Алиса и Вий
Шрифт:
– Как знаешь, - Зорин пожимает плечами и тут же переключается на кого-то за моей спиной.
Поворачиваюсь, чтобы узнать, кто там идет.
Наша Снежная Королева. Кристина с экономики. Идет вся такая из себя расфуфыренная, в золоте, соболях, бриллиантах. На всех свысока смотрит. Конечно, у нее трусы дороже, чем все то, что на мне надето! Адская стерва. Терпеть не могу таких, зато, похоже, Артему очень даже нравится.
Бросает быстрое "пока", и направляется в ее сторону.
Надо отметить, что у Кристины сбивается шаг, когда она его замечает.
– Зорин, нет!
– произносит громко,
– Да, Антина, да!
– ухмыляется Зеленоглазый, и, несмотря на протесты, подхватывает ее на руки.
Растеряв всю свою холодность, напыщенность, Кристина пытается вырваться из его лап. Зорин ржет, все вокруг ржут.
Я тоже усмехаюсь. Чудные они какие. Небо и земля. Неужели Артем думает, что у него может что-то получится с этой стервозиной? По-моему, дохлый номер.
Скорее мы с Вием сойдемся. Ха-Ха, три раза.
Глава 9
– Витюш, - мурлыкает "как бы Алиса", - а ты что какой сумрачный? Свидание сорвалось?
– У меня?
– выгибаю бровь, - нет. Мы сегодня с Серафимой идем в кино.
Она, правда, еще не в курсе, но это мелочи.
– Чего?
– удивляется Ден, - с Симкой? С кривозубым толстомясом?
Все парни смотрят на меня, открыв рты.
– А что? Может, она как человек хорошая, - уверенно выдаю, наслаждаясь вытянутым лицом Алисы.
– Гонишь?
– Не-а, - веселюсь, потому что Витька-Алиса надвигается на меня, сердито уперев руки в боки. Только он забыл, что теперь в моем теле, а я в его. И он у меня заканчивается где-то на уровне подмышки. Зато я на него могу смотреть свысока.
– Только попробуй, - грозно произносит он.
– Ревнуешь, детка?
– глумлюсь, наслаждаясь его бессилием.
– Я? Ревную?
– ухмыляется, и мне совсем не нравится выражение его глаз, - пойдем-ка, отойдем на минуточку!
Хватает под руку и тащит в сторону. Заскакиваем в первую попавшуюся аудиторию. Он с грохотом захлопывает дверь:
– Алиса, мать твою! Даже не думай!
– Какого хр*на ты меня перекрасил?!
– хватаю прядь волос и трясу у него перед глазами.
– Так лучше!
– Это мои волосы! И я сама знаю, как лучше!
– Вот когда обратно вернемся, они станут твоими, а сейчас мои. Что хочу, то и делаю!
– сложил руки на груди.
Боже, как чудно смотреть на себя со стороны, да еще и с мужскими повадками, замашками.
– Только посмей приблизиться к Федоровой! Только посмей!
– хватает меня за футболку, пытаясь встряхнуть. Ага, сейчас пятьдесят килограмм блондинки против центнера мышц. Что, мальчик, не нравится?
– Что такого, Вить? Ты же не постеснялся мне имидж поменять! А я вот пойду с Федоровой пообщаюсь от твоего имени.
– Алиса!
– рявкнул он.
– Я тебя внимательно слушаю.
Он только открыл рот, чтобы разразиться гневной речью, но распахнулась дверь, и в аудиторию зашел солидный преподаватель, а следом за ним гуськом вся наша группа.
– Потом поговорим, - многообещающе протянул он.
– Непременно!
Смерили друг друга убийственными взглядами и разошлись. Он по привычке пошел назад, а я вперед.
На полпути остановились, синхронно ругнулись и пошли в обратную сторону, столкнувшись в проходе. Ни один уступать не собирался, поэтому разошлись с трудом.Когда почтенный преподаватель с абсолютно непоколебимым лицом стоит перед аудиторией и рассказывает о спектроскопии, все сидят, растекаясь по партам, но упорно пытаются сделать вид, что слушают, записывают и даже что-то пытаются понять.
Препод солидный, поэтому наглеть и показывать, что изнываешь от скуки как-то неудобно. Даже не то, что неудобно. Страшно. Уж больно суров мужик. Один раз проколешься, потом фиг сдашь.
Держимся. Кто в кулак зевает. Кто делает вид, что пишет в тетради, а сам рисует картинки на полях. Кто стеклянным взором смотрит на профессора. Тишина. Никто и пикнуть не смеет.
В общем, терпим. Со скучающим видом рисую розу, и думаю, что же такого должно случиться, чтоб стало веселей.
И тут как по заказу:
– Как мы уже успели убедиться, электронные переходы в молекулах происходят значительно быстрее, чем движение ядер. Именно поэтому при таких переходах ни расстояние между ядрами, ни скорости их движения не успевают измениться. Данное явление носит название принципа Франка- Кондона.
Тишина, все переглядываются, пытаясь понять, показалось или нет. Потом быстрые взгляды в мою сторону. Ждут, что я что-то скажу. Вий бы точно что-нибудь ляпнул, а я молчу. Я же девочка воспитанная. Хоть и хочется хихикнуть.
И тут раздается бодрый шепот Алисы, который в тишине аудитории слышен каждому. Препод не исключение.
– Какого такого г**дона?
Вий! Дебил! Молчи!
Константин Дмитриевич медленно оборачивается и находит взглядом нарушителя тишины.
Витька замолкает, через плечо несмешливо смотрит на меня и подмигивает.
Скотина, молчи!
– Молодая, леди, - голос преподавателя не изменился ни на полтона, - то, что сказали вы, пишется вот так.
Неторопливо, ровным почерком выводит на доске название средств защиты,
– А фамилия ученого вот так, - чуть ниже пишет фамилию, - разница в одну букву, а смысл совсем иной.
Подчеркивает последние буквы на конце каждого слова.
По аудитории побежали смешки. Вий в моем обличии сидит, улыбается, а мне кажется, что я сейчас взорвусь.
Преподаватель снова отворачивается к доске, и Витька ворчит:
– М, Н, какая разница? Повезло мужику с фамилией. Главное замуж за такого не выйти, а то Алиса Владиславовна Кондон как-то не звучит!
Препод тяжелым взглядом проходится по горе-студенту.
– Я опять вслух сказала?
– ухмыляется Вий, - пардон муа! Сердечно раскаиваюсь!
– После лекции задержитесь, - без тени улыбки произносит достопочтенный профессор, и я понимаю, что встряла не по-детски.
– Отрывается деваха!
– усмехается Кирилл, сидящий рядом.
– Дура потому что!
– Кстати ты был прав, рыженький ей идет!
– Угу, бежит!
– бурчу, отворачиваясь.
Жду его у аудитории, прислонившись плечом к стене. Мужики же любят так делать? Стоят такие грозные, руки на груди сложены, взгляд исподлобья. Вот и я пытаюсь, хотя хочется по-девчачьи грызть ногти и метаться из стороны в сторону.