Аллигат 2

Ньют уплетал конвертики за обе щеки, запивая компотом, а его мать осматривала ручки корзины, проверяя их прочность, собираясь отправить сына — как и планировала — за бельём к заказчице.

— Нигде не задерживайся, — наставляла она мальчика, беспокойно поглядывая на часы.

— А можно я зайду к Джону и поделюсь с ним вот этим? — указал он на выпечку. — У нас много, целая гора.

Эшли не стала возражать и, упаковав пяток конвертиков, вручила сыну:

— Только ненадолго. Туда и обратно, — одёрнула она на нём ставшую коротковатой курточку.

Миссис Бинди и миссис Маклахлан — невысокая и невзрачная юркая брюнетка средних лет — пришли не с пустыми руками. На столе появилась тарелка с чайным пирогом, густо смазанным сливовым джемом, и корзиночка с тикейками — жареными булочками с изюмом.

Соседки оказались особами пунктуальными и не в меру разговорчивыми.

Одно из правил поведения в обществе гласило: «Никогда не обсуждайте ничего личного в присутствии других людей». Увы, Ольга убедилась, что это требование — как, впрочем, и другие — женщинами полностью игнорировалось. Оно и понятно. В нём речь шла о леди и джентльменах, к коим гостьи не относились.

Ольга с трудом сдерживала натиск их неуёмного любопытства, незаметно сменяя темы разговора с личных на общие, заостряя внимание на настроении собеседниц, погоде, городских новостях… С терпеливым смирением поглядывала на стрелки часов, как назло, двигавшихся томительно долго, словно увязших в киселе.

Миссис Бинди, заверив, что они с подругой заглянули ненадолго, через полчаса вызвала у Ольги удивление этим «ненадолго». Какой временной промежуток имела в виду женщина — она так и не поняла. Судя по всему, лёгкое и необременительное общение с молодыми особами доставляло им истинное наслаждение. Закругляться с визитом соседки не спешили.

Уже было выпито по три чашки чаю и съедено две трети угощения, а неугомонные гостьи были полны сил и уходить не собирались. Они раскраснелись, доверительно разглагольствуя о своих добродетелях. Учили молодых женщин уму-разуму, при этом выразительно кивали и вытягивали губы трубочкой, поднимали глаза к потолку и поочерёдно всплескивали руками.

Эшли с тревогой поглядывала на разливающийся сиреневый сумрак за окном в ожидании сына. Каждый раз вздрагивала и опасливо отстранялась, глядя на руки то одной женщины, то другой, взмывающих в опасной близости от чайных чашек. Когда вернулся Ньют, она вскочила и, не дав ему войти в кухню, тотчас отправила в комнату леди.

Гостьи посетовали на невозможность пообщаться с мальчиком и, перейдя с повествования о своих недомоганиях, переключились на освещение — безумно интересной! — жизни ближайших соседей.

Мысленно застонав, Ольга с холодной вежливостью быстро свернула бессмысленный разговор и невзначай заметила, как Эшли потихоньку придвинула чашку под ходящие ходуном руки миссис Маклахлан. Её фамилию она произносила с большим трудом, при этом запинаясь и всё равно безбожно коверкая. Женщина неприязненно косилась на неё, поджимала узкие губы, гримасничала и вот… Очередной взмах руками и чашка опрокинулась. Скорбно звякнув, соскользнула со стола. Оставив на подоле платья гостьи большое мокрое пятно, скатилась на пол и вдребезги разбилась.

Не нужно говорить, как соседки засуетились и быстро засобирались домой.

Эшли закрыла за ними дверь и вернулась в кухню.

Ольга полулежала на стуле, вытянув ноги:

— Уф… Я думала, они никогда не уйдут, — обмахивала лицо сложенной салфеткой. Горели щёки. От усталости закрывались глаза. — Эшли, скажу честно, такого от вас я никак не ожидала.

Та хихикнула:

— Эта миссис Мах… кам… — махнула она рукой, — очень неприятная особа. Если бы я знала, что с помощью разбитой чашки можно быстро избавиться от гостей, то поступила бы так гораздо раньше.

Ольга укоризненно качнула головой. Ничего не успев возразить, она подскочила от раздавшегося стука во входную дверь.

— Накаркали — они вернулись! — истерично засмеялась она, прижимая руку к груди, где болезненно сжалось сердце. — Может, не станем открывать?

Эшли натужно кашлянула и, метнув взгляд на леди, просипела:

— Нельзя, — разгладила передник и заторопилась в коридор.

Послышались приглушённые голоса: Эшли и низкий, мужской.

Мужчина? В такой час? — прислушалась Ольга, цепляясь взглядом за дрогнувшую стрелку часов на стене — скоро будет семь. Встала, опираясь рукой на спинку стула, готовясь к худшему. Ноги налились свинцовой тяжестью, а сердце пустилось вскачь.

Он вошёл в кухню.

Огонёк свечи вздрогнул и колыхнулся, выхватив из темноты наступившего вечера высокую широкоплечую фигуру. Показалось что-то знакомое в ней, отпечатавшееся в памяти недавней короткой встречей.

Мужчина вышел в полосу света, отбрасываемую керосиновой лампой, и Ольга тотчас узнала его.

Вокзал… Старик с тростью и его телохранитель…

«Поль, мой мальчик…» — всплыла в памяти фраза на французском языке.

Поль… Так старый ловелас назвал своего сопровождающего, который собственной персоной неслышно прошёл к столу и остановился с другой его стороны — напротив Ольги, потерявшей дар речи.

[1] Художественный неаполитанский фарфор Каподимонте представляет собой древнюю традицию со времен Карла III из династии Бурбонов. Взойдя на престол в 1734 году, Карл поселился в Неаполе и перевёз с собой уникальную коллекцию предметов искусства, полученную в наследство от матери. Для её размещения в 1736 году на самом высоком холме Неаполя был построен королевский дворец Каподимонте. В 1743 году начинает работу мануфактура и уже в первый месяц производится более двух тысяч изделий из фарфора. Выпускались чайные и кофейные сервизы, табакерки, статуэтки, посвященные религиозным и мифологическим темам, вазы, чернильницы, канделябры.

Глава 20

Он узнал её тоже. Она видела это по едва дрогнувшему уголку его губ, слегка прищуренному взору. Не спускала с него подозрительных глаз, чувствуя, как замирает дыхание и холодеют руки. Как вдоль позвоночника крадётся колкий холодок.

Эшли вошла следом в обществе второго мужчины, значительно ниже и старше первого. Было в его заискивающих суетливых движениях и взгляде исподлобья что-то неуловимо-неприятное, настораживающее.

— Мисс Табби, это мистер Уайт, — представила она высокого мужчину. — Я говорила вам. Помните? — смиренно опустила глаза.

Уайт? Белый? — сдвинула брови Ольга, вдруг поняв, куда отлучалась женщина. Да это же тот самый Чёрный риэлтор!

— Эшли… — растерянно замолчала она.

Мужчина окинул застолье быстрым взглядом. Небрежно шевельнул пальцем в сторону двери — и его сопровождающий, мгновенно поняв, что от него требуется, устремился в коридор.

Маклер, — неприязненно подумала Ольга, глядя вслед семенящему неприятному типу, уводящему за собой Эшли.

— Здесь хозяйская спальня, — услышала она приглушённый голос женщины и посмотрела на Чёрного риэлтора, который пробежался глазами по кухне и прикипел к её лицу.