Александр у края света
Шрифт:
— Как насчет Анаксарха? — предложил я. — У него их целых ящик.
Анаксарх был одним из двух ручных философов Александра; он возил с собой Анаксарха и Каллисфена (который был племянником Аристотеля, который... а, ну конечно, ты ведь встречал его, не так ли? Ладно, про Аристотеля ты знаешь). Я видел Анаксарха всего пару раз, обменялся с ним едва ли десятком слов, но если здесь кому и владеть книгой о разных типах ядов, то это Анаксарху.
— Отлично, — сказал я. — Значит, прямо с утра сходи к нему и спроси.
Он посмотрел на меня, прищурившись.
— Почему я? — спросил он.
—
— Почему? Он-то не македонец.
Я вздохнул и налил себе еще выпить. На самом деле мои скифские друзья не советовали мешать выпивки с лекарством; такая комбинация, заявили они, иногда делает человека чересчур легкомысленным. Со мной такого никогда не случалось, впрочем, ну или я просто не замечал.
— Неважно, — сказал я. — Он поверит тебе потому, что ты относишься к правящему классу. К элите.
— Нет, не отношусь, — возразил он. — Мой папаша владеет семнадцатью акрами на границе с Пеонией. А мама даже не гражданка.
Я покачал головой.
— Ты не понял, — сказал я. — Македонцы — избранный народ, возлюбленный богами. Их будут царствия земные. Если к некоему философу заявится бедный афинянин вроде меня и попросит почитать книгу «Весело о ядах», в следующий же момент его тело распрощается с головой. Кроме того, — добавил я, — по-моему, я ему не нравлюсь.
— Да ну. Почему это?
— Потому что мой брат был наставником Александра.
— Правда?
Я кивнул.
— Когда он был ребенком.
— Твой брат?
— Александр. Когда ребенком был Александр. Анаксарх ревнует, потому что сам он вышел на сцену совсем недавно, и все время должен выслушивать, как Эвксен сказал то и Эвксен сказал се. Страдает его чувство профессионала. Да он мне даже серы из ушей не одолжит, не говоря уж о яде, которым можно потравить половину проклятой Азии.
Голова Пифона закачалась вперед-назад, как будто она сидела в кресле-качалке.
— Хорошо, — сказал он. — Наверное, лучше я сам. А что, если он скажет нет?
Я приподнял бровь.
— С чего бы?
— Может, у него нет книги о ядах, — сказал Пифон. — Нет никаких причин думать, что она у него есть, если на то пошло.
Я вздохнул.
— Ну что же, — сказал я. — Есть только один способ узнать это. Спросить этого козла. Просто ступай туда, посмотри этому козлу прямо в его долбаный глаз и спроси. Он скажет тебе, обещаю.
— Ладно.
— Как твой зуб?
— Гораздо лучше, спасибо.
Вообще-то, действие лекарства заканчивалось, если проспаться, но мы оба до того прокоптились, что на нас это правило уже не распространялось. Соответственно, Пифон с утра отправился к Анаксарху, а потом пришел ко мне.
— У него нету, — сказал он.
— Проклятье, — сказал я. — Вот, значит, и все.
Пифон покачал головой.
— Не обязательно, — сказал он. — Он думает, что знает, у кого может быть.
— Ладно. У кого?
— У Каллисфена.
— О.
— Он так думает, — продолжал Пифон, — потому что у Каллисфена есть копии всех книг его драгоценного дядюшки, а тот — по крайней мере, так кажется Анаксарху — когда-то сочинил книгу и про яды.
— Правда?
Пифон кивнул.
— Наверное. Ну, это скорее книга
про растения вообще, но в ней, как ему помнится, много про ядовитые травы и про то, как действуют их яды. Для начала сойдет, во всяком случае.— Лучше, чем ничего, — согласился я. — В таком случае, тебе лучше сходить повидать Каллисфена.
Это, кажется, не очень ему понравилось.
— Почему мне? — спросил он. — Почему не тебе?
У меня уже был готов ответ.
— Потому, — сказал я, — что мой брат Эвксен...
— Наставник.
— Да, он. Мой брат Эвксен — смертельный враг Аристотеля. Они ненавидят друг другу до мозга костей. У меня не будет ни малейшего шанса.
— Понимаю, — Пифон на мгновение задумался. — Есть в этой армии кто-нибудь, кого твой брат Эвксен так или иначе не достал?
— Не знаю, — ответил я. — Вообще-то это большая армия.
Каллисфен действительно имел копию «Натуральной истории растений», и когда Пифон скормил ему какую-то лабуду про дикие цветочки, которые недавно собрал у дороги и желает побольше про них узнать, с радостью одолжил ее ему. Вечером, после того как мы разбили лагерь, а я накормил пчел, он принес книгу ко мне в палатку и мы принялись ее просматривать.
— Ты уверен, что здесь есть про яды? — спросил я примерно через час. — Все какая-то ерунда. Ничего не могу разобрать. Вот, что это такое, например? — Я прищурился, напрягая глаза — копия была скверная, сплошь сокращения и помарки, а на полях и между строк все было исчеркано заметками и примечаниями. — И поступают по принуждению и недобровольно скорее всего, по-видимому, чтобы избежать сильной, а не едва заметной боли, и вообще чтобы не мучиться, а не для того, чтобы радоваться. Действительно, «то, что во власти человека», а к этому все сводится, означает — «то, что его природа способна вынести», а то, на что она не способна и что не свойственно его естественному стремлению или разуму, — то не во власти человека. Кой хрен все это значит и причем тут что?
Пифон глубокомысленно наморщил лоб, затем наклонился и вывернул шею, чтобы взглянуть на страницу.
— Ты, клоун, — сказал он. — Ты читаешь не ту книгу. Книга про растения ниже на этом свитке. А тут что-то про этику.
— О, — сказал я. — Ладно, в жопу этику.
Я перемотал свиток вниз до конца и попробовал еще раз.
— А как насчет этого? — сказал я. — Тут целый кусок про люпин. Люпин вроде не ядовитый, или что?
— Нет, но во всяком случае это растение, так что это правильная книга. Так, давай посмотрим, что у нас тут... Ага, уже больше похоже на правду. Корни белого морозника, сказано тут, производят яд столь смертельный, что смерть следует практически мгновенно...
— Я думал, нам нужен медленный яд.
— Ох, черт, точно. Слушай, а это, оказывается, труднее, чем я думал.
Вид у Пифона сделался задумчивый, как у утки, пытающейся высидеть камень.
— Знаешь, что, — сказал он. — Может быть, идея была не такой уж и хорошей.
— Да нет, где-то здесь есть все нужное, я уверен. Надо просто прочитать все с самого сначала и внимательно...
Он покачал головой.
— Нет, я имею в виду — идея убить Александра. Все-таки мы слишком круто взяли, разве нет?