Американец
Шрифт:
— Кстати, Юрий, вас, наверное, должен вдохновлять опыт мистера Хилкова? [66]
— Кого, простите?
Дядя несколько смешался… Но долго смущаться он не умел, поэтому продолжил несколько преувеличенно бодрым тоном:
— Ну как же, Майкл Хилков! Его в самом начале этого года назначили вашим министром железных дорог. А начинал он тут, у нас, от простого кочегара пошел вверх. Об этом много писали в газетах!
«Разумеется! В их дикарской стране любому нашему кочегару министром стать — раз плюнуть! Только кто ж туда добровольно поедет?» — мелькнула у Фредди ядовитая мысль.
66
Князь Михаил Иванович Хилков, российский подданный болгарского происхождения. Под именем Джона Мэджилла (John Magill)
По направлению своей компании был направлен в Аргентину, где велось железнодорожное строительство, а оттуда он переехал в Англию, где начал все сначала — устроился простым слесарем на паровозостроительный завод. В 1882 году правительство Болгарии пригласило М. И. Хилкова возглавить Министерство общественных работ, путей сообщения, торговли и земледелия. Он на три года становится одной из ключевых фигур болгарской экономики.
В 1885 году Хилков возвращается в Россию, где его назначают начальником Закаспийской железной дороги. С марта 1893 года Михаил Иванович на должности главного инспектора российских железных дорог.
Витте невероятно ценил его опыт и рекомендовал Хилкова на должность министра путей сообщения Российской империи, куда он и был назначен в январе 1895 года. Об успехе Хилкова, его пути от американского кочегара до российского министра железных дорог американские газеты немало написали в начале 1895 года.
Кстати, американцы могут этого не знать и ГГ — тем более, но Хилков стал вторым министром путей сообщения, имевшим за плечами американский опыт, — первый министр П. П. Мельников также учился железнодорожному делу в США.
«Вот она — разница! Здесь можно набраться такого опыта, что у нас в России тебя и министром сделают. Ну, не сразу из кочегара, конечно, но если дорасти до начальника — легко!» — синхронно подумал я и ответил:
— Простите, сэр! Но я давно не был на родине. Путешествие вышло небыстрое, с множеством пересадок. Так что эта новость промелькнула мимо меня!
— А жаль, жаль… Романтическая история. Князь прибыл под чужим именем, начал простым кочегаром, дорос до начальника службы движения… Потом еще Аргентина, Болгария… И всюду — очень быстрый рост.
— Да, любопытно, я обязательно найду газеты и почитаю, — дипломатично согласился я.
— Именно, молодой человек! Я вижу в вас большой потенциал! Старайтесь, старайтесь изо всех сил! Будьте полезны компании, и вы повторите его успех!
Минутку помолчал, видимо, ожидая ответа, затем, не дождавшись, сказал:
— В моем возрасте доктора рекомендуют отдыхать после обеда. А вы, молодые люди, идите-ка в библиотеку. Там есть бумага, ручки, чернила и стол. Так что там вы сможете изучить всю вашу электротехническую премудрость. И вот еще что, я надеюсь, в час вы уложитесь. Поэтому, мистер Воронтсофф, жду вас через час в своем кабинете.
Разыгрывая из себя любезного хозяина и непрерывно улыбаясь, Фредди провел русского в библиотеку, усадил за стол и сделал вид, что внимательно слушает.
Поскольку объяснять пришлось уже в третий раз (первый раз у вокзала, второй — письменно — для Манхарта), я изложил все очень просто. И даже формулы писал так, как к этому привыкли в Америке этого времени. В общем, объяснение вместе с аккуратной и подробной записью заняло всего четверть часа.
— Понятно? — спросил я у Фреда в конце.
— Более чем! — ответил Фредди. — Вы все так ясно изложили.
Ему действительно все было понятно. Этот русский ловко использовал предрассудки в обществе. Увы, но современное общество полно предрассудков. Вот, казалось бы, — ситуация яснее ясного! Он, Фредди, выдал гениальную идею, как уменьшить расходы, поставив более тонкий кабель. И она оказалась верной — все работает! И все эти глупости про «точку подключения» — не его, Фредди, забота. На этот случай как раз и нужны все эти «дрессированные головастики», ловко жонглирующие формулами. Все эти манхарты и воронтсоффы. Ведь ясно же. Любому здравомыслящему человеку ясно, что каждый должен заниматься своим делом. Они, васпы, должны давать идеи. Говорить, чего добиться. А эти «головастики» обязаны довести их до ума. Это не заслуга их, а обязанность, [67] понятно?! Но общество, к сожалению, очаровано недоступными большинству умениями этих «головастиков». И считает, что в их умениях что-то такое есть. А с чего
вдруг? Ну, взять вот хоть этого русского. Да, он ловко сыпал цифрами и формулами, которые самому Фреду никак не давались, несмотря на годы обучения у лучших преподавателей. Но мало ли что и кому дано. Вон итальяшки ловко стряпают, а мексиканцы — поют, танцуют и играют на гитаре. Негры хорошо пляшут. И ему так не выучиться. Так что теперь, и негров с итальяшками в общество принять? Эдак много до чего договориться можно! Ведь и осел выносливее человека, а конь — быстрее. Может, и их к людям приравняем на этом основании!67
Увы, такие люди встречаются в любой стране и во все времена. Есть старый, еще советских времен анекдот: приходит в Академию сельского хозяйства новый начальник и говорит: «Фигней вы тут занимаетесь! Породы коров улучшаете! Не то это! Завод надо строить! Такой, чтобы на входе — сено, а на выходе — молоко!» — «Да мы бы с радостью! А как завод работать будет, на каком принципе?» — «Да вы что?! Я, главное, идею дал! А реализовать ее — ваша работа, за то вам и зарплаты платят!»
Нет, господа хорошие, вы как хотите, а он, Фредди, четко помнит, кто для чего предназначен. И другим забыть не даст, даже если пока они не хотят его слышать. Главное — дать правильную идею. И он, Фред, ее дал. Ведь провод-то и в самом деле, оказалось, можно сделать тоньше!
А этот негодяй, этот дикарь… Он ведь вывернул ситуацию. Сначала убедил всех, что его, Фредди, решение никуда не годится. И уже потом — потом — нашел «спасительное» решение. И все теперь ему ура кричат. Хитер. Присвоил его идею, да еще и требует за это благодарить…
— Кстати, Фредди, в вашей библиотеке нет, случайно, газет, где писали о мистере Хилкове? — прервал его мысли мой голос. — Я бы с удовольствием почитал. Я ведь тоже преклоняюсь перед САСШ, и мне интересно почитать о соотечественнике, делавшем здесь карьеру.
— Сейчас поищу! — с деланой любезностью ответил Фредди. — Это меньшее, чем я могу поблагодарить вас за консультацию.
Между тем, пока он искал газеты, мысли его приняли иное направление. Похоже, этот дикарь в целом понимает свое место. Ценит их страну, готов учиться. Пожалуй, этот «русский медведь» просто не понял, что натворил. Да, возможно, правильнее будет попытаться приручить его.
Решено! Надо его изучить, подпустить поближе. И, если окажется, что этот Воронцов действовал ненамеренно и может быть полезен, он, Фред Морган, приручит «русского медведя». И сделает своим инструментом.
Санкт-Петербург, 22 июня 2013 года, суббота, половина второго
Алексей попробовал себе представить Американца в роли полунищего гастарбайтера, зависящего от милости руководителей какой-то американской строительной компании средней руки. Выходило плохо.
Но, похоже, как раз эту часть предок вписывал из реальности. Да, молодец дед, вовремя дал ему это творение. Сильно ускромняет!
Неподалеку от Балтимора, 17 августа 1895 года, суббота, вечер
Получив три газеты со статьями о Хилкове и доложившись напоследок Уильяму Мэйсону, что все прошло нормально, я наконец выбрался из особняка Мэйсонов. Нет, эти «сливки местного общества» в таких количествах меня пока душили. Идти в свою конуру не хотелось, да и до ужина было еще часа два, поэтому я решил прогуляться по городку и нагулять аппетит.
Городок был небольшой, даже по меркам этого времени, тысяч на семь человек постоянного населения. Но персонал стройки почти удвоил его. Да и застройка была малоэтажной.
В общем, тут было что посмотреть.
И вдруг мое внимание привлекла вывеска, на которой гордо значилось «TRACKTYR». Не скажу, что я так уж скучал по соплеменникам, но… Я вдруг понял, что мне тяжко жить на сплошных отварных бобах, кукурузных лепешках, кукурузной же каше и яичнице с беконом. Желудок просит щей, борща, гречневой каши и пельменей.
В общем, прикинув размер имевшейся с собой наличности (а тут было хорошо, получку выдавали еженедельно, по пятницам), я решил часть потратить на то, чтобы побаловать себя, любимого.
Увы, меню не порадовало. Все тот же усредненный выбор, что и в нашей столовой, разбавленный, разве что, стейками, бифштексами и жареной рыбой.
— Простите, — осведомился я у официанта, — а нет ли у вас чего-нибудь русского?
— Есть, сэр, — расцвел тот, — но это специальное «меню от шеф-повара». Одну секундочку!