в Индийском Доме — клубе иностранных моряков в Нью-Йорке, где рассматривал в музее реликвии мирового судостроения. Летние месяцы протекали на побережье Новой Англии; там Дэйв увидел старые китобойные вельботы. В Нью-Бедфорде [1] и в Уикфорд-Пойнт мальчик научился морскому делу. Он жадно слушал рассказы старых моряков и никогда не упускал случая осмотреть судно в полной оснастке, стоящее под парусами. Он фотографировал его, а затем по снимкам мастерил точную модель. В повышенной тяге ко всему, что в той или иной мере было связано с морем, немалую роль сыграли соседи Дэйва, принадлежавшие к семье потомственных строителей китобойных шхун. Дэйв собрал целую библиотеку по парусному флоту и завел альбом газетных вырезок, куда вклеивал все, что удавалось прочесть о море. Море владело всем его существом. Но ни с чем не сравнимой была его страсть к акулам. Еще ребенком он побывал с родителями в дальневосточных морях и как зачарованный следил за акулами, кружившимися вокруг их парохода в бухте Манилы. Немало историй об акулах довелось ему услышать от бывалых мореходов, а позднее от рыбаков и жителей Южной Калифорнии. Акулы стали для Дэйва символом всего, что есть загадочного и жестокого в море. Ни одна из книг, сколько бы он их ни читал, не удовлетворила его жажды узнать как можно больше об этих зловещих созданиях. И тогда он начал собирать материал для книги, которую решил написать сам. На это потребовались долгие годы. Он вел обширную переписку с ихтиологами, спортсменами и моряками рыболовного флота всего мира, изучал акул в полном смысле слова «собственноручно», в их стихии, плавая бок о бок с ними, и немало выловил их на уду со своего трехметрового парусного ялика. Он назвал его «Тузиталой», именем, которым некогда таитяне называли Роберта Льюиса Стивенсона и которое означает «Рассказчик историй».
1
Нью-Бедфорд — портовый город в Новой Англии (США), крупный центр китобойного промысла в XVIII и XIX веках. — Примеч. перев.
Дэйв надеялся, что сведения, накопленные им, представят интерес и принесут пользу ученым, рыбакам, мореходам и просто купальщикам.
9 сентября 1961 года в десять часов утра Дэйв отчалил от пирса Санта-Моники на своей «Тузитале», взяв с собой моллюсков для наживки, прочную лесу и крючок для лова акул. Вечером я пришла к пирсу, чтобы помочь ему вытащить лодку на берег. Он не возвращался. Я сообщила об этом начальнику порта, который высказал предположение, что Дэйв просто ждет попутного ветра и поэтому не стоит беспокоиться. Но в тот вечер он так и не вернулся. На следующее утро суда и самолеты береговой охраны начали поиски. Наконец рыболовецкое судно обнаружило «Тузиталу», покачивающуюся на волнах в 8 километрах от берега. В лодке не было одного весла, румпеля, не было и Дэйва.
Дэвид Кэньон Уэбстер, автор книги, признанный специалист по акулам, не вернувшийся из своей последней экспедиции
Есть нечто кошмарное в самом контрасте между ужасающей внешностью и ленивой грацией их движений в хрустальной воде. Их подобные взрыву переходы от безмятежного покоя к активным действиям еще ужаснее. Само воплощение дьявола движется под вами, плавно, спокойно, небрежно, будто в полусне, навеянном ленивой истомой. В следующее мгновение стремительный рывок — и чудовище торпедой устремляется в атаку.
Введение
Памяти Конрада Лимбафа, утонувшего в марте 1960 года во время исследования одной из подземных рек Франции
По какой-то непонятной причине человек, безжалостно охотящийся на все живое, считает отвратительными чудовищами тех немногих тварей, которые платят ему той же монетой. Он
испытывает не только величайший страх, но и жестокую ненависть к так называемым людоедам. На первом месте среди них стоят акулы-людоеды — тигровая, белая и молот-рыба (если перечислять лишь самых «выдающихся» из них). Впрочем, примерно из 225–250 известных науке видов акул опасными, очевидно, следует считать не более 20. Но в сознании большинства людей именно эти немногие виды и являются единственными, — их хорошо знают, значит, с них и весь спрос; все остальные — нечто смутное и туманное. И все же вряд ли можно считать серьезным разговор об акулах, если не рассматривать их всех как единое целое. Акулы — это захватывающая тема, полная драматизма, противоречий и загадок.Несмотря на всю предубежденность и отвращение, какое испытывают к ним люди, акулы неизменно привлекают их внимание. Ведь они принадлежат к древнейшим группам живых существ в современном мире. Некоторые виды акул существуют почти без изменений по крайней мере в течение 250 миллионов лет! И все-таки до сих пор мы знаем о них очень мало. Мифы, легенды и откровенные небылицы заполняют том за томом, а достоверные факты — редкость, да и те сплошь и рядом весьма спорны. Промысел акул никогда не сулил корпорациям больших прибылей, чтобы стоило заняться их изучением. К тому же трудности, связанные с проведением непосредственных наблюдений, совершенно очевидны. Ведь невозможно же поместить кинооператора на целые месяцы под воду с тем, чтобы день за днем запечатлевать жизнь и поведение акул, как это делает, скажем, Уолт Дисней на суше с медведями или бобрами. А мертвая рыба, как и мертвый человек, мало что может рассказать. Уединенный образ жизни, характерный для многих видов акул, также усложняет исследования, так как акулы очень редко собираются в косяки для питания или миграций, во всяком случае не с таким постоянством, как это делают более стайные рыбы, например сельди или лососи.
Кое-какие данные были получены в аквариумах, но они относились только к мелким и наиболее смирным видам. Что же касается огромных пелагических акул, привыкших скитаться по бескрайним просторам океана, то они переносят неволю ничуть не лучше, чем индейцы с Великих Равнин. Правда, акул повсюду вылавливают рыбаки; ученые и любители подводного спорта накапливают все больше сведений, наблюдая их в естественных условиях. Однако многое и многое об акулах еще только предстоит узнать! Поэтому любые обобщения следует делать в высшей степени осторожно.
Что же мы знаем об акулах? То, что они самые крупные рыбы, причем наиболее опасные и прожорливые; что они встречаются в огромной акватории — от ледовых вод Гренландии до Антарктики; что они обитают и охотятся на освещенных солнцем отмелях на глубине всего тридцать сантиметров и в вечной ночи морских пучин, в двух километрах от поверхности и более; что они нападают на людей в соленых, пресных и солоноватых водах, днем и ночью, в штормовую погоду и в штиль.
Будучи истинными «космополитами», акулы, как правило, подвержены меньшей географической изменчивости, чем другие рыбы. Некоторые атлантические акулы, например, столь похожи на представителей того же рода, обитающих в Тихом и Индийском океанах, что их могут различать только опытные специалисты. Молот-рыба, голубая и белая акулы распространены во всех океанах и повсюду представлены теми же видами, в то время как атлантическая серо-голубая акула, или мако, имеет в тропических водах Тихого океана тезку-близнеца, еще более свирепого и более крупного [2] . Различия между многочисленными колючими [3] акулами сплошь и рядом удается установить лишь после тщательного исследования зубов, которые незначительно различаются у видов, обитающих в районах, находящихся на большом удалении друг от друга.
2
Серо-голубые акулы (род Isurus) представлены в Атлантическом океане видом I. oxyrhinchus, а в Тихом — I. glaucus. Эти сходные по большинству признаков виды образуют близкородственную («близнецовую») пару, причем в последнее время некоторые исследователи высказывают даже предположение об их полной идентичности.
3
Колючие акулы (род Squalus) — одна из широко распространенных групп сравнительно мелких акул. В российских водах весьма распространена обыкновенная колючая акула, встречающаяся в Черном море (где ее называют катраном), в Баренцевом море (местное название «нокотница») и в водах Дальнего Востока. Эта акула употребляется в пищу и имеет существенное промысловое значение как в России, так и в других странах (Япония, Китай, Англия, Норвегия и др.).
Размеры акул колеблются: от мелких (менее 30 сантиметров в длину) до двенадцатиметровых гигантов, а вес — от 500 граммов и менее до пятнадцатитонных громадин. Наиболее обычная окраска — белая снизу и голубая, серая или коричневая со спины. Чаще всего (но опять-таки не без исключений) акулы питаются рыбой.
Служитель океанария «Маринленд» (Флорида) «приводит в чувство» акулу длиной 2,5 метра. В его обязанности входит «прогуливать» всех вновь поступающих акул до полного восстановления деятельности их жаберных щелей. Подобная процедура длится около двух часов.
Акулы обитают и охотятся у поверхности моря, в толще воды и вблизи дна. Некоторые виды ведут придонную жизнь, но на кормежку поднимаются наверх, в то время как другие поступают как раз наоборот или же постоянно встречаются и у дна, и в водной толще. Они питаются в любое время суток, хотя, по-видимому, предпочитают сумерки, и поедают любых представителей морской фауны — от микроскопического планктона до мертвых китов и живых моржей. Продолжительность их жизни, характер миграций и многое, многое другое нам почти неизвестно. Короче говоря, в любом разговоре об акулах догадки и тайны по-прежнему играют не меньшую роль, чем реальные факты.