Алексеев. Последний стратег
Шрифт:
Особенно значимы записи, которые относятся к концу февраля и первым числам марта месяца:
«22-го февраля. Среда.
Читал, укладывался и принял: Мамонтова, Кульчицкого и Добровольского. Миша завтракал. Простился со всем милым своим (семейством) и поехал с Аликс (императрицей Александрой Фёдоровной) к Знамению, а затем на станцию. В 2 часа уехал на Ставку. День стоял солнечный, морозный. Читал, скучал и отдыхал; не выходил из-за кашля».
«23 февраля. Четверг.
Проснулся в Смоленске в9с половиной час. Было холодно, ясно и ветрено.
«24 февраля. Пятница.
В 10 с половиной пошёл к докладу (Алексеева), который окончился в 12 час. Перед завтраком (?) принёс мне от имени бельгийского короля военный крест (орденскую награду). Погода была неприятная - метель. Погулял недолго в садике. Читал и писал. Вчера Ольга и Алексей заболели корью, а сегодня Татьяна последовала их примеру».
«25 февраля. Суббота.
Встал поздно. Доклад (Алексеева) продолжался полтора часа. В 1 с половиной заехал в монастырь и приложился к иконе Божьей матери. Сделал прогулку по шоссе на Оршу. В 6 ч. пошёл ко всенощной. Весь вечер занимался».
«26 февраля. Воскресенье.
В10 час. Пошёл к обедне. Доклад (Алексеева) кончился вовремя. Завтракало много народа и все наличные иностранцы. Написал Алике и поехал по Бобр(уйскому) шоссе к часовне, где погулял. Погода была ясная и морозная. После чая читал и принял сен(атора) Трегубова до обеда. Вечером поиграл в домино».
«27 февраля. Понедельник.
В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известил! Был недолго у доклада (Алексеева). Днём сделал прогулку по шоссе на Орту. Погода стояла солнечная. После обеда решил ехать в Царское) С(ело) поскорее и в час ночи перебрался в поезд».
«28 февраля. Вторник.
Лёг спать в 3 с четвертью, т.к. долго говорил с Н. И. Ивановым, кот(орого) посылаю в Петроград с войсками водворить порядок. Спал до 10 час. Ушли из Могилёва в 5 час. утра. Погода была морозная, солнечная. Днём проехали Вязьму, Ржев, а Лихославль в 9 час.».
«1 марта. Среда.
Ночью повернули с М. Вишеры назад, т. к. Любань и Тосно оказались заняты восставшими. Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановился на ночь. Видел Рузского. Он, Данилов и Саввич обедали. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства всё время там! Как бедной Алике должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!»
«2 марта. Четверг.
Утром пришёл Рузский и прочёл свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, т. к. с ним борется соц(иал)-дем(ократическая) партия в лице рабочего комитета. Нужно моё отречение, Рузский передал этот разговор в Ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 с половиной пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте и в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с кот(орыми) я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжёлым чувством пережитого.
Кругом измена и трусость и обман!»
«3 марта. Пятница.
Спал долго и крепко. Проснулся далеко за Двинском. День стоял солнечный и морозный. Говорил со своими а вчерашнем дне. Читал много о Юлии Цезаре. В 8.20 прибыл в Могилёв. Все чины Штаба были на платформе. Принял Алексеева в вагоне. В 9 с половиной перебрался в дом. Алексеев пришёл с последними известиями от Родзянко. Оказывается, Миша (великий князь Михаил Александрович) отрёкся Его манифест кончается четырёххвоской для выборов через 6 месяцев Учредительного Собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились - лишь бы так продолжалось дальше».
«4 марта. Суббота.
Спал хорошо. В 10 ч. пришёл добрый Алек. Затем пошёл к докладу (Алексеева). В 12 час. поехал на платформу встречать дорогую мама, прибывшую из Киева. Повёз её к себе и завтракал с нею и нашими. Долго сидели и разговаривали. Сегодня получил две телеграммы от дорогой Алике. Погулял. Погода была отвратительная - холод и метель. После чая принял Алексеева и Фредерикса. К 8 час. поехал к обеду к мама и просидел с нею до 11 час».
«8 марта. Среда.
Последний день в Могилёве. В10 с четвертью подписал прощальный приказ по армиям. В 10 с половиной пошёл в дом дежурства, где простился со всеми чинами штаба и управлений. Дома прощался с офицерами и казаками конвоя и Сводного полка - сердце у меня чуть не разорвалось! В 12 час. приехал к мама в вагон, позавтракал с ней, и её свитой и остался сидеть с ней до 4 с половиной час. Простился с ней, Сандро, Сергеем, Борисом и Алеком. Бедного Нилова не пустили со мною. В 4.45 уехал из Могилёва, трогательная толпа людей провожала.
Поехал на Оршу и Витебск.
Погода морозная и ветреная.
Тяжело, больно и тоскливо».
...Генерал Алексеев оказался в дни отречения Николая II от престола едва ли не самым главным действующим лицом исторической драмы в жизни старой России. Он настаивал на принятии государем решения отказаться по добрей воле от обладания императорской короной. Михаил Васильевич знал мнение генерала Рузского, который стоял во главе самого близкого к столице Северного фронта. Знал и мнение председателя Государственной думы Родзянко, который стал избегать в последние дни всяких личных и телеграфных контактов с государем.
А главным аргументом стали телеграммы с Западного фронта от генерала Эверта, Юго-Западного - Брусилова и Кавказского - великого князя Николая Николаевича-младшего. С Румынского фронта и с Балтийского флота такие телеграммы в Ставку пришли с заметным опозданием. Все высказались, хотя и не каждый прямо, за отречение.
Адресаты прислали в Ставку верноподданнические просьбы. Ни один из них не высказался за неповиновение власти императора. Все были за отречение в пользу наследника при регентстве великого князя Михаила Александровича.