Алексеев. Последний стратег

— Как его не судить, Михаил Васильевич? Комендант станции раздаёт оружие Войска Донского. Где гарантия того, что все сто двадцать трёхлинеек и патроны попали в руки ваших людей?

— Могу доложить вам, господин атаман, что все до единой винтовки со станции Шахтной находятся в моей организации.

— Тогда поручика прощаю. Только пусть в будущем такие вольности согласует с донским атаманом...

Казачий генерал Каледин продолжал вооружать Алексеевскую организацию. 17 ноября в распоряжение особой команды добровольцев был передан броневой автомобильный дивизион, имевший несколько двухпулемётных и однопушечных броневиков. Однако материальная часть их оказалась изношенной и бронемашины часто выходили из строя.

К 18 ноября весь личный на тот день состав формируемой Добровольческой армии - около 800 бойцов - был вооружён. Винтовок хватало и для формирующейся белой студенческой дружины, и на прибывающих каждодневно добровольцев.

Для последних вручение на месте винтовки-трёхлинейки или кавалерийского карабина с сотней патронов становилось «приятным сюрпризом». Особенно при воспоминании о том, как полковые солдатские комитеты отбирали у своих офицеров любое оружие...

К слову сказать, войска Красной армии, посланные против Дона, были вооружены намного лучше белых войск, прежде всего артиллерией и пулемётами. Причина крылась в следующем. После расформирования старой Русской армии подавляющая часть её вооружения была сдана воинскими частями местным Советам в центральных губерниях России. Почти все арсеналы с их огромными запасами военного времени и оборонные предприятия находились там же.

...Жизнь на Дону сразу же столкнула алексеевцев с немалыми трудностями не только бытового, но и финансового характера. Все вновь прибывшие в Новочеркасск регистрировались в бюро записи. Они подписывали особые записки о своём желании служить добровольцами в течение ближайших четырёх месяцев. Денежного оклада бойцам первое время не полагалось. Всё «армейское» содержание ограничивалось лишь пайком.

Затем добровольцам стали выплачивать в качестве жалованья (по тому времени «нищенского») небольшие денежные суммы ассигнациями в размере от 100 до 270 рублей офицерам, от 30 до 150 рублей солдатам. Кроме того, тем добровольцам, которые имели здесь семьи, полагалась небольшая денежная прибавка.

Один из ближайших помощников Алексеева в те «новочеркасские дни» Л. В. Половцев, написавший в эмиграции воспоминания «Рыцари тернового венца», - так рассказывает о первых днях зарождения белой Добровольческой армии:

«Ближайшими сотрудниками ген. Алексеева были в то время: его адъютант рот. Шапрон, начальник штаба полк. Веденяпин, подп. Лисовой и кап. Шатилов; начальник строевой части, бежавший из быховской тюрьмы ген. граф И. Г. Эрдели; начальник хозяйственной части - член Гос. думы Л. В. Половцев (автор воспоминаний.
– А. Ш.), по политическим вопросам - член Гос. думы Н. Н. Львов, С. С. Щетинин и А. А. Ладыженский.

В Ростове и Таганроге работал председатель общества заводчиков и фабрикантов В. А. Лебедев.

Для сбора добровольцев с фронта в Киеве была создана особая организация, во главе которой стоял ген.-кав. А. М. Драгомиров и член Гос. думы В. В. Шульгин.

На первый призыв ген. Алексеева отозвалось около 50 офицеров и юнкеров, бежавших в Новочеркасск из Петрограда и Москвы после октябрьских стычек с большевиками. Из них были составлены кадры первых воинских частей: офицерского и юнкерского батальонов.

Прибывали добровольцы и из соседних местностей — ободранные, без белья, без сапог, в каких-то опорках. Их надо было разместить, одеть, обуть и кормить, а денег было мало.

Получив самые широкие обещания денег со стороны различных общественных организаций в Москве и Петрограде, ген. Алексеев приступил к выполнению своего плана, имея в кармане 10 000 руб., занятых им у частного лица. На эти 10 000 руб. и жили несколько дней кадры будущей армии.

Постепенно стали поступать в кассу местные пожертвования, но в ничтожных размерах. Наконец наступил момент, когда стало ясно, что завтра надо бросить всё дело, потому что денег больше нет.

Помочь делу решили сами добровольцы. Наиболее состоятельные из них, не имея сами наличных денег, воспользовались своими кредитоспособными именами и выдали векселя. По учёте векселей, при содействии Н. Н. Львова, в местных банках получилась сумма около 350 ООО руб., которые и спасли дело на некоторое время.

Одному Богу известно, какие мучительные часы переживали Алексеев и его сотрудники в это время.

Поставив на карту всё - и доброе имя, и жизнь, и всё своё прошлое, — увидев полную возможность осуществления своей мечты о великом деле, ген. Алексеев мог оказаться в самом ужасном положении.

Ведь от великого до смешного один только шаг. А разве не смешно было бы для бывшего Верховного главнокомандующего собрать армию в 50 человек и затем распустить её.

Но ген. Алексеева эта мысль не пугала. Он хлопотал, просил, умолял и, хотя с величайшими затруднениями, но армия создавалась и увеличивалась...».

О том же писал и генерал А. И. Деникин в своих «Очерках русской смуты»:

«Было трогательно видеть, как бывший Верховный главнокомандующий, правивший миллионными армиями и распоряжавшийся миллиардным военным бюджетом, теперь бегал, хлопотал и волновался, чтобы достать десяток кроватей, несколько пудов сахару и хоть какую-нибудь ничтожную сумму денег, чтобы приютить, обогреть и накормить бездомных, гонимых людей».

Сам Деникин прибыл по железной дороге на Дон с документами «помощника начальника перевязочного отряда Александра Домбровского.

…Положение алексеевцев в столице Всевеликого войска Донского было шатким. Атаман Каледин остро чувствовал настроение казачества, уставшего от бед военного времени и желавшего вернуться к жизни мирной, не особо тепло относящегося к оседавшим на Дону офицерам-добровольцам. Перспектива вооружённых схваток в Донской области, неизбежность мобилизаций, реквизиций продовольствия, фуража и коней, пожары и погромы его население воодушевляла, скажем прямо, мало.

В одной из частых бесед атаман Каледин прямо сказал об этом своему недавнему начальнику:

— Михаил Васильевич. По станицам казаки, возвратившиеся с фронта, ведут не самые ласковые разговоры о Новочеркасском офицерстве из ваших добровольцев.

— Об этом, Алексей Максимович, я знаю. Но ваши донцы глубоко заблуждаются. Власть большевиков скоро будет им костью в горле.

— Большевики пока не сунулись на Дон. Побаиваются казаков.

— Побаиваются до поры до времени. Пока отряды Красной гвардии не получили толковых командиров и декретов советской власти из Петрограда.