Алошка
Шрифт:
Так всех и прогнала, - даже милиционера.
А когда мы пришли домой, у Алошки горел огонек. Ох, как я обрадовался! И Алошка тоже обрадовался.
– Я тебя давно жду, - сказал он.
– Давай играть.
И мы стали ГРОМКО, ГРОМКО играть. Я опять сделал на диване из подушек огромную-преогромную гору, собрал на гору все свое храброе войско, и МБ! открыли страшную пальбу.
Но вот из-за высокой горы стала подниматься темная-темная ночь. И мы услышали, как на третьем этаже в квартире Иван Иваныча вдруг заиграла тихая музыка. Замолчали мои пушки, притихли
– Ты какой-то невеселый, - пропищал Алошка.
– Разве ты не рад? Теперь Иван Иваныч всегда будет на пенсии.
– Конечно, рад. Молодец, Алошка, я ведь знаю, что это ты все устроил. А Иван Иваныч и тетя Вера не знают.
– Ну и пусть, - сказал Алошка, - чиХОчиЧУ чиДОчиМОЙ.
Он уцепился покрепче за мое ухо, чтоб не упасть, и я услышал, как он громко, громко дышит - заснул. Устал за целый день, набегался. Так он и поехал на моем плече к своему домику.
Я сам открыл дверцу домика, положил Алошку на кроватку. Укрыл маленьким одеяльцем:
– Спокойной ночи, Алошка! Ты теперь от меня не убегай. Ты мое чудо. И я совсем не хочу смотреть их телевизор. И я теперь всегда буду ГРОМКО ДЫШАТЬ, ГРОМКО ИГРАТЬ И ВЕСТИ СЕБЯ ГРОМКО!
Часть третья
ЧЕРЕЗ ГОРЫ И ЛЕСА
ТЕТЯ ВЕРА ХОЧЕТ ЗАКОЛДОВАТЬ МЕНЯ И БАБУШКУ
Наступила зима. Завыл под окном холодный ветер: УУ-УУ!
И кто ходит без галош, того гонит домой. И кто ходит в галошах, того тоже гонит домой.
И опять меня тетя Вера не пускает на улицу. Хорошо, что у меня, откуда ни возьмись, появился друг. И хорошо, что он живет в маленьком домике. И я ему сказал:
– Алошка, не выходи на улицу без галошек. И вообще не выходи.
– ЧиПОчиЧЕчиМУ?
– Слышишь, как ревет ветер: у-у-у-у-у!
– А у меня на ногах чиГАчиЛОчиШКИ - галошки!
– Глупый ты, глупый!
– сказал я.
– На улице насморк, на улице грипп.
– Зачем ты ругаешься?
И он заплакал. Вот какой чудак - заплакал. Слезки у него: кал-кал, кап-кап. Маленькие слезки.
– Дай мне, - говорит он сквозь слезы, - чиПИчиРОГ...
– Чего?
– спрашиваю.
– Пирог с орехами - вот чего.
– А-а-а!
– "А-а"!
– передразнил Алошка.
Только я ничуточки не обиделся, а скорее побежал к бабушке на кухню и попросил пирожок с орехами.
– Это, бабушка, не для меня, - шепнул я ей, - а для Алошки. Оказывается, он тоже любит твои пирожки с орехами.
– Тары-бары-бум, балуешь дите, - сердито сказала тетя Вера на своем сказочном языке.
А бабушка ей отвечает на своем:
– Люшеньки-люли. Какое ваше дело?
– А я вот возьму да заколдую тебя с дитем, - пригрозила тетя Вера.
– Ах, матушка колдунья, - вздохнула бабушка.
– Я раньше тебя гусей-лебедей заманивала. И теперь тебя переколдую!
Тете Вере это не понравилось. У нее опять случилась тоска-печаль. А я схватил пирожок и скорее побежал к Алошке.
Ну конечно, Алошка обрадовался - ухватился за пирожок обеими руками! Первый пирожок он съел
очень быстро, второй помедленнее, а с третьим принялся играть, шалить и даже безобразничать. Бросал пирожок вверх ух! Бегал с ним, как с ружьем, садился на него, как на стульчик, и бил ногой, как футбольный мяч.– Тары-бары-бум!
– закричал я голосом тети Веры.
– Что ты делаешь, озорник?
И вдруг вошла сама тетя Вера. Алошка разбежался да как стукнет по пирожку. Пирожок как полетит да как трахнет по волшебным очкам: ТРАХ-ТАРА-РАХ!
И сразу в комнате все стало зеленым, как перед грозой.
– ОН РАЗБИЛ МОИ ОЧКИ!
– крикнула тетя Вера ужасным голосом.
ТЕТЯ ВЕРА СРАЖАЕТСЯ С БАБУШКОЙ
Алошка испугался и юркнул в свой домик, а я замер. Я тоже испугался: я знал, что сейчас тетя Вера будет долго кричать. И она правда начала:
– О, мой носик-востроносик, без очков остался, без волшебных. Теперь ты, мой нос, точно конь гнедой без седелышка... Тяп-тяп-тяп...
– Что это у вас тут стряслось?
– спросила бабушка. Она прибежала на шум.
– Это Алошка расшалился, - прошептал я бабушке.
– Ох, опять этот Алошка, - покачала головой бабушка.
– Ну и озорник!
А я сказал:
– Он больше не будет озорничать, я с ним хорошенько потолкую!
Я поднял тети Верины очки - они не разбились. И я хотел попросить за Алошку прощения. А тетя Вера как надела на нос свои волшебные очки, как посмотрела на нас с бабушкой, так и сказала:
– Ну теперь, тары-бары-бум, я вас заколдую!
– За что?
– спросила бабушка.
– За что же ты нас заколдуешь?
– А за то, что приближается праздник Новый год, - отвечает тетя Вера.
– И хочу я, красная девица, быть хозяйкою, пригласить на праздник Иван Иваныча и чтоб у него по усам вино текло.
Так сказала тетя Вера и запела свою страшную волшебную песню:
Лежит волчище да на пузище,
Ого-го!
Раскинул хвост да на сто верст,
Страшно!
– Бабушка, - прошептал я, - а ты начинай свою добрую волшебную песню. Мы ее переколдуем.
– Стара я, - отвечает бабушка.
– Раньше много хороших песен знала, да теперь забыла.
– Бабушка, скорее вспоминай!
– Эх, разве что эту.
– И бабушка тихонько запела:
– Капки по капки,
Где были?
– У бабки.
– Что ели, капки,
Что пили, капки?
И замолчала.
– Бабушка, а что ели капки?
– спросил я.
– Не помню, внучек.
– Бабушка, а что пили капки?
– Забыла, внучек.
– Ха-ха-ха! ЗАБЫЛА, - засмеялась тетя Вера.
– А я не забыла.
И она громким голосом запела наизусть свою страшную волшебную песню:
Лежит волчище,
Да поперек года,
Серым днем,
И вся людская
Беда-невзгода
В нем, в нем!..
А я как махну рукой
Так и сбудется,
Так и сбудется - не минуется.
Ну что, сдаетесь?
– Нет, нет, - крикнули мы с бабушкой.
– Не сдаемся!