Алька - любовь моя

– - Где ты его нашла? Откуда он в нашем доме?

Алька молчала. Да, глаза маленького Мити были точно такие, как у покойного Дмитрия, она сразу это заметила. Но все бывает в этой жизни. Чудес только нет. Это женщина твердо знала.

– - Нет, - возразила Еленочка, - мальчик больше на дядю Лешу похож, приемного отца Коли.

И это было так, тем более, что маленький Митя очень неплохо рисовал. А Алексей и Дмитрий были какими-то дальними родственниками.

– - А может, Митя наш братик?
– высказала предположение Ирина.
– А что, - своенравно, с вызовом, продолжила младшая дочь, - ты была женой папы и родила меня от другого мужчины, он тоже мог так поступить - изменить тебе.

– - Ирка, не городи ерунды, - крикнула Елена.

– Имей совесть.

– - А что, - не сдавалась Ирина.
– Маме можно было рожать от других, а папе нельзя?

Но никак не хотела проходить обида на мать.

– - Прекрати, - непривычно жестко проговорила Алина.
– Не смей плохим словом, намеком, даже мыслью касаться имени отца. Я не позволю этого даже тебе. Дмитрий тебя любил без памяти. Не было у него на стороне детей.

Ирина немного поежилась от непривычного тона матери. А Алина грустно думала:

– - А женщины, может, и были у Дмитрия, особенно последние годы?

Но это предположение женщина не стала озвучивать - в памяти дочерей должен остаться светлый образ отца.

– - Ты уверена?
– тихим голосом вредной девчонки все же задала вопрос младшая дочь.
– Ты же не родила ему сына. Одних девчонок. Папа часто в командировки ездил последние годы... Он у нас был красивый, видный мужчина... Любой мужчина мечтает о сыне.

– - Уверена, - уже спокойно, взяв себя в руки, продолжила Алина.
– Более, чем уверена. После перенесенной болезни Дима не мог больше иметь детей. Это случилось вскоре после рождения Лены. И не тебе, Ирина, судить нас: ни меня, ни отца, ни Валентина - это была наша жизнь, мы её выбирали сами. А Дмитрий принял тебя сразу, даже не с момента появления на свет, с начала моей беременности...Он уже тогда любил тебя, зная, что ты не от него.... Все!
– оборвала себя женщина.
– Закрыли эту тему, раз и навсегда. Я не хочу и не буду об этом говорить. Оправдываться тоже не буду. Но скажу одно, девочки мои, если у меня тогда была возможность выбора, Дмитрий или Валентин, я бы, ни секунды не колеблясь, выбрала Валентина. Прости меня, Лена. Я забываю, что Дмитрий был твоим родным отцом. А тебе, Ирина, скажу лишь одно: мне все равно, обиделась ты или нет.

Дочери молчали. У каждой были свои мысли. Еленочка думала:

– - Мама! Мама! Мне порой кажется, что я сама забываю о папе Дмитрии, я очень люблю папу Валентина. Он, действительно, нам настоящий отец. Наверно, это оттого, что я всегда, даже ребенком чувствовала твою боль, мама, не понимая её происхождения. А теперь этой боли нет. И это связано с Валентином. Нам всем хорошо. Как Ирка не поймет этого?

Мысли Ирки были гораздо прозаичнее:

– - Конечно, ушла бы мать до моего рождения к Валентину, я бы тогда его сразу любила. Он хороший. Я это знаю, чувствую. Но как можно забыть папу Дмитрия. Он же был мне отцом... Я запуталась окончательно...

Алина, глядя на задумавшихся дочерей, приветливо улыбнулась.

– - А Митя, он откуда в твоем доме? Как его фамилия?
– после минутного молчания спросила младшая дочь.

– - Не знаю я его фамилии, он внук нашего сторожа, мать его - местная пьянчужка. В Березово живет...

– - И Валентин разрешил мальчику жить здесь?
– не унималась Ира.

– - Ты, Ирка, в самом деле, дурочка, - разозлилась мать.
– Валентин - не человек, что ли? Митя же ребенок, несчастный мальчик. И на вашего отца похож. Как я могла бросить его на дороге, когда он бежал за машиной деда.

– - Ты не так меня поняла, - оправдывалась младшая дочь.
– Я рада, что вы пригрели мальчика. А фамилию я узнаю. Может, он все-таки папин. Тогда у Ленки будет братик. Не только у меня, - ехидно завершила младшая дочь.

Елена в ответ тоже вредно прищурилась:

– - А, между прочим, кошечка, что лежит у тебя на коленях, названа в твою честь - Ириной. Мой братик Митя назвал так. Видишь, сколько у нас тут родственников.

Ирина засмеялась. А потом серьезно спросила:

– - Мам, ведь мы видим, что вы с Валентином любите друг друга и говорите, что любили всегда. Почему ты не ушла к нему? И меня от него родила.... И все равно с папой осталась...

Алина ответила не сразу:

– - Потому что, Ира, у меня была еще и Елена. Может, поймешь, когда сама родишь?

И покатился дальше вечер по обычной программе: без конца звучал оживленный голос Ирки, что-то рассказывала Елена, Алина расспрашивала, как чувствуют себя дочери, какой срок, когда им рожать, степенно беседовали мужчины. Валентин с удовольствием отметил, что Николай и Жора быстро нашли общий язык. Дремала старая собака Анночка, охраняя покой хозяев. Вызванный Ириной Митя показывал свои рисунки Жоре. Тот одобрительно смотрел на них, что-то шепнул жене. Ирина согласно кивала головой.

Аля смотрела на свое большое семейство, которое объединилось благодаря Валентину, и думала, какое счастье, что он не разлюбил её за эти годы. Женщина стояла у окна, глядела на большую луну и знала: она и Валентин будут жить долго-долго, и никакой смерти не будет никогда. Это Алька, колдунья, знала точно. Луна, глядящая в окно, шепнула ей об этом. Ну не любила задернутых штор женщина. Подошедший Валентин закрыл жалюзи.

– - Чтоб никто не сглазил нашего счастья, - пояснил он.

Но луна все равно все видела сквозь щели. Три семейства Орловых сели за ужин. Через разные сроки, но скоро появятся у женщин дети. И не только у младшей. Замкнулись круги, о которых говорила старая Анна. Почти замкнулись.

Утром Алине позвонил её отец и сообщил, что в эту ночь, в больнице, умерла Дарья, её родная мать. Вечером у неё защемило сердце, Григорий вызвал скорую, дочери Дарья запретила звонить. "Нечего радовать раньше времени, орловское отродье", - зло сказала мать. Ночью Дарья умерла. Заплакала Ирина, узнав об этом, нахмурилась Елена. Алька перекрестилась, сказала:

– - Прости её, Господи, за все, прими её душу. Я тоже постараюсь её простить.

На третий день Дарью похоронили. Валентин не дал Алине заниматься этим вопросом, не стал и сам озадачиваться, оплатил все услуги в ближайшем похоронном бюро. Алина, вспомнив примету, что беременным женщинам нельзя приближаться к гробу, не пустила дочерей ни на отпевание, ни на похороны.

– - Мама, нехорошо получается, - пыталась возражать Еленочка.
– Мы родные внучки, мы должны проводить бабушку.

– - Я её живую не боялась, - вторила Ирина, - чего мертвую бояться.

– - Нет, - отрезала мать.
– Злость Дарьи неисчерпаема. Не пойдете. Я в дом тоже заходить не буду. Только в церковь.

Даже смерть не могла заставить Алину назвать эту женщину матерью.

– - Папа, - обратилась за помощью к Валентину Лена.
– Скажи ей. Все-таки наша бабушка умерла.

– - Нет, - тихо сказал Валентин.
– Нет, мама права. Придете только на поминки в кафе.

Хоронил Дарью ненавистный ей Валентин Орлов и нелюбимая, ненужная дочь Алина. Старшего брата к тому времени уже давно не было в живых, жена его вышла замуж и уехала, детей у него не было. Судьба среднего брата, Алькиного воспитателя, была еще печальнее - вся его семья и он сам погибли в автокатастрофе. Об этом Алине сообщила Дарья, нехотя сквозь зубы. Это было сразу после смерти Дмитрия. Алина горько расплакалась, было жалко брата, его жену, а больше всего их девочку, Инну, единственную Соколовскую из рода Орел-Соколовских. Дочь плакала, а мать равнодушно молчала. Хотя, или, может, Альке показалось, что мелькнуло в глазах Дарьи торжество - пусть тебе больно будет.