Алый король

— Перед смертью госпожа Веледа держала в руке карту, — произнес Йасу. — Ты видела ее, так?

— Верно, — подтвердила Чайя.

— Отчетливо?

— Лишь на секунду, но… да.

— Тогда опиши ему рисунок на ней, — велел агент, указав на Менкауру.

Парвати кивнула и сосредоточилась, пытаясь сложить запечатленные в памяти кусочки изображения. Женщина понимала: в случае ее неудачи окажется, что гадалка погибла напрасно. Когда перед мысленным взором Чайи возникла целая карта, женщина внимательнее рассмотрела ее при помощи ментальных навыков, полученных при обучении на Просперо.

— Божественное создание с пламенным мечом в правой руке и увенчанной орлом державой в левой, — заговорила Парвати. — Над ним реют ангелы, играющие на золотых трубах, с которых свисают шелковые стяги.

Менкаура издал нечто среднее между вздохом и всхлипом.

— Тебе знакома эта карта? — спросил Нагасена с заметной нервозностью в голосе.

Адепт кивнул, глядя в пол.

— Да.

— Как она называется?

— «Правосудие», — ответил сын Магнуса.

Чайя заметила, что рунный жрец и библиарий мгновенно напряглись. От Йасу их реакция тоже не ускользнула.

— Что она означает? — уточнил агент.

— Спроси Прома, — посоветовал Менкаура. — Он был там.

— Где, Дион?

Помолчав, бывший Ультрамарин произнес:

— На Никее.

Глава 21: Распад. Столкновение душ. Тёмное перерождение

Амон нашел отца залитым кровью.

В исполосованном молниями небе бушевала гроза, совершенно обычная для Планеты Чернокнижников в нынешние беспокойные времена. Здесь, в царстве изменений, постоянно происходило только одно — разрушительные бури эфирного огня.

Но сейчас ярился неестественный шторм, хотя в этом теневом мире вообще мало что могло называться «естественным». С неба лилась кровь, и навстречу ей вздымались языки пламени, пылающего в сердце неказистого города рухнувших менгиров, что угнездился в безрадостных холмах у подножия гор из дымчатого стекла.

«Грозовая птица» советника, севшая на окраине примитивного поселения, враждебно рычала вхолостую работающими турбинами, пока ее хозяин пробирался через трущобы. За ним следовали два сервитора, которые направляли золотой трон жизнеобеспечения, когда-то использовавшийся при лечении раздробленного позвоночника Амона.

На улицах повсюду валялись окровавленные трупы звероподобных созданий с копытами и рогами — возможно, бывших людей. Точнее, куски тел, словно бы пропущенных через гигантскую молотилку. На древних камнях подсыхали алые потеки, и легионер замечал особые смыслы в геометрическом расположении пересекающихся багряных дуг. Дождь понемногу смывал кровь, так что советник брел по липкой грязи, булькающей красными пузырями под его сабатонами.

Придерживаясь пути, отмеченного следами смертоубийства, Амон дошел до круга вытоптанной земли. В центре его возвышалось идолище, чем-то напоминавшее птицу; крылатого великана с глазами на кончиках ветвистых рогов собрали из кованого металла и выбеленного водой плавника.

«Где звери нашли его?»

Перед огромным идолом стоял и растерянно смотрел в дождливое небо Магнус Красный. В тот момент прозвище особенно подходило ему — с головы до ног примарха покрывала кровь его жертв.

Циклопа окружали сотни трупов зверолюдей, к его клинку-хопешу пристали ошметки плоти. Алый Король обернулся, но выражение его лица скрыла текучая маска из капель кровавого ливня. Несколько долгих секунд примарх взирал на советника, и грудь исполина вздымалась от ложных вздохов, бесцельно наполняющих воздухом нематериальные легкие.

«Какой из Магнусов сейчас передо мной?»

Вскинув хопеш, отец движением мысли обратил слой крови и мяса на клинке в облачко мелких частиц и повесил вновь заблиставшее оружие на бедро.

— Амон, — сказал он, шагнув к легионеру.

Адепт облегченно выдохнул: сегодня генетический прародитель хотя бы узнал его. Впрочем, уже следующая фраза примарха вновь встревожила советника.

— Кто позволил столь нечестивым созданиям поселиться на Моргенштерне?

— Мы не на Моргенштерне, мой господин.

Магнус нехорошо прищурил глаз.

— Почему ты все время споришь со мной, Амон?

— Вы учили меня, что истина — величайшая из добродетелей.

Над горным хребтом пронеслись раскаты грома, с самых высоких пиков сошли лавины из осколков стекла. Новая родина XV легиона разрывала себя на куски, словно воспроизводя гибель Просперо.

— Так зачем же ты лжешь?

— Я говорю правду, мой господин! — Советник перекрикивал грозу, стараясь при этом скрыть переполнявшую его скорбь. — Мы не на Моргенштерне, не на Сорокопуте и не на Просперо! Сей мир приемлет только одно имя: Планета Чернокнижников!

— Сколько ни повторяй эту ложь, правдой она не станет! — огрызнулся примарх. — Над нами Горы Праха, мы в развалинах Жаррукина!

Последнее слово поставило Амона в тупик, ибо этого названия, в отличие от прочих, воин не помнил. Оно казалось знакомым, но обычно безупречная память Астартес не могла отыскать связей, ведущих от него к каким-либо образам прошлого.

— Нет, мой господин, — возразил советник, пока отец целеустремленно шагал к нему под дождем. — У этого города нет имени. Никто не знает, откуда он взялся и как звери отыскали дорогу сюда.

— Хватит вранья! — взревел Магнус, и легионер вскинул кин-щит, закрываясь от осязаемой ярости прародителя. Вокруг адепта потрескались валуны, с грохотом раскололись ближайшие менгиры, и в воздухе заплясали мерцающие искорки.

Нависнув над сыном, Алый Король приказал:

— Собирай легион, Амон. Моему отцу нужна наша помощь.

— Я не могу, — ответил советник, прекрасно понимая, насколько опасно открывать мучительные истины дробящейся душе примарха. Циклоп уже трижды едва не убил его, но другими способами привести Магнуса в себя не удавалось.

— Почему? — требовательно спросил Алый Король.

— Потому что большинство воинов погибли. Волки Русса убили их, когда сжигали Просперо.

Разбив кин-щит Амона, примарх поднял его за шею кирпично-красной рукой с крючковатыми ногтями и впечатал спиной в треснувший менгир. Глаз Циклопа вспыхнул таким неистовством, что легионеру показалось, будто его схватил сам Ангрон.

— Как ты смеешь оскорблять моего брата? — прорычал Магнус. — Русс — благородный воитель, он никогда бы не пошел против нас!