Алпамыш

И под стражу взят злосчастный Ултантаз…

Увели Ултана… Спрашивает хан:

— Что случилось? Где мой друг алп-Кар-джан?!

Почему в такой счастливый день и час

Друга своего не вижу среди вас?

Отвечает один из присутствовавших:

— После ухода вашего, когда Ултантаз правителем народа себя объявил, он всех при вас состоявших людей на разную службу назначил. Караджана же ни на какую должность не определил и, к людям его не пуская, отправил на Алатаг. Лишил он его права с людьми встречаться. Ултан приказ написал, печать приложил к нему, — вручил бумагу Караджану: «Если, мол, увижу тебя хоть раз с кем-нибудь из людей не только разговаривающим, — рядом стоящим, — сам себя вини: вздерну тебя на виселицу и голову отрублю». По этой причине никто Караджана все это время не видел и ничего о нем не знает. Бумага эта у Караджана в руках должна быть, если только он на Алатаге не дождался уже своего смертного часа…

Услыхав такие слова, Алпамыш отдает приказ:

— Не медля седлайте лучших скакунов, в одиночку не отправляйтесь, — трое-четверо поезжайте, — разыщите, привезите Караджана. Одежду ему от меня, коня отборного в дар от меня доставьте, — весть обо мне передайте: вернулся, мол, Алпамыш в Конграт, друга своего скорее видеть мечтает!..

Четыре всадника на Алатаг отправились. Прибыли — разыскали Караджана. Увидел их Караджан-батыр, удивился: — В чем дело? — спросил он.

Сказали ему люди Алпамыша:

— Прибыл бек Хаким, наш султан!

Живо снарядись, Караджан!

Малое, великое ль будь, —

Ни о чем не думай, забудь, —

И — без промедления в путь!

В дар тебе прислал Хакимджан

Этого коня и чапан!..

Мешкать и не думал шункар.

Принял побратима он дар, —

В сердце его — радости жар.

Быстро им оседлан тулпар.

Ехали туда вчетвером, —

Ехали назад впятером.

Едет Караджан, а весть вперед бежит.

Приезжает он — за ним народ бежит.

Кто-то Алпамыша известить спешит, —

Алпамыш, узнав, нисходит с трона вниз.

Старые к нему вазиры тут сошлись:

С почестями нужно гостя встретить им, —

Вышли, смотрят — едет гость желанный к ним!

Вот он подъезжает: — Здравствуй, побратим!

После приезда Караджана совет собрали — дела обсудили — пир готовить стали.

Много белых юрт разбили для гостей,

Много было в них припасено сластей.

В золото из луков шла стрельба в тот день, —

Золотые тыквы — для стрельцов мишень.

^[49]

Вечера на землю опустилась тень,

А народ на пир валил, кому не лень.

Шествием веселья с факелами шли,

Из умолкших пушек вновь пальбу вели.

Множество котлов на поле принесли,

Множество костров на поле разожгли,

Резали баранов — счета им не чли,

Повара варили, пекари — пекли.

А людские толпы все текли-текли,

Собрался там весь байсун-конгратский мир.

Неразлучны были, возглавляя пир,

Алпамыш-батыр и Караджан-батыр…

Знатный и незнатный пировал народ,

Пир отпировав, большой созвали сход.

Алпамыш дела с народом обсудил, —

Сердце от печали он освободил.

Верных слуг своих он щедро наградил,

Прихвостней Ултана бек не пощадил:

Строгий розыск он не медля нарядил,

Недругов своих повсюду находил,

Пойманных врагов допрашивал-судил.

В темные зинданы многих посадил, —

Самых вредных он и на смерть осуждал.

Самого Ултана сорок дней подряд

Алпамыш со всей суровостью пытал,

Через сорок дней он приказанье дал —

Кончить Ултантаза… Мир в стране настал.

Алпамыш теперь порядок утверждал:

Он дела правленья мирно обсуждал, —

Малое, большое строго наблюдал, —

Он благоустроить родину желал.

Он свою родню счастливой увидал,

С Ай-Барчин себя любовью услаждал, —

Пыль страданья он из сердца выметал…

А время шло. Заря однажды вставала, — когда солнце взошло, прибывает во дворец несколько всадников, Барчин спрашивают. Вышел к ним Алпамыш, — Алпамышу они такое заявление сделали:

— В слове сказанном всегда ошибка есть.

Вам Байсарыбай, отец Барчин, шлет весть.

Осень наступает — всем цветам отцвесть.

Очень на чужбине тосковал ваш тесть, —

Все-таки домой вернуться он решил.

Много он труда на это положил,

Много испытаний тяжких пережил.

Кто с ним оставался — с ним откочевал.

Берег Кок-!Камыша — им теперь привал,

Там Байсарыбай, как встарь, залетовал.

По своей Барчин старик затосковал:

«Мне разлука с ней невмочь, — он говорит, —

Ведь единственная дочь! — он говорит, —

Глаза моего зрачок!» — он говорит.

Так, вздыхая, день и ночь — он говорит…

Эти слова услыхав, распорядился Алпамыш вестников дяди-тестя своего с коней спустить. Хорошо накормив их, подарками их снабдив, отправил он их обратно: скорей, мол, пусть дорогие гости прибывают. Назначив еще человек десять почтенных людей, он их вместе с вестниками на Кок-Камыш послал с наказом — сопровождать Байсары. Пастбище озера Кок-Камышского, если прямиком итти, недалеко было.