Александра

— Хорошая песня, царевна. За душу берёт. А вот крест мы всё же поставили. Пусть другие крестов не ставят, но мы будем ставить.

— Будем, Иван Васильевич.

— Не плач, Александра. Они пали в бою, за други своя, за землю на нашу. Их смерть была достойной.

— Я понимаю всё, князь. Но ничего не могу с собой поделать. И мне можно, я же женщина. Кого-то позже будут оплакивать родные, а кого-то, у кого никого нет и этого не будет. Так пусть я поплачу над ними. Мне жаль каждого русского воина, павшего на кровавом поле. А сколько их безвестных, сгинувших в кровавых битвах, что их и имён уже никто не помнит? Много, князь. Не счесть их. Поэтому и строится в Москве Храм Христа Спасителя. Воинский храм, который посвящён им, начиная от самого первого русича павшего в битве за свою землю. И как бы хотелось, чтобы и последнего. Да только до последнего павшего не скоро ещё дойдёт очередь. И список павших будет только расти, так как эти, будут постоянно лезть к нам. Получать по поганой морде, умываться кровавыми соплями, отползать, начинать копить опять силы и вновь лезть, думая, что на этот раз у них всё получится. Не получится. На место павших, будут вставать новые поколения. На место отцов будут вставать сыновья, на место дедов — внуки. И так будет из века в век, пока стоит земля наша.

Кадеты стояли ровными шеренгами. Впереди находился знаменосец. Забили барабаны, знамя склонилось, отдавая долг чести и благодарности павшим кадетам и всем русским воинам не вернувшихся из боя. Звук барабанов нарастал, потом резко оборвался. Наступила тишина.

— Минута молчания! — Крикнул дядька Евсей. Это я ему подсказала.

А вот кадет Васильчиков, юный княжич остался живой. Правда пораненный. Ему арбалетный болт попал в плечо. Я обработала и зашила его, так как пришлось разрезать, расширяя рану, чтобы вытащить короткую арбалетную стрелу. Тяжёлых повреждений внутренних органов не было. Ему можно было и дальше с нами идти, но я запретила. Его и ещё с десяток раненных кадетов отправляли с обозом в Москву. Он просил меня, чуть ли не со слезами на глазах, разрешить остаться. Но я была непреклонна.

— Царевна-матушка, да как же это? Дозволь мне дальше с войском идти.

Я погладила его по голове.

— Нет, Ванюша. На этом твоя война закончена. Возвращаетесь в Москву. Поправляйся. Не горюй, на твой век войн и походов хватит ещё. Поверь мне. — Но он всё равно просил. Пришлось включать жесткого командира. — Кадет Васильчиков! Приказ ясен?

— Ясен!

— Не поняла ответ.

— Так точно, приказ ясен! — Я кивнула.

— Тогда выполняй его, кадет.

— Но, царевна-матушка…

— Кадет, приказы не обсуждаются, а выполняются. Смирно! — Рявкнул дядька Евсей, обрывая юного княжича. Парень попытался вытянуться. Смотрелся довольно комично, голый по пояс с перевязанным бинтами торсом.

— Слушаюсь, господин полковник.

— Вольно. Вот так то, кадет.

Проводив обоз, сами двинулись в сторону Невеля и Великих Лук. Шли ускоренным маршем. Перед этим подсчитали свои боеприпасы. На один бой ещё было, но как потом? Подвоза припасов из Москвы не было. Хотя гонца отправляла загодя…

Лето 1511 года от Р. Х. Лагерь польско-литовского войска под Великими Луками.

Командующий соединённым войском гетман польный коронный, князь Ян Творовский склонился над картой в своём шатре. Тут же находились командиры рангом пониже и представитель короля. Обсуждали дальнейшие действия. Неожиданно в шатёр зашёл личный порученец командующего.

— Пан гетман, — обратился он к Яну, — срочные известия.

— Говори. — Князь выпрямился.

— Армия императора Максимилиана под командованием Георга фон Фрундсберга и ливонских баронов потерпела поражение. Фактически разбита на голову. Многие именитые дворяне или убиты, или попали в плен. Сам Георг фон Фрундсберг, тяжело раненый тоже попал в плен.

В шатре воцарилась тишина. Гетман потребовал повторить то, что сказал порученец. Он повторил.

— Пан гетман, по словам выживших там творился самый настоящий ад.

— Московиты привели войско большее, чем у императора? — Спросил Творовский.

— Нет, пан гетман. Наоборот, силы имперцев превосходили отряд князя Воротынского более, чем вдвое.

— Византийская принцесса там была?

— Была. Мало того, она привела и своих так называемых кадетов.

— Слышал я про её кадетов. Но там мальчишки. Совсем ещё сопляки. Ты что хочешь сказать, что эти сопляки, фактически дети, разбили наёмников Георга фон Фрундсберга?

— Нет. Не они. Но кадеты участвовали в битве. Это доподлинно известно. У московитов оказалась дальнобойная и скорострельная артиллерия. По словам спасшихся, именно артиллерия решила исход боя. Сначала московиты расстреляли обслугу пушек Георга, не дав им даже выстрелить, а потом так же расстреляли баталии пикинеров и тяжёлую кавалерию ливонских баронов, превратив всё в кровавую бойню. После чего, нанесли удар своей латной конницей, которая довершила разгром и устроила настоящую резню и истребление остатков разбитой армии. У Воротынского потери минимальные.

— Насколько можно верить этим сведениям?

— Сведения, к сожалению, точные. Сомневаться в них не приходится.

— Невероятно. В это невозможно поверить. Георг фон Фрундсберг один из самых лучших полководцев империи. — Проворил Ян. В шатре загомонили. Коронный гетман войска поднял руку, призывая всех к тишине. — Где сейчас князь Воротынский?

— Ускоренным маршем движется в нашу сторону.

— Принцесса с ним?

— Да. Как и её артиллерия. Это ещё не всё, пан гетман.

— Что ещё?

— Со стороны Калуги на соединение с князем Воротынским идёт большой отряд латной конницы князя Петра Долгорукого.

— Насколько большой?

— Пять тысяч сабель.

Творовский выругался.

— Этого ещё не хватало. Ладно будем думать.

Великому Московскому князю, доложили неверно, приписав польскому войску лишних воинов. Реально у коронного гетмана было в наличии порядка 15 тысяч сабель. Поэтому Творовский сел чесать головушку — что делать? Принимать бой или отступить? Но долго думать не пришлось. Вечером прибыл гонец из Кракова. В пределы Польского королевства с юга вторглись крымские татары. Начались грабежи и захват полона. Поляки не ожидали такой подлости от крымчаков и были уверены, что те пойдут в набег на московитов. Но крымский хан оказался хитрее. Сейм готов был объявить рушение, то есть мобилизацию. Творовскому ничего не оставалось делать, как начать отход в пределы Польши. И в душе он был даже рад этому. Так как испытывать на себе скорострельность орудий византийской принцессы, как-то не горел желанием, а уж повторить судьбу Георга фон Фрундстберга тем более.

Глава 19

Опять Восток их будоражит ум.

Там поднимается великая держава.

Уж триста лет как Чудский был триумф.

И вновь сияет Александра слава.

Вновь дева юная восходит на костёр

Во славу третьего, восставшего из пепла, Рима.

Орёл двуглавый крылья распростёр.

Несётся Русь в веках неудержимо.

Zay

Вена. Священная Римская империя. Имперский дворец. Август 1511 года от Р. Х.

Император германской нации Максимилиан смотрел на маркграфа Мейсена Георга Альбертина, своего, в большей степени не поданного, а друга и сподвижника. Жестом указал на кресло.