Аллигент

Но как это может быть правдой, если мои действия довели Юрайа до больницы, если Трис даже не может смотреть мне в глаза, если столько людей умерло?

Я закрываю лицо и стискиваю зубы, начинают течь слезы, несущие волну отчаяния, будто кулак, прилетевший мне в лицо. Когда я встаю, чтобы выйти из комнаты, манжеты моего рукава мокрые, потому что я вытирал ими слезы и моя челюсть болит.

Глава 30.ТРИС

– Ты была там?

Кара стоит рядом со мной, сложив руки на груди. Вчера Юрайа был переведен из своей безопасной комнаты в комнату со смотровым окном, я подозреваю, что бы избавиться от наших постоянных просьб, попасть к нему. Кристина сидит сейчас у его кровати, держа его за руку.

Я думала он распадётся на части, как тряпичная кукла, но он выглядит так же, за исключением некоторых бинтов и царапин. Я чувствую, что он может проснуться в любой момент, улыбаясь и поинтересоваться, почему мы все смотрим на него.

– Я была там вчера вечером.
– Говорю я - это было неправильно.
– Оставить его одного.

– Существует ряд доказательств, чтобы предположить, что в зависимости от степени повреждения мозга, он может на некотором уровне слышать и чувствовать нас, - говорит Кара, - хотя мне сказали, что прогнозы не очень положительны.

 Иногда я всё ещё хочу ударить её. Как будто мне нужно напоминание, что Юрайа может не проснуться.

– Да После того, как я ушла от Юрайа прошлой ночью, я бродила по зданию, не зная, куда иду.

Я должна бы думать о своем друге, балансирующем между этим миром, и чем-то другим, что обычно бывает после, но вместо этого я думала о том, что сказала Тобиасу. И о том, что я чувствовала, когда смотрела на него, будто что-то между нами разбивалось.

Я не говорила ему, что с нашими отношениями покончено. Я хотела, но когда я смотрела на него, было невозможно сказать это. Я чувствовала вновь подходящие слезы, который теперь захлестывали меня каждый час, или стали захлестывать со вчерашнего дня. Я оттолкнула, себя от мысли о слезах и проглотила их.

– Так, ты спасла Бюро, - сказала Кара, поворачиваясь ко мне, - ты, похожу, была замешана во многих конфликтах. Думаю, мы все должны быть благодарны за твою устойчивость к таким ситуациям.

– Я не спасала Бюро. Я не заинтересована в том, чтобы спасать Бюро, - возразила я, - я просто убрала оружие из нехороших рук, и все.

Я продержала некоторую паузу.

– Ты только что сделала мне комплимент?

– Я способна распознавать сильные стороны другого человека, Кара отвечает с улыбкой.

– Кроме того, я думаю, что наши проблемы сегодня решены, как на логическом, так и на эмоциональном уровне.

Она прочищает горло, и я бы очень удивилась, если бы она, наконец, раскрыла то, что у нее тоже есть эмоции, способные заставить ее чувствовать себя не комфортно или не уютно.

– Это звучит так, будто ты знаешь о Бюро что-то такое, что могла разозлить тебя. Было бы интересно послушать, что это такое.

Кристина кладет голову на край матраса Юрайа, ее стройное тело поворачивается на бок.

Я говорю иронично:

– Я бы сказала. Мы можем никогда не узнать об этом.

– Хм. Складка между бровей Кары появляется, когда она хмурится, она выглядит так же, как Уилл, и я должна отвести взгляд.
– Может быть, я должна сказать, пожалуйста.

– Прекрасно. Вы знаете сыворотку моделирования Джанин? Ну, она была не ее. Я вздыхаю.
– Пойдем. Я покажу вам. Это будет легче.

Это было бы так же легко сказать ей, что я видела в старой комнате хранения, расположенной глубоко в лабораториях Бюро.

Но на самом деле, я просто хочу занять себя другими мыслями, что бы не думать о Юрайе. Или Тобиасе.

– Кажется, что мы никогда не дойдём до конца всех этих обманов, Кара говорит, когда мы идем в сторону кладовой.
– Фракций, видео Эдит Приор, покинувшей нас... Все это ложь, разработанная, чтобы заставить нас вести себя определенным образом.

– Ты на самом деле думаешь ТАК о фракциях?
– говорю я, - Я думала, тебе нравилось быть в Эрудиции.

– Да.

Она чешет шею, оставляя красные полоски на коже от ногтей.

– Но Бюро заставило меня чувствовать себя дурой, сражаясь за какую-либо из фракций, и за то, за что сражались Аллигенты. А мне не нравится чувствовать себя глупой.

– Получается, ты не считаешь, что что-либо из этого было стоящим?
– говорю я, - что-либо из всего того, что касается Аллигентов.

– А ты?

– Это спасло нас,- говорю я, - и это привело нас к правде. И в любом случае, это лучше, чем план Эвелин по бесфракционному обществу, в котором никто бы не мог выбрать что-

либо.

– Допустим, - говорит она, - я просто горжусь собой, потому что я могу видеть сквозь вещи, которые предполагает собой фракционная система.

– Знаешь, что Отреченные говорили о гордости?

– Полагаю, что-то не очень хорошее.

Я засмеялась.

– Абсолютно точно. Они говорили, что это не дает людям видеть правду о том, кем они являются на самом деле.

Мы дошли до дверей в лабораторию, и я постучала несколько раз, чтобы Мэттьюс услышал меня и впустил нас. Пока я ждала, когда он откроет нам дверь, Кара одарила меня странным взглядом.

– Старые записи Эрудитов гласили то же самое, в каком-то смысле, - сказала она.

Я бы никогда не подумала, что Эрудиты могли бы сказать что-то о гордости - что они хотя бы обеспокоивали себя с моральной точки зрения. Но, похоже, я ошибалась. Я бы хотела расспросить Кару по этому поводу, но к тому моменту дверь уже открылась и Мэттьюс стоял на входе, доедая яблоко.

– Не мог бы ты пропустить меня в кладовую?
– спрашиваю я - Мне нужно показать кое-что Каре Он доедает остатки огрызка яблока и кивает:

– Конечно.

Меня передергивает, когда я представляю горький вкус семян яблок и я иду за ним.

Глава 31.ТОБИАС

Я НЕ МОГУ вернуться к испепеляющим меня взглядам и неотвеченным вопросам общей комнаты. Я знаю, что я не должен возвращаться к вопросу о преступлении, даже если это не одно из тех безопасных мест, вход куда мне запрещен, но я чувствую, что мне нужно посмотреть, что происходит в городе. Будто мне нужно вспомнить, что есть еще один мир, за пределами это, где меня не ненавидят.