Алый глаз ворона

Человек — сложное существо, за свою жизнь он обрастает связями и отношениями, любит и ненавидит, желает и испытывает отвращение. Каждое чувство, каждая привязанность, являются невидимыми ниточками, за которые можно потянуть, точками опоры для рычага, которым можно поднять доселе неподъёмное. Ни у безликой фигуры в оранжевой маске, ни у идиота Тоби, ни у Учиха Мадары ничего подобного не было. Учиха Обито, пусть и отринувший прошлую жизнь, подобной защитой не обладал.

Какаши-сенсей не был особо счастлив, он до сих пор хранил глубокую светлую память о своей первой команде. Но он был шиноби, одним из лучших, поэтому знал, как выполнить свой долг. Таким образом, в распоряжении Саске появилась не просто фотография из личного дела, а живой человек, знавший Нохара Рин, слышавший её голос, видевший походку, знакомый со всеми привычками. А затем к живому человеку прибавился человек мёртвый. Саске знал от Йондайме, что на «человеке в маске» находится маркер Хирайшина, но это было средством на крайний случай — следовало выждать правильный момент. Если бы Обито не подстерёг Саске, его бы ожидала тихая смерть во сне от руки бесшумно возникшего мертвеца.

Учиха до сих пор не имел понятия, почему Сарутоби-сенсей до сих пор не отдал подобный приказ, но был этому рад.

Дальше в дело вступила Хенге — самая базовая техника деревни, которой владел каждый сопляк. Шаринган впитывал все движения обоих Рин, Саске изучал манеры и прислушивался к звучанию голоса. Он слушал истории из жизни команды Минато, распутывал клубок взаимоотношений, поразительно схожий с отношениями шиноби Команды 7. Образ Нохара Рин был тем самым «волшебным кунаем», который мог сразить даже несопоставимо сильного противника. Пусть Саске и не был слабаком, но, как говорил сенсей, нет смысла в даже сильнейшем дзюцу, которое не попало в цель.

Затем осталось дело за малым. Как только сенсорное дзюцу Узумаки Карин засекло непрошенного наблюдателя и установило его личность, участь Обито была предрешена. Отправив членов партии за пределы барьерного дзюцу, Саске отослал и своего клона. Деревянный гроб давно дожидался своего часа в небольшом свитке, а о возможности совершить призыв собственного клона Саске узнал от Наруто. Как оказалось, именно такой призыв и был ответом Фукасаку-сама на невозможность слияния с жабами в Режиме Отшельника.

Ну а дальше всё прошло практически полностью в соответствии с планом. Саске опасался, что Обито увидит несоответствия, ведь он был единственным человеком в мире, который видел Рин Шаринганом, а значит, с абсолютной точностью помнил её движения. Именно поэтому Саске выбрал вариант с «Эдо Тенсей» — трещины на лице и смена цвета глаз были призваны замаскировать возможные промахи. Второй вариант — «чудесного спасения», с внезапным появлением «повзрослевшей Рин» со шрамом на груди, был отброшен, как слишком неудобный и недостоверный.

Но даже так Саске собирался лишь ошарашить противника, отвлечь его внимание, заставить утратить бдительность хоть на секунду, хоть на доли мгновения. Чего он не ожидал, что всё сработает настолько хорошо.

Для того, чтобы обеспечить должные спецэффекты, понадобилось додзюцу Сакуры. Именно она обеспечила драматичное появление вместо обычного для Кучиёсе возникновения в клубах дыма, а также замаскировала чакру клона, сделав её абсолютно непохожей на чакру Саске.

Клон, увидав эффективность уловки, начал импровизировать, вплетая в разговор клочки известных сведений из личного дела Обито, рассказов Какаши и Минато, теорий, догадок, а также откровенной лжи. Саске не особо волновало, действительно ли Рин похитил Мадара, ему было известно лишь о запечатанном Санби. Участие Мадары являлось предположением, пусть и вполне правдоподобным.

Именно Сакура и её гендзюцу обеспечили внезапность последней атаки — зрение Обито говорило, что рука Рин опускается вниз, он даже не знал, почему лишился глаза.

Ну а дальше случилось самое естественное для Конохи событие — слаженная команда боевых товарищей легко расправилась с опасным противником. Прекрасное олицетворение концепции «командной работы».

Саске задумчиво опустил взгляд на свою руку. Он смотрел на глазное яблоко, лежащее у него на ладони. Наконец, внезапная идея пришла ему в голову.

— Скажи, Сакура… Сакура-чан, а ты умеешь работать с печатями?

— Что ты имеешь в виду, Саске-кун?

— Сможешь ли ты имплантировать Шаринган в клетки Первого, которые находятся внутри Проклятой Метки?

— Прямо сейчас? — спросила она.

— Нет, что ты, когда вернёмся в Коноху. Не хотелось бы привлекать к этому делу Орочимару.

— Постараюсь. Может тогда имплантировать и додзюцу Итачи?

— А так разве можно?

— Конечно. Нужно всего лишь подсоединиться к системе чакры. А учитывая, что твоё сердце находится именно там, никаких проблем не возникнет.

Саске поднял глаза и по-новому взглянул на Сакуру.

— Более того, стоит то же самое сделать со вторым глазом Обито, — продолжила она. — Пусть он ослеп, но клетки обеспечивают тебе естественную регенерацию, независимую от Камня Гелель. Может через несколько лет глаз восстановится, кто знает?

Саске взглянул Сакуре в глаза и одарил её широкой искренней улыбкой. Его не беспокоило, что таким образом он превращается в монстра. В конце концов, комок плоти с торчащими глазами ничем не ужасней комка с бьющимся сердцем.

— Похоже, Сакура-чан, нам стоит поторопиться домой!

Квест 43. Новые знакомства и старые знакомые

Несмотря на то, что все дела были сделаны, а на сердце Саске, бьющемся где-то в глубинах печати, было легко и свободно, он чувствовал полное опустошение. Это была приятная пустота — словно после особо утомительной тренировки, когда не остаётся сил шевелить ни единым мускулом. А учитывая напряжение последних дней, когда ему, помимо сосредоточенных поисков, пришлось сразиться сразу с тремя S-ранговыми (а то и выше, если такие ранги существуют) нукенинами, всё, чего Саске сейчас хотелось — это очутиться дома, завалиться на кровать, и проспать, как минимум, сутки.

Несмотря на это, Саске не терял бдительности. Он до сих пор помнил свой почти-что-провал с Орочимару, когда посчитал миссию законченной до того, как очутился в Конохе. Мягкие, но из-за этого вдвойне болезненные слова сенсея всё так же звучали в ушах. Так что Саске не расслаблялся сам и не давал расслабиться остальным.

На этот раз не было той деланной беспечности, призванной обмануть Обито, поэтому Наруто мог немного отдохнуть от атаки десятка назойливых женщин. Разумеется, затруднения Узумаки, который со времён Академии поменялся с Саске ролями, доставляли немалое удовольствие. Когда-нибудь Наруто поймёт, каким счастьем было его одиночество. Ну а сейчас самой главной задачей оставалось возвращение домой.

Саске не стал идти назад той же дорогой. Окружной путь ничего не гарантировал, но уменьшал шанс возможной засады. Время от времени Карин проверяла обстановку своим Кагура Шинган. Сенмод Наруто не активировал — использовать его постоянно было так же глупо, как и ходить с вечно активным Шаринганом — но был готов в него войти в любую секунду.

В связи с тем, что возвращение шло окольными путями, на него понадобилось почти в полтора раза больше времени, даже с учётом всех сражений. Все прониклись серьёзностью момента, поэтому не было никаких жалоб или ворчания.