Аллигент
Шрифт:
Я толкаю его коленом в бок. Он спотыкается, теряя контроль над кувалдой. Я держу ее близко к своей ноге и начинаю продвигаться к Трис.
Она где-то передо мной, борется за Эрудита. Я вижу, как локоть какой-то женщины ударяет ее в щеку, заставляя ее отшатнуться назад. Кристина отпихивает женщину.
Потом происходит выстрел. Один раз, два раза. Три раза.
Толпа бросается в разные стороны, все в ужасе бегут от угрозы пуль, и я стараюсь увидеть, кто был, если кто-то был, подстрелен, но натиск толпы слишком интенсивен. Я едва ли могу что-то видеть.
Трис и Кристина приседают
В нескольких футах от него, Эдвард лежит в луже собственной крови.Пуля попала ему в живот. Есть и другие люди на земле, люди, которых я не узнаю, люди, которые были растоптаны или расстреляны. Я подозреваю, что пули предназначалась для Эдварда и только для него -другие были просто свидетелями.
Я дико смотрю вокруг, но я не вижу стрелка. Кто бы это ни был, кажется, он растворился в толпе.
Я бросаю кувалду рядом со смятым кубком и склоняюсь над Эдвардом, Отречение камнем давит на меня. Его глаз метается из стороны в сторону под веком - он жив, пока что.
— Мы должны доставить его в больницу, — говорю я тем, кто мог бы меня услышать.
Многие уже ушли.
Я смотрю на Трис через плечо и на мужчину Эрудита, который почти не двигается. — Это он... ?
Её пальцы находятся на его шее и она ощупывает пульс, её глаза пусты и широко распахнуты. Она качает головой. Нет, он не выживет. Я не думаю, что он еще жив.
Я закрываю глаза. Чаши фракций отпечатались на моих веках лежащими на боку с содержимым, разбросанным по улице. Символы нашей прежней жизни разрушены -
человек погиб, остальные ранены - ради чего?
Просто так. Ради пустого, узкого видения Эвелин: города, где людей вырывают из фракции против их воли.
Она хотела, чтобы у нас было больше пяти выборов.Теперь у нас ни одного.
Я точно знаю то , что я не могу быть ее союзником, никогда бы не смог.
– Нам нужно идти, - говорит Трис, и я знаю, что речь идёт не о том, чтобы покинуть Мичиган Авеню, не о том, чтобы отвести Эдварда в больницу; она говорит о городе.
– Нам нужно идти, - вторю я.
В полевом госпитале,в штаб-квартире эрудитов пахнет химикатами,мой нос практически не дышит. Я закрыл глаза и жду Эвелин.
Я так зол, что даже не хочу здесь сидеть, я просто хочу собрать свои вещи и уйти. Она, должно быть, планировала, что демонстрация, или она бы не знали об этом днем раньше, и ей, должно быть, известно, что он выйдет из-под контроля, напряженность с управлением выше, чем они являются. Но она все равно сделал это. Сделать большое заявление о фракциях было важнее, чем ее безопасность или потенциальные потери жизней. Я не знаю, почему это меня удивляет.
Я слышу её голос и как открываются двери лифта: — Тобиас!
Она подбегает ко мне и хватает меня за руки, которые были липкими от крови. Её глаза широко открываются от страха и она говорит. — Тебе больно?
Она беспокоится обо мне. Эта мысль поднимает во мне маленький кусок тепла — она, должно быть, любит меня и заботится обо мне. Она по-прежнему способна любить.
– Кровь Эдварда. Я помогал нести
его сюда.— Как он? — говорит она.
Я отрицательно качаю головой. — Мертв.
Я не знаю, как это еще сказать.
Она отступает назад,выпуская мои руки и садится на один из стульев в комнате ожидания.Мама обняла Эдварда после того как он сбежал из Бестрашия.Наверное она научила его быть снова воином ,после потери его глаза и его фракции и его положения.Я никогда не знал ,что они были так близки ,но я вижу это сейчас , в просвете со слезами на глазах и дрожью в пальцах.Это те самые эмоции которые я видел ,когда был ребенком, когда мой отец ударил в стену нашей гостинной.
Я прогоняю память прочь и пытаюсь спрятать её в ящик, который словно был слишком маленьким для неё
– Мне очень жаль,- говорю. Я не знаю, действительно ли я сказал это или только хочу сказать так она до сих пор думает, что я на ее стороне. Затем я добавляю: -Почему ты не сказала мне о демонстрации?
Она качает головой.
– Я не знала об этом.
Она лжет. Я знаю. Я решил дать ей шанс. Я могу остановиться на ее хороших сторонах,для того чтобы избежать конфликта с ней. Или может быть, я просто не хочу, чтобы давила, нависшая над нами обоими смерть Эдварда. Иногда мне сложно,сказать, где заканчивается стратегия и начинается симпатия к ней.
– О.- Я почесал за ухом.
– Ты можешь пойти и посмотреть на него, если хочешь.
– Нет.- Она отдаляется.- Я знаю , как выглядит тело.
– Отходит дальше.
– Может быть, я должен идти.
– Подожди , - говорит она и дотрагивается до пустого стула между нами.
– Пожалуста.
Я сажусь рядом с ней , и хотя говорю себе ,что я просто тайный агент,подчиняющися ее мнимому лидерству, я чувствую себя сыном который утешает свою скорбящую мать.
Мы сидим , касаясь друг друга плечами, наше дыхание сливается в один и тот же ритм, и мы не говорим ни слова.
Глава 7. ТРИС.
Кристина вращает черный камень в руке вновь и вновь, пока мы идем. Мне нужно несколько секунд, чтобы понять, что на самом деле это кусок угля из чаши Бесстрашных c Церемонии Выбора.
– Я действительно не хотела поднимать эту тему, но я не могу перестать думать об этом, – говорит она. – Нас было десять инициируемых, и только шесть все еще живы.
Впереди нас ждет Хэнкок-Билдинг, и за ее пределами, Лейк-Шор-Драйв,тот участок тротуара, над которым я когда-то летала как птица. Мы ходим по потрескавшемуся тротуару бок о бок, наша одежда, которая была перепачкана в крови Эдварда теперь сухая.
Он не ударил меня еще и то, что Эдвард, на сегодняшний день наиболее талантливый инициированный, который у нас был, мальчик, чью кровь я счищала с пола общежития.
Теперь он мертв.
– И приятные, милые люди, - говорю я, - это только ты, я и . . . Маира, наверное.
Я не видела Миру с тех пор, как она покинула Бесстрашие с Эдвардом, сразу после того, как его глаз проткнули ножом для масла. Я знаю, что они расстались не намного позже того, как это случилось, но я никогда не знала, куда она делась. Не думаю, что когда-либо перекидывалась с ней более, чем парой слов.