Алый флаг Аквилонии. Железные люди

– Задание понятно, - кивнул Евгений Лопатин.
– Но что дальше?

– А дальше, - сказал младший прогрессор, - есть программа-минимум, по которой в середине осени ваш контингент будет эвакуирован в Аквилонию и программа-максимум, предусматривающая организацию в бухте Тарифа зимней якорной стоянки для нашего флота. В таком случае отсюда «Медуза» будет вывозить содержимое вашего контейнеровоза, а обратными рейсами доставлять строительные материалы для возведения капитальных зданий форпоста. Возможен и промежуточный вариант, при котором после постройки форпоста вы и ваши люди будете вывезены в наше главное поселение, так сказать, к цивилизации, а вместо вас на вахту заступит другая команда. Как кажется мне, это будет наилучшее решение.

– Да, - подтвердил майор, - контингент на удаленных форпостах необходимо регулярно заменять - главным образом, для того, чтобы эти люди не чувствовали себя оторванными от своего государства. У Югороссии много зарубежных форпостов, представительств и военных баз, но каждый военнослужащий или гражданский специалист знает, что по истечении срока зарубежной командировки он сядет на корабль и вернется на родину.

– Хорошо, Евгений Николаевич, - кивнул Сергей-младший, - мы учтем ваш опыт, ибо прежде единственным удаленным форпостом у нас был пункт по добыче натуральной натриевой соды в устье Гаронны, функционировавший только в теплое время года. Зимой в тех краях просто нечего делать. Так что до возникновения тут постоянного поселения, население которого будет заниматься хозяйством, пахать землю, пасти скот и ловить в море рыбу, гарнизон форпоста необходимо будет заменять два раза в год, в начале и в конце навигации на Гаронне. Осенью ваша смена прибудет предпоследним рейсом, потом «Медуза» отвезет вас в Аквилонию, и вернется сюда на зимовку. И вот что я хочу сказать еще. В случае достаточно длительного пребывания на этой территории может случиться так, что вы столкнетесь с местными жителями, которых тут называют «уеху», а по-научному это люди вида хомо неандерталензис. Местные говорят, что у самцов уеху очень силен территориальный инстинкт, поэтому они нетерпимы к присутствию чужих. Когда два клана претендуют на одну охотничью территорию, то самцы дерутся насмерть, а потом победители отыскивают пещеру побежденного клана и съедают там всех женщин и детей. Кстати, Сергей Петрович говорит, что по этому поводу были соответствующие археологические находки.

– И что же мы должны делать, если на нас нападут эти самые уеху - стараться не причинять нападавшим вреда - мол, они невинные дети природы?
– с оттенком иронии спросил майор Лопатин.

– Совсем нет, товарищ майор, - ответил Сергей-младший, - мы не толстовцы и не мазохисты, а потому не подставляем левую щеку после удара по правой. Наш принцип: «у нас будут только добрые соседи, либо никаких». Вот, видите этих милых девушек, составляющих команду этого корабля? Раньше они принадлежали к многочисленному и сильному клану Волка, вожди которого решили, что смогут напасть на наше поселение, ограбить его и обложить данью. Отражая нападение, мы убили всех мужчин, способных носить оружие, а женщин и детей взяли к себе на перевоспитание и ассимиляцию. Так клан Волка прекратил свое существование, а наш народ обрел новых сограждан, для которых немыслимо возвращение к прежнему образу жизни. Для всех прочих соседних кланов этот случай стал жестоким уроком того, что дела с нами лучше вести мирно. Вот и вы в случае нападения должны будете поступить точно так же - полностью уничтожить взрослых самцов напавшего на вас клана, после чего пройти по их следам, найти пещеру или стоянку, забрать женщин и детей и привести их к себе, чтобы потом отправить их к нам первым же рейсом «Медузы».

– Да, но зачем вам женщины и дети неандертальцев-каннибалов?
– воскликнул Евгений Лопатин.
– Вы же сами говорили, что они жрут друг друга за милую душу!

– Жрут друг друга дикие самцы, - ответил младший прогрессор, - а для неандерталок и их детей это самый большой страх в жизни после страха голодной смерти. Попав в наше общество, они довольно легко адаптируются, и даже выходят замуж. В моей семье неандерталок нет, а вот у доктора, который осматривал вашу руку, и у командира фрегата в семьях имеется по одной неандертальской жене, Яков Николаевич может подтвердить.

– Да, так и есть, - сказал командир лейб-гусарского взвода.
– Енти бабенции весьма горячи и влюблены в своих мужиков до безумства...

– Погодите, Яков Николаевич...
– прервал Терехова майор Лопатин, - вот только что товарищ Петров сказал, что в его семье неандерталок нет. А кто есть?

– Многоженство у них тут, в ентой Аквилонии, - назидательно подняв палец, произнес Яков Терехов, - но не как у турок, а совсем, значица, на другой манер... Женского пола много, а мужского совсем мало, а потому бабы выбирают себе кавалера, а у того есть только право отказаться. Вот у Сергея Васильевича десять жен, четверо сейчас при ём вроде адъютантов, у дохтура Блохина четыре, а у господина Дамиано пять.

– Многоженство?
– переспросил майор Лопатин, недоверчиво переводя взгляд с одного собеседника на другого.

– Женщин у нас действительно во много раз больше, чем мужчин, - сказал Сергей-младший, - и каждая отчаянно хочет замуж. У местных это вообще идея фикс. Поэтому у нас есть закон, что каждая из них имеет право войти в семью, а все рожденные у нас дети должны знать своих отцов. Главное - любовь и согласие внутри семьи, в первую очередь, между женами, ибо ревность, ссоры и скандалы в семейной жизни явление недопустимое. Так и живем: женщины выбирают, потом их выбор утверждается на Женсовете, а мы можем только отказаться, если невеста нам не по нраву. Вот и все.

– И как ко всему этому относятся ваши священники?
– спросил югоросс.
– А то для меня все это как-то дико...

– Нормально относятся, - ответил младший прогрессор, - ибо краеугольным камнем нашей церкви является Божья заповедь «плодитесь и размножайтесь», а также принцип «не человек для субботы, а суббота для человека». Сами они не женаты: во-первых, это противоречит церковным установлениям, и во-вторых, у мужчины есть право неоспоримого отказа. Жизнь в местных кланах тяжела: каждый охотник может прокормить только весьма ограниченное количество голодных ртов, а эти охотники еще и гибнут от разных несчастных случаев. Если мальчиков и девочек рождается примерно поровну, то к пятнадцати годам возраста девочек уже заметно больше, чем мальчиков, к двадцати соотношение становится три к двум, а к двадцати пяти годам - как два к одному. Поэтому каждую осень раньше лишних женщин изгоняли из кланов на голодную смерть, а теперь мы устраиваем ярмарки, выменивая их у вождей на стальные ножи и разные полезные предметы, дабы увеличить численность своего народа и укрепить его фундамент. Местные женщины понятливы, работящи и отзывчивы на доброе отношение, поэтому такая политика себя более чем оправдывает.

– О да, - с мечтательной улыбкой сказал Яков Терехов, - бабы тут просто золотые: ни минуты не могут сидеть без дела, и ласковые как кошечки. Даже жалко, что мы тут остаемся, а они поплывут дальше в енту вашу Аквилонию. Но наши лейб-гусары - люди военные, и понимают, что есть приказ и воинская дисциплина.

– Так значит, Яков Николаевич, пока мы шли от залива Сувла, вас уже кто-то выбрал?
– спросил Сергей-младший.

– Есть такое дело...
– огладил буденновские усы командир лейб-гусарского взвода; глаза его озорно сверкнули.
– Бьют тут клинья некоторые. Но мы - люди, законы понимающие, и отвечаем им, что все сладкое можно только после свадьбы у вас в Аквилонии. И тут вы говорите, что, мол, оставайтесь тут, самое малое, до осени...

– Ну, Яков Николаевич, этому горю помочь легко, - хмыкнул младший прогрессор.
– Я запрошу отца Бонифация, и если он разрешит (а он разрешит), то отец Макарий окрутит вас с вашими милыми прямо здесь, на этом берегу, а потом они останутся с вами подразделением тылового обеспечения, кухарить и обстирывать всю команду. Устроит вас такое решение?

– Спасибо, Сергей Васильевич, век за вас Бога молить будем!
– подтянулся лейб-гусар и, повернувшись к майору Лопатину, добавил: - Вы только не беспокойтесь, господин майор, местные бабы дисциплину понимают хорошо, и порядок от них будет идеальный.

– Ну, вот и договорились, товарищ Терехов, - сказал Сергей-младший.
– Порядок - он превыше всего. А теперь - за работу, сегодня у нас еще очень много дел.

К часу дня суперкарго контейнеровоза Ахмед Эркекли, поклявшийся в верности Аквилонии на Коране, нашел в своем компьютере номера контейнеров со спортивной одеждой и обувью, в четыре яруса складированные на верхней палубе, после чего процесс разгрузки, как говорил один политический деятель, тронулся. Палубные матросы, братья Адам и Михаил Димитрилисы, стропили нужные контейнеры, а стармех Лыков выгружал их на землю при помощи одного из двух палубных кранов, благо среди довольно редких сосен места для складирования нескольких контейнеров, необходимых на первом этапе, было достаточно.

При этом попавшиеся по пути контейнеры с разной лабудой (вроде презервативов и модной дамской одежды), младший прогрессор приказал опускать по правому борту, а контейнеры с нужными вещами - металлической и фаянсовой посудой, швейными принадлежностями, рулонами тканей и инвентарем для «королевской» рыбалки на тунца - по левому. Кое-что надо прихватить с собой на этот раз в качестве образцов и для непосредственного использования, а все остальное будет отправляться в Аквилонию по мере необходимости.