Алчность. Жажда магии

– Зачем же так грубо?
– задал я вопрос, картинно показывая, как оскорблен ее отношением, - Где же ваше воспитание, мадам Лестрейндж?

Признаться честно, я и сам задумался, что мне делать с ней. Отпускать я ее, конечно, не собираюсь, но и острая необходимость в ней также отпала. Хотя есть у меня пара идей на ее счет. Правда, они не включают в себя ее выживание, но это незначительные детали.

Тем временем, пока я размышлял, ко мне возвращался прежний облик. Волосы вновь отрастали, кожа приобрела здоровый цвет. Нос и уши также заняли свои законные места.

– Как он самому себе не противен?
– передернул я плечами, когда полностью вернул себе свой образ, - Во всяком случае, я не могу исполнить это желание. Но у меня появилась идея получше.

Пользуясь своей властью над ней и тем, что она не может сопротивляться, я медленно провел тыльной стороной ладони по ее щеке, отчего Беллатриса, дернувшись, поморщилась. Моя рука двигалась все ниже, а в глазах рабыни появилось презрение.

'Неужели она думает, что я опущусь до подобной низости?', - подумал я, прежде чем моя рука опустилась до уровня шеи и сомкнулась на ней железной хваткой.

– Видишь ли, моя дорогая Беллатриса, - сказал я, смотря в широко раскрытые от шока глаза женщины, - Я подумал, что оставлять тебя в живых будет опасно.

На лице вдовы Лестрейндж от напряжения вздулись вены. Кожа стала приобретать синюшный оттенок, а в глазах выступили слезы. Она выронила все это время зажатую в руках палочку и вцепилась в мою ладонь, пытаясь ослабить хватку.

– А постоянно возиться с тобой у меня нет ни времени, ни желания, - вздохнув, продолжил, лишь крепче сжав ее шею, - Да и мертвой ты принесешь значительно больше пользы.

Спустя некоторое время ее хватка ослабла, а затем руки, которыми она пыталась разжать мои пальцы, и вовсе безжизненно повисли. На лице маской застыли непонимание и страх. Стоило мне только разжать ладонь, как тело рухнуло на землю, словно сломанная кукла, у которой подрезали нитки.

Я, не торопясь, поглотил ее душу. По телу прошлась знакомая волна эйфории, которую я подавил уже привычным способом. Я не волновался, что душа уйдет на перерождение. Клеймо не позволит этого без моего дозволения.

Посмотрев на труп у моих ног, я задумался, что с ним делать. К сожалению, некромантией я не владею. Если только использовать тело, чтобы повысить свою репутацию. Сдам его в министерство, когда они совсем отчаются ее поймать.

– Не пропадать же добру, - пробормотал я, прежде чем позвать слугу, - Шэд!

Спустя несколько мгновений рядом со мной появился домовик.

– Слушаю, хозяин, - произнес он, согнувшись в поклоне.

– Забери тело, - приказал я, кивком указывая на труп, - И наложи чары консервации. Она еще понадобится.

– Как прикажете, - ответил эльф, выполняя поручение.

И откуда в этом старом слуге столько раболепия? Раньше он вел себя несколько иначе. Неужели умом тронулся на старости лет?

– Мне тоже пора, - произнес я вслух, прежде чем аппарировать домой.

Завтрашний день обещает быть долгим.

***

Похоже, я несколько недооценил возможный резонанс, который вызовет ограбление банка в лице Воландеморта. Разбирательства затянулись, а страну вновь охватила паника. Темный Лорд жив и копит силы, чтобы вновь начать свои 'грязные делишки'.

К тому же, все чаще с уст жителей слетало другое имя того, кто смог ослабить столь сильного волшебника. Мое имя. Немалую роль в этом сыграло признание самого 'Воландеморта', о котором 'случайно' стало известно журналистам. Не буду лгать, что это не была продуманная на пару с Карлусом пиар компания.

Плюс ко всему, старик, ценой списания некоторых долгов с высокопоставленных лиц, организовал чуть ли ни суд надо мной. Хотя, фактически, это был публичный допрос, называемый заседанием Визенгамота, с помощью сыворотки правды, где я и поведал все подробности предполагаемого 'сражения' между мной и Темным Лордом. Конечно, никакой сыворотки там и в помине не было, но об этом министерский зельевар уже никому не сможет рассказать.

Дальше все было делом техники. Журналисты сами подсуетились, чтобы находиться практически в первых рядах. Конечно, мой рассказ не был ложью, скорее хорошо подкорректированной правдой. Пришлось рассказать о том, что на меня напали пожиратели в кафе Фортескью, впоследствии из-за чего сгорело само здание. После этого, конечно, я поклялся выделить деньги на восстановление заведения, ведь я 'чувствую' свою вину в этом. Это вызвало одобрение у публики и создало первоначальное впечатление обо мне.

Дальше пришлось рассказать, что я узнал о планируемом нападении на семью и что первым делом отправился на помощь родителям. В этой части рассказа не было ни капли лжи, как и наигранных эмоций. Срочно вызванный на место 'допроса' главный целитель Сметвик подтвердил мою историю, а также добавил описание ужасного состояния моего отца после битвы и рассказал о положении матери. В этот раз публика лишь сочувствовала. Члены других благородных семейств, присутствующие на 'представлении', выразили свои соболезнования.