Алу: так плачет ветер

— Думаю, вы стоите всей заботы этого молодого человека, — она неожиданно тепло взглянула на Магнума и на мгновение сжала его не забинтованную руку.

У меня в горле застрял ком. Теперь я не знала, как поступить. Я не могла оставить Клару в таком состоянии, я не могла не убедиться, что с магистром всё в порядке. Я не могла не дождаться ответа мэтра Вульдса.

Мне так тяжело давалось решение, когда ситуация ещё не накалилась. А теперь сердце словно вырвали у меня из груди и порезали на части. В тот момент, когда я должна поступиться собой и остаться, заботясь о близких, у меня забрали выбор. И это осознание заставило меня чувствовать беспомощность и ужас, сковавшие тело, сделавшие его чужим.

Два дня. На самом деле у меня только два дня, чтобы попрощаться с ними, возможно, навсегда. И если ещё утром это казалось огромным промежутком времени, то сейчас, глядя на побитые тела и покалеченные души, это ощущалось тремя секундами.

Время уже почти вышло.

Пока я размышляла, мои раны обработали. Благо ребра оказались целы, но было много сильных ушибов. После я подошла к Кларе и сжала её холодные пальцы. Допросы скоро начнутся.

— Клара, — мягко позвала я свою сестру. Свою храбрую, добрую младшую сестру.

— Ты цела? — она моргнула, осмотрев меня, и поморщилась, глядя на правую сторону моего лица.

— Вполне, — прошептала я, игнорируя боль. Это казалось сущей мелочью по сравнению с её разбитым сердцем или ранами Магнума.

Магнум. Теперь это имя легко проскальзывало в моих мыслях. В конце концов, защищая меня, он убил оборотня. То, как его когти не колеблясь превратили грудь Фортиса в месиво, должно наполнять меня ужасом. Но я могла думать только о том, что это будет значить для него. О том, какими всегда серьёзными были его глаза в свете камина, какими осторожными редкие прикосновения, как он оказался рядом в самый сложный момент моей жизни и как он продолжил оставаться рядом после. Как он смотрел на меня и обещал: то, что вы приобрели никуда не денется и будет ждать.

И чем это для него обернулось? Лишь болью.

Я перевела взгляд на Клару. И для неё тоже. Проклятие, которое наложил кто-то близкий ко мне, испортило жизнь и ей.

— Скоро начнутся допросы, — мягко сказала я.

— Я скажу всю необходимую правду, — кивнула она серьёзно, на мгновение становясь прежней. Но такой как раньше: беззаботной, немного легкомысленной и доверчивой, — ей больше не быть. Каким бы наивным и нежным не казался их роман с Руджетом, случилось предательство. За эти три месяца они стали близки, Клара думала, что обрела что-то особенное, но всё это оказалось ложью. Мне следовало остановить её, уберечь от этого. Вместо этого я малодушно потворствовала.

Лиркс поймал мой взгляд. Может, и не всё в этом было притворством. Может, Руджет искренне любил Клару. Фортис мог ему угрожать. Это мы теперь вряд ли узнаем, но по крайней мере известно, что его мучило чувство вины. Хотя едва ли это станет утешением для Клары.

Клара… Она всё ещё хочет меня защитить. И она бы продолжила защищать, даже если бы дошло до того, что меня судили за предательство, потому что я фокса. Она бы вступилась. Она встала бы рядом со мной, как всегда, наплевав на собственную судьбу.

Я не могла ей этого позволить. Я знала, что буду нужна ей, что лишь мне известна вся правда. Но я решила рассказать обо всём Лирксу. Он поддержит её после моего ухода. Справятся ли они вдвоём? Наверняка. В конце концов, Клара сильная. Это я всегда цеплялась за неё, а не наоборот. И теперь мне предстоит научиться плыть без неё.

Переведя взгляд на Магнума, я подавила вздох. Они все должны справиться без меня. А я обязана справиться без них, убегая прочь, как последняя трусиха.

Так будет лучше для всех.

А это значит, что мне пора открыть медальон Флос-Вины.

***

Магнум давно не чувствовал себя настолько паршиво. Каждая мышца в его теле болела от перенапряжения. Он нахмурился, открыл глаза и попытался понять, где находится.

Стояла глубокая ночь. Магнум услышал чьё-то тихое дыхание и опустил взгляд. Сердце в груди замерло, когда он увидел знакомую макушку и низкий пучок. Алу уткнулась побитым лицом в простыни совсем рядом с его боком.

Магнум хотел протянуть руку, но понял, что она привязана к его груди. Знакомая боль от перелома обожгла, но он старательно проигнорировал её. Ночное зрение канема пришло само, причиняя куда больше боли, чем обычно. Он мог видеть лишь часть лица Алу, но рассмотрел разбитую скулу, опухший глаз и мелкие ссадины. Кто знает, какие раны покрывают её тело.

Он стиснул зубы. Ему следовало разорвать Фортиса сразу же. Едва Магнум увидел побитое лицо Алу, всё в нём вспыхнуло в огненной ярости. Он бы убил ублюдка на месте, если бы она его не остановила.

Что ж, в любом случае Фортис мёртв. И это скорее всего принесёт Магнуму неприятности, но по большей части ему плевать. В конце концов, он всегда может скрыться в Игравии. Он собирался отправиться к тётушке Ирме через два месяца, но всегда можно сделать это раньше. Да, это будет стоить ему исследований, но он начнёт всё сначала. Он получил от старика Абингтона многое и вряд ли может надеяться на что-то ещё.

Осмотревшись вокруг, Магнум увидел даксарру. Неожиданно её глаза загорелись волчьим светом в темноте, и он против воли напрягся. Но волва лишь осторожно поднялась. Лицо её не пострадало, но шею и запястья перебинтовали. Обычно жизнерадостный взгляд казался мёртвым. Взглянув в сторону дверей, она нахмурилась, подошла ещё ближе и набросила на них маленький и шаткий, но работающий купол тишины. Магнум разглядел стражей, заснувших у двери. Значит, он под охраной. Неудивительно.

— Как вы? — спросила даксарра хриплым голосом.

— Сносно. Как Алу? — слова выскочили сами собой, и она кратко улыбнулась, но тут же погрустнела.

— Нормально. Норбилы болтают о ней, ожидая своего старшего брата, — она многозначительно на него посмотрела. Это проблема, сказанные слова уже не забрать обратно. — Директриса пока держит всё под контролем. Но как только прибудут глава Норбилов и моя мать, всё усложнится, — даксарра нахмурилась, глядя куда-то в окно. Сейчас она мало напоминала мнущуюся семнадцатилетнюю девушку из его класса. Магнум вспомнил, что мельком видел тело урси, который входил в их компанию друзей. Он знал, что его слова едва ли помогут, но всё равно сказал:

— Мне жаль Руджета.

— Он был предателем, — почти гавкнула даксарра, но её глаза тут же увлажнились. — Но от этого не менее больно.

Они немного помолчали. Магнум припомнил слова Фортиса о том, что дакса Августа прикончит Алу, как только будет снято проклятие. Без труда он вспомнил лицо волва — он, казалось, пришёл в искренний ужас при одной мысли об этой женщине. Прежде Магнуму приходилось слышать лишь о даксе Георге и почти ничего о его жене. Мог ли Фортис лгать? Зачем? Неужели дакса Августа столько лет просто ждала своего часа, чтобы отомстить?