Алла в Стране ЧБ

— Если у тебя нет к ней ни малейшего уважения, ты можешь, хотя бы называть ее «ОНА»? — взмолился нулик с выпяченной челюстью.

— То есть, я правильно понимаю, — сказала Алла. — Что если я пообещаю не произносить ее имя громко, вы с большей охотой отнесетесь к моим вопросам?

— Ну, задавай, задавай скорее свои вопросы, раз ты никого не боишься и не уважаешь, недовольно пробурчал нулик.

— Почему вы говорите, что Нуль Молчащий — враг?

— Ясно почему. Потому что слишком много знает! — ответил нулик.

— Что знает?

— Не «что», а «всё». Потому что всё знает! А всезнаек никто не любит. Тем более наша Царица, — добавил он тише.

— Выходит, он должен знать и про моего брата?

— Я же говорю — он всё знает.

— А где он живет?

— Где, где, — проворчал нулик. — Где и должен жить враг!

И человечки запели хором, противными, режущими слух голосами, да вразнобой:

— За толстыми решетками.

— Под крепкими оковами.

— За мощною стеной.

— Врага удержат силою.

— Он сам тому виной!

— Он, что — в тюрьме? — воскликнула Алла.

— Хуже! В местах не столь отдаленных, — и нулик махнул рукой, показывая куда-то.

— А это где? — Алла посмотрела в ту сторону, но там были одни холмы.

— Можешь даже не смотреть. Отсюда не видать.

— Вы же сами сказали — в не столь отдаленных местах¹².

— Столь не столь, а все-таки отсюда далеко. Он в подземелье у Царицы.

— В подземелье? — ахнула девочка.

Затеплившаяся надежда встретиться со стариком Нулем Молчащим сменилась разочарованием. Как же теперь встретиться с ним, если он «за толстыми решетками, под крепкими оковами...»

— А можно как-нибудь туда попасть?

— Можно. Если совершить государственное преступление.

— Но какое же он совершил преступление, если только лишь читал книжки и много знает?

— А такое — что если ты читаешь много всяких разных книжек, и много всего знаешь, то у тебя на всё будет собственное мнение!

— И в этом его преступление?!

Нулики дружно закивали. Их уши смешно раскачивались. Но Алле было не смешно.

— И что, разве нет больше никого, кто был бы не согласен в чем-то с Ца... — но увидев, как трусливо поник нулик, Алла сжалилась над ним. — Кто не согласен с ней? — закончила она свой вопрос.

Возникло неловкое молчание. Человечки смущенно переглянулись и дружно помотали головами.

— Дураков нет. Никто не хочет наскрести неприятностей на свою шею, — деловито заметил моргающий нулик и поскреб немытую толстую шею.

Алла поморщилась, когда он пульнул в траву грязь из-под ногтей.

— И на голову, — добавил его сердитый ворчливый сосед и почесал заляпанную пятнами голову, после чего так же пульнул в траву катышком грязи.

— У нас и так шеи грязные, — пожаловались остальные. — И головы тоже.

— Так вы умойтесь! Зачем живете грязнулями? — возмутилась Алла.

— Как это? — удивленно перестал выпячивать челюсть ворчливый нулик. — Нам Царица говорит, что главное — уметь вовремя умыть руки¹³! А остальное необязательно.

— А вы, конечно, во всем слушаетесь ее? Прямо буквально? И поэтому моете только руки?

Нулики закивали. Активнее всех ворчливый нулик с выпяченной челюстью.

Алла взяла его первого за руку и подвела к речке. Сначала она хотела только показать ему, как надо умываться, но на его рожице и затылке было столько грязи, что пришлось действовать самой. Алла схватила чумазика под мышку, хорошенько макнула головой в речку и, под его истошный визг и вопли, старательно ополоснула ему мордочку, протерла ладошкой на несколько раз, избавив от грязи, насколько это было возможно сделать без мыла и полотенца.

Только недавно еще пятнистый, нулик предстал перед друзьями в невообразимо чистом виде с гладкой и белой головой.

— И меня! Меня!.. — дружно заорали остальные, будто не они только что в неописуемом ужасе наблюдали, как и моют их приятеля.

Алла здорово устала, приводя их в порядок. Нулики были хоть и маленькие, но довольно упитанные. Наконец, все они, даже в этой серой и унылой Стране ЧБ, могли щеголять своей чистотой. Она вдобавок протерла пучками травы их одежду, и научила, как это делать самим. Липучие стебельки хорошо для этого сгодились.

— Ну, вот. Совсем другое дело!

— Дело?! — радостно возгласил недавно ворчливый нулик. — Теперь у нас появится еще одно занятие?!

— Главное, чтобы одобрила Царица, — остановил его моргающий нулик. — Как бы чего не вышло!

— А вы ей не говорите. Просто делайте, — сказала Алла. — Это ведь доброе дело.

— Даже на доброе нужно одобрение, — многозначительно заметил он. — У нас иначе не бывает.

— А надо бы!

— А ты знаешь, что инициатива бывает наказуемой?!

— Где-то я это уже слышала, — насмешливо прищурилась Алла. — Это вам тоже, небось, ваша царица говорит. А я вам так скажу — за хорошее начинание можно только хвалить. Так всегда моя мама говорит.

Алла почувствовала, как кольнуло в сердце, когда она упомянула маму в настоящем времени. Но грусть быстро прошла, стоило взглянуть на веселые и заинтересованные мордочки человечков.

— А как понять, хорошее оно — это начинание — или плохое? — спросил моргающий нулик.

— Если от него польза всем — значит, хорошее!

— Какая же польза для всех в том, что я умытый?

— Да в том, что смотреть на тебя приятно! — Алла легонько щелкнула его по носу.

Нулик, улыбаясь, потер нос. И сделал то же стоявшему рядом товарищу — щелкнул его по носу. А за ним остальные. Видимо, они не знали этого дружеского жеста раньше. Поэтому стали повторять его с таким рвением, что уже через минуту мутузили друг друга почем зря.

Алле пришлось разнимать их.

— Вот вы какие! — сердито сказала она. — Ничего вам доверить нельзя!