Алёнушка для босса

Кстати, Бояров в неожиданной роли отца оказался очень понимающим и надежным человеком.

Когда Алиса с надеждой выразила желание сесть рядом с водителем, Бояров мгновенно - в самом деле, как фокусник с волшебной палочкой, - достал из багажника новенькое детское автокресло. И заявил мимоходом, что поедет аккуратно, явно припомнив мою фобию насчет переднего пассажирского места.

А возле больницы, когда малышка захотела в общественный туалет и потребовала в сопровождение папу, только хохотнул и с явным удовольствием отправился выполнять детскую прихоть. Хихикающий Ванька упрыгал на своих костылях за ними вслед, оставив меня в холле хлопать глазами.

Это было невероятно, но впервые в жизни я почувствовала, каким восхитительно мягким сделался груз ответственности за ребeнка на моих плечах. Потому что Бояров только что легко и непринужденно присвоил добрую его половину себе.

Удивленно-взволнованные мысли об этом все еще бродят в моей голове, когда я подхожу к стойке и заглядываю в окошко. На рабочем месте никого нет, но за стеллажами медицинских карточек слышны женские голоса.

– ...прям как снег на голову свалился вчера вечером, Маш, представь себе!
– бубнит один из них, с грубовато-басистым тембром .
– Наш главный был в шоке. Никогда еще нейрореаниматолог такого уровня не подключался к внеплановой бюджетной операции! Да и мы все в шоке были... светило мирового уровня явилось вот так запросто, по собственной инициативе! Алексеич ведь сразу негативный прогноз дал с нашими-то ограниченными возможностями и устаревшим оборудованием... да и бабулька уже почти ушла... а тут вдруг такое! Но тот мужик в своем деле просто волшебник, Маш, ей-богу! Даже Алексеича поразил своими талантами. И с того света, считай, бабку вернул...

Я невольно задерживаю дыхание. Много ли больных бабушек в городской больнице? Да с тыщу, наверное. Но всё равно стою и прислушиваюсь к чужому разговору.

– Мда-а...
– глубокомысленно отзывается неведомая Маша, шурша карточками на стеллажах.
– Ну и ну, Дашунь! Чудеса случаются!

– Да, но чудеса приходят и уходят, - фыркает упомянутая Дашуня.
– А медицинскую статистику пока никто не отменял. Даже если наше чудо из комы сегодня вышло, но без успешной реабилитации какая там нормальная жизнь! А у нас с этим сама знаешь, как дела обстоят...

– Простите!
– зову я наконец, давая знать о своем присутствии.
– А можно узнать о состоянии моей бабушки? Ее вчера с инсультом скорая привезла.

Из-за ближайшего стеллажа выныривает женщина воистину обширных размеров в мятно-зеленом халате.

– Имя?
– зычно спрашивает она, и я сразу определяю в ней словоохотливую рассказчицу «Дашуню».

– Клeнова Вера Ильинична.

В глубине помещения регистратуры что-то с грохотом падает. Потом легкое движение по ту сторону стеллажей выдает пригнувшуюся фигуру, и в прорехе пустых полок появляется румяное лицо второй болтушки с любопытными глазами. Смотрит она на меня так, будто очень хочет что-то спросить, но не решается.

– Так...
– медсестра-регистраторша Дашуня небрежно откашливается и прячет взгляд в монитор своего компьютера.
– Клeнову вчера стабилизировали, и ночью она пришла в себя. Врач подойдет, как освободится. Ждите возле...

– А зачем ждать?
– мягко ее перебивает голос Боярова за моей спиной.
– Мы вашего врача сами найдем. Тем более, что он сейчас не занят.

Мощная Дашуня не слишком дружелюбно зыркает на него исподлобья.

– Откуда такие сведения?

Бояров делает многозначительное лицо. Затем кивает на потолок, из-за чего мы все, включая медсестер, Ваньку с Алисой и какого-то деда с колбой для анализов неподалеку, машинально задираем головы наверх. Только ничего интересного там не обнаруживаем.

Медсестра грозно сдвигает брови, а Бояров лукаво ей сообщает:

– Главврач ваш по телефону мне шепнул только что.

Кабинет полноватого лысого врача, который накануне обрисовал мне мрачные перспективы для бабушки, находится на втором этаже.

«Невролог Пименов Пeтр Алексеевич», - значится на табличке.

Дверь открывается раньше, чем мы к ней подходим, и в коридор выходит сам невролог, не глядя по сторонам. Только не один, а в компании невысокого подтянутого мужчины в очках.

– Не вижу никакой проблемы, Пeтр Алексеевич, - спокойно говорит последний.
– В нашей клинике лучшие показатели постинсультной реабилитации.

– Ну, для начала нужно получить согласие родственников, - невролог задумчиво хмурится.
– И я не очень понимаю... это у вас какая-то благотворительная программа? Или пациентка какая-то особенная? Вчера подключаетесь через начальство к чужой операции, сегодня уже дорогостоящую реабилитацию в своей частной клинике предлагаете...

– Да, - вдруг хмыкает его собеседник.
– Благотворительная программа. Вон она сюда уже идет.

Он кивает на нас - точнее на Боярова рядом со мной, - и Пeтр Алексеевич живо оборачивается. Клочковатые брови изгибаются, делая его лысую голову очень похожей на удивленное яйцо.

– Что происходит?
– взволнованно спрашиваю я, начиная понимать, что мои догадки возле стойки регистрации вполне могут оказаться верны.

Бояров вдруг на ходу ловит мою руку и, приостановившись, поднимает ее вверх... чтобы на секунду прижать к своим губам. Яркие серо-голубые глаза немного иронично сощуриваются.

– Твои проблемы - это мои проблемы, Алeнка. Просто запомни это. Я обещал помочь, и помогаю.

Чувствую, как в груди от его слов расцветает вспышка нежного тепла и переносится в легкий румянец на щеках.

– Ты обещал ночью, - зачем-то возражаю я.
– А операцию провели еще вчера.

– Ну, Лебеда предупредил-то меня сразу, как ты уехала. А с инсультом не шутят. Я попросил подключиться знакомого нейрореаниматолога для надежности. Он тут неподалеку как раз в клинике неврологии и нейрохирургии главным отделением заведует...

– Василий Андреевич!
– окликает нас тот, кого регистраторша Дашуня окрестила «светилом мирового уровня».
– Как твое ничего? Зачастили ко мне из «Сэвэн», зачастили... Неужто и правда в благотворительность ударились? Сначала Тимур Аркадьевич парня с проблемным позвоночником осчастливить попросил [*], теперь ты со старушкой. Удивили оба.

– А ты не удивляйся, Мирослав Викторович, - пожимает плечами Бояров.
– Лучше расскажи нам, какие перспективы у Веры Ильиничны.

Перспективы оказываются нерадостными... но и не тупиковыми. Именитый нейрореаниматолог предлагает перевезти бабушку в свою клинику сегодня же и упирает на то, что в реабилитации инсультников успешные шансы на восстановление напрямую зависят от раннего начала процедур.

Звучит это убедительно. Ведь даже неизвестно, как бы мы с Ванькой справились, если бы возникла острая необходимость ухаживать за беспомощной бабушкой дома.

Так что соглашаюсь я с облегчением и молча слушаю разговорившихся о методах лечения врачей-коллег. А затем чувствую по вибрации в кармане входящий звонок...