Аландский крест

— Он все еще влиятелен при дворе?

— К нему прислушиваются, но к управлению не допускают.

— Что ж, на этот раз австрияки сами себя перехитрили. Организуй мне срочную встречу с графом Буолем. Если он, конечно, сам того желает. Времени нет, я уже послезавтра намерен отправиться в Италию. Так что если не выйдет, то и черт с ними. Пусть дальше варятся в своем маразме.

— Но это же… — изумился Будберг. — Оскорбительно!

— Ты доведи до сведения, — еле заметно улыбнулся я. — А там посмотрим на их реакцию.

Вскоре выяснилось, что я не ошибся. Буквально на следующее утро Андрей Федорович приехал в крайне респектабельный отель «Белая Роза» (один из самых роскошных и старинных в Вене), где я остановился, и сообщил, что министр-президент [1] согласен меня принять.

— В котором часу?

— В пять вечера.

— Нет, в пять я не могу. Занят.

— Час от часу не легче! — всплеснул руками никак не ожидавший такого ответа дипломат. — И чем же вы заняты?

— Встречаюсь с императором Францем-Иосифом, — улыбнулся я. — Он пригласил меня на обед.

— Но как?

— Макс подсуетился, — усмехнулся я. — В смысле эрцгерцог Максимилиан.

— Да понял я, — вытер внезапно вспотевший лоб Будберг. — Боже, что стало с прежней Веной? После вашего прибытия я совсем не узнаю этот город!

К счастью, встреча с императором тоже считалась не совсем официальной, в связи с чем мне удалось избегнуть большей части придворных церемоний, которые я не слишком любил и в России, что уж тут говорить про австрийские. За обеденным столом в одном из покоев древнего Хофбурга помимо меня присутствовали еще четыре персоны. Устроивший нашу встречу Максимилиан, его старший брат император Франц-Иосиф с супругой и, очевидно, напросившийся в последний момент Буоль.

Сам обед прошел более или менее нормально. Венская кухня сама по себе неплоха, и готовить придворные повара умели. Разве что немного раздражал надутый как индюк министр-президент, но я его подчеркнуто игнорировал, сосредоточившись на беседе с Францем-Иосифом и его юной семнадцатилетней женой Елизаветой Баварской — той самой знаменитой впоследствии императрицей Сиси.

Несмотря на большой срок беременности она вела себя довольно непринужденно, и я с удовольствием пообщался с первой красавицей Вены. Живая и непосредственная, она явно тяготилась окружавшей ее действительностью и была рада общению. Но все когда-нибудь кончается, и после десерта она была вынуждена нас покинуть, после чего мы все дружно перешли в курительную комнату, где и состоялся наш разговор.

— Надеюсь, вам понравилась Вена? — на правах хозяина любезно осведомился император.

— Она прекрасна, ваше величество. Как и ваша супруга. Не могу не отметить, что вам очень повезло с ней.

— Благодарю.

— Отчего же, в таком случае, ваше высочество торопится нас покинуть? — не удержался от шпильки Буоль.

— Дела, — равнодушно пожав плечами, отозвался я.

— В Пьемонте?

— Да. Есть сведения, что Виктор-Эммануил собирается примкнуть к враждебному нам союзу. А поскольку наши бывшие союзники не видят в этом угрозы, приходится действовать самостоятельно.

— Бывшие союзники? — открыл рот никак не ожидавший такой откровенности Буоль.

— Угрозы? — удивился император. — Объяснитесь, князь…

— С удовольствием, ваше величество. Если, конечно, вы позволите быть с вами откровенным.

— Иного я от вас и не жду.

— Все просто. Как вам всем вероятно известно, императору Наполеону практически удалось склонить Сардинию к участию в войне против нас. Солдаты из итальянцев, конечно, весьма так себе, но…

— Вы их опасаетесь! — злорадно вставил министр-президент.

— Конечно. Я ведь не болван!

Судя по выражению лица Буоля, он понял, кого именно я имею в виду, но вынужден был промолчать.

— Итак, каковы бы ни были итальянцы, союзники их вооружат и обучат методам современных сражений… а потом эта война кончится, а в руках Виктора-Эммануила окажется армия. И лично у меня нет ни малейшего сомнения в том, на кого ее направит наш Савойский друг.

— Вы думаете? — дернулся Франц-Иосиф и растерянно посмотрел на главу своего правительства.

— Я знаю!

— А почему, говоря о союзниках, вы употребили слово «бывшие»? — мрачно поинтересовался Буоль.

— А как вас еще назвать? Нет, правда, господа. Мой отец просто осыпал Австрию своими благодеяниями. Буквально подарил вам вольный город Краков в 1846 году, сверх всякой меры, истинно по-рыцарски помог с Венгрией двумя годами позже… вы знаете, в последнем деле я и сам принимал участие.

— Мы, разумеется, помним и ценим это…

— Разве? Ваше величество, одно ваше слово, один маленький намек мог остановить алчность Наполеона, не позволив ему снять войска со своих восточных границ год назад. Что он пообещал вам, Придунайские княжества?

— Это неслыханно! — попытался прервать меня возмущенный Буоль.

— Да-да, как сейчас точно так же обещает итальянцам Ломбардию, а заодно и Венецию! Вашу Венецию, Франц!

— Итальянцы никогда не смогут победить нас!

— А если их поддержит Франция?

— Это невозможно, император не может быть столь вероломен…

— Мой отец также думал и про вас! — горько усмехнулся я. — Но это еще не все, ибо, с другой стороны, по вам немедленно ударит Пруссия. После чего вас будут грызть со всех сторон, пока не обглодают до самых костей! И не будет никого, кто мог бы протянуть вам руку помощи.

— А вы не боитесь, — желчно заметил министр-президент, — что Россия первая испытает на себе войну против всей Европы?

— Мы уже воюем с Европой, причем делаем это не в первый раз. И пока не похоже, чтобы англичане с французами выигрывали. Если же вы думаете, что ваша армия может переломить ход войны, будьте готовы снова услышать железную поступь дивизий Паскевича. Просто теперь они не будут вашими союзниками!

Некоторое время все молчали. Ошарашенные хозяева не знали, как отреагировать на мои слова, я же делал вид, что рассматриваю инкрустацию на маленьком столике из драгоценного палисандра.

— Что вы хотите, Константин? — первым нарушил молчание император.

— От вас? Ничего. Просто помните, что мой брат не считает себя более связанным традициями Священного союза и будет руководствоваться в своей внешней политике исключительно выгодами своего отечества.

— Понимаю. И все же… Разумные люди всегда могут договориться… — Франц-Иосиф был явно обескуражен жесткостью моих слов, но постарался сдержаться и вернуть разговор в практическое русло.

— Вернуть расположение России будет крайне сложно. Русские добры и отходчивы, но совершенно не умеют прощать предательства и ударов в спину. Война пока не закончена. Если вы пожелаете, то можете принять меры к возвращению наших отношений пусть и не к союзным, то хотя бы благожелательно нейтральным.