Алое Пламя

– Отец мой… – царевич Хайет коснулся слабой рукой запястья царя Айнара. Царь наклонился к нему.

На рассвете лучшему стрелку царства Айнар отрубили голову.

Тем же днем собрался царевич Ардлет в дальнюю дорогу и отправился в путь в сопровождении одного-единственного слуги. Несмотря на то что множество опасностей могло поджидать путников в пути, царь Айнар решил, что двум всадником может грозить меньше неприятностей, нежели вооруженному отряду. И сколь бы безумным ни казалось такое решение, спорить с царем и отцом не рискнул ни один из сыновей.

– А ежели нападет какой-то безумец, то мой ядовитейший брат ужалит его своим острым языком, и конец ему настанет, невесело пошутил царевич Хайет. Царевич Ардлет в ответ кинул в него подушкой и ушел руководить сборами. Впрочем, вещей с собой два всадника много взять не смогли бы, вот и пришлось путешествовать налегке. Вооруженный легкой саблей, в дорожной одежде, с убранными под платок волосами, царевич Ардлет сильно отличался от себя обычного. Впрочем, переодеваться ему было не впервой. Царевич поднял край расшитого шелком платка до глаз, чтобы скрыть лицо от посторонних взглядов, и легко запрыгнул на быстроногого коня, чье имя было Вихрь.

Ехать приходилось ночами. Царство Айнар было блаженным оазисом среди жаркой пустыни, иное дело дороги, ведущие сквозь нее: путь днем представлялся путникам самоубийственным.

В сопровождении каравана и охраны, даров и сокровищ, обильных запасов еды и питья путники достигли бы ворот царства Эшиа не ранее, чем через два месяца, если бы двинулись короткой караванной тропой. Длинная дорога заняла бы три луны.

Однако царь Айнар, ослепнув от гнева и горя, был беспощаден. И пожелал, чтобы послание, что повезет царевич Ардлет, было доставлено не позднее, чем через месяц. Двое путников, не обремененных повозками и слугами, легко преодолеют это расстояние, если только не столкнутся на пути своем с ужасами и опасностями Белой пустыни.

Оттого и лишил их каравана и наемников, оттого и велел гнать быстроногих коней со скоростью ветра, ведь Белая пустыня раскинулась мягким ковром аккурат между двух царств, и если царство Айнар прилегало к ней южным своим краем, то царство Эшиа, наоборот, краем северным. И двигаться юным и неопытным путешественникам надо было строго на юг, ориентируясь с помощью звезд и старинной карты. Белая пустыня оттого имела такое название, что песок в ней был бел, словно перо лебедя, и солнце отражалось от него, и песок искрился, точно алмазные россыпи, и глаза болели и уставали глядеть на такую красоту. По этому песку опасно было ступать босыми ногами, потому как жег он кожу, подобно раскаленным углям, от беспощадного солнца некуда было укрыться, поскольку на многие расстояния – влево, вправо, вперед, назад и даже порой казалось, что вверх, – простирались бесчисленные залежи песка. Ни деревца не росло в пустыне, ни куста, а величайшей драгоценностью в подобном путешествии была вода. Потому у каждого было по нескольку бурдюков, наполненных водой, а в дальнейшем им стоило надеяться лишь на оазисы и подземные реки. Передвигаться по пустыне можно было только ночью, ведь ночью песок остывал, а солнце пряталось в свои чертоги, уступая место равнодушной луне, которая давала свет, но не мучила жарой, подобно солнцу. Днем же путники старались отыскать бархан повыше и затаиться в его слабой тени.

Однако не прошло и нескольких дней, как догнал их пегий конь, на спине которого сидел верный слуга и товарищ по играм царевича, которого звали Рашта. Только недавно, казалось бы, они так весело разыграли царя Эшиа, но теперь то казалось лишь сном.

– Рашта? Отчего ты последовал за нами? – удивленно спросил Ардлет. – Отчего так торопился? Неужто отец одумался и велел вернуть меня домой?

– Боюсь, придется тебя расстроить, господин мой и повелитель, – мягко ответил Рашта. – Никто во дворце, кроме моей матери, не знает, что я последовал за тобой. Кому я хочу предложить вернуться – как твоему слуге. А лучше, пусть возьмет деньги и двинется куда-то еще, вверх по реке, хоть в Благодатный Ямайн. А то, боюсь, не сносить ему головы.

– Но почему я должен гнать слугу? – изумился царевич.

– Потому что я буду твоим слугой, – ответил Рашта, поражая царевича решительностью, звучащей в его голосе.

– Но это опасный путь, и тебе не стоит отправляться со мной. Мы оба не ориентируемся в пустыне и оба не подготовлены к путешествию. К чему погибать нам обоим?

Рашта выслушал его с нежной улыбкой, а потом взял его ладони в свои, призывая успокоиться и принять во внимания его слова, и ответил так:

– О, господин мой и повелитель Ардлет! Уже десять лет я служу тебе и являюсь твоим товарищем по играм, во всем тебя поддерживаю. Но ведь тебе неизвестно, кем я был до того, как оказался рядом с тобой, я никогда не говорил тебе об этом, поскольку считал неважным. Но теперь пришло время об этом рассказать.

– Говори, – Ардлет затрепетал, словно бы предчувствуя, что пришло время услышать что-то очень важное.

– Позволю себе, о мой господин и повелитель, обратиться к счастливым годам моего детства. До того как оказаться при дворе и стать твоим слугой, я был сыном знаменитого путешественника Кастара – ты, конечно же, слышал о нем. Всем известно, что он был связан с твоим отцом, царем Айнаром, нежнейшей дружбой. Но случилось так, что в наш дом пришла беда, и смерть преждевременно унесла моего отца. Поговаривали даже, что в дело вмешались злые духи, демоны пустыни, а может быть, и сами ифриты – кто знает? Отец мой пропал где-то в пустыне, и никто с тех пор не слышал о нем и не видел его и не может ничего рассказать. В знак того, что царь Айнар знал моего отца и уважал его, он взял ко двору его жену, мою мать, Эрджабэ, и ты прекрасно знаешь ее, о мой господин и повелитель, ведь она теперь воспитывает девушек, которые прислуживают во дворце, учит их грамоте и манерам. А меня тоже взяли во дворец и велели прислуживать тебе, о мой господин и повелитель, разделять твои игры и всецело помогать тебе. И вот теперь я всей душой и телом принадлежу тебе, и ты волен распоряжаться мной, и даже можешь приказать мне остаться дома, бросив тебя на произвол грозной судьбы. Но вот что я хотел сказать: будучи ребенком, я много путешествовал со своим отцом, мудрым Кастаром, и он обучил меня всему, что должен знать путешественник. Я умею читать звезды, находить в пустыне воду, ориентироваться в лесу, знаю основы мореходства, а также изучал лекарское дело. Я уверяю тебя, о мой господин и повелитель, что не стану для тебя обузой, а только помогу в этой дороге. Помогу тебе преодолеть все трудности в пути, поскольку во всем царстве Айнар я больше всех путешествовал и лучше всех ориентируюсь в Белой пустыне, и в этом могу принести тебе клятву и поклясться своей головой.

– Не надо таких клятв, милый мой Рашта, – с восторгом ответил Ардлет, – я и так поверю в то, что ты говоришь, потому что нет тебе причин говорить мне неправду, ибо не было за эти годы ни единого раза, когда ты бы мне солгал. Поэтому я послушаю тебя и последую твоему совету.

Сказав так, царевич Ардлет в самом деле снабдил слугу своего водой и деньгами и отослал прочь, пожелав доброго пути. Рашта же вновь повторил свой совет – не возвращаться в царство Айнар, а бежать от обезумевшего царя куда глаза глядят.

Так и продолжили путь царевич Ардлет и верный его друг и помощник Рашта.

Пустыня оказалась невообразимо огромной, Ардлет никогда и помыслить не мог о том, что в его жизни случиться что-то подобное. Рашта же уверенно вел их вперед, ориентируясь по россыпи созвездий на синем покрывале ночного неба. К слову, мудрый слуга не забывал исподволь обучать своего хозяина всему необходимому в пути, прекрасно осознавая, как непрочны нити наших судеб, и однажды Рашты может и не оказаться рядом в нужную минуту. Помимо астрономии, которую Рашта объяснял с мастерством лучших звездочетов мира, Ардлет учился готовить нехитрую еду из их небольших запасов, поскольку много ли еды могут увезти на себе двое путников, пусть в их распоряжении и все сокровища царства Айнар? А также чинить одежду, ориентироваться в пустыне, кажущейся столь одинаковой, определять время по солнцу, и многим другим необходимым вещам. Рашта обучал его заваривать целебные настои из трав, облегчающих жажду и голод, разводить костры и даже чутко спать, чтобы иметь возможность проснуться в самый необходимый момент.

Несмотря на все это, Ардлет страдал. Путешествия явно никогда не смогли бы стать страстью всей его жизни, поскольку больших мучений он представить себе не мог. В сухих песках изредка встречалась вода – Рашта прекрасно умел её находить – и её хватало на то, чтобы умыть лицо, но о полноценном принятии ванны и речи быть не могло. Царевич мечтал о возвращении домой – или даже во дворец ненавистного Эшиа, ведь там его ждала ванна, наполненная ароматной водой, где можно было бы отмыть от песка и пыли длинные косы, которым вряд ли пошло на пользу палящее солнце и сухой воздух. О теплой перине, мягкой постели, прохладе озера, сладких винах и изысканных блюдах речи не шло тем более. Царевич Ардлет с сожалением вспоминал о прекрасных днях, которые он провел во дворце, и, засыпая среди белых алмазов пустыни, думал лишь о том, что все сокровища дворца он отдал бы за то, чтобы происходящее оказалось кошмарным сном, и он открыл бы глаза в своей спальне, в своей постели, которой ему неимоверно не хватало. Но пробуждение всегда приносило с собой жару, песок, пыль и невыносимую жажду. Раште было очень жаль юного господина, но ничем помочь ему он не мог.

Тем временем минул почти месяц со времени их отъезда из дворца. Рашта заставлял Ардлета отмечать каждый день, чтобы не сбиться со счета. Он надеялся, что это сможет развлечь его господина, но каждая новая палочка, выведенная изящной рукой, ввергала Ардлета во все большее уныние.

Однако наставал новый день, а следом за ним – следующий день, а следом – еще один, столь же похожий на предыдущие, как и все остальные, и вот Рашта заметил, что звездный покров над их головами изменил свой рисунок, а значит, они продвинулись уже далеко вглубь пустыни, и цель их становится все ближе. А когда минуло еще несколько дней, усталый взгляд Ардлета приметил на горизонте что-то, напоминающее ему о дорогом его сердцу саде.