Американский эксперимент соседства

— «Космо»? — я разразилась смехом. — В смысле журнал «Космополитен»?

— Что смешного? — спросил он, и я услышала улыбку в его голосе.

— Ничего, — я позволила своим рукам упасть с его запястий. — Просто ты говоришь, как парень из фильма про девчонок из нулевых.

Его руки сместились так, что только одна ладонь закрывала мои глаза. Вторую я почувствовала на своей талии, которая защекотала меня.

— Эй! — пискнула я, разразившись приступом хихиканья. — А это ещё за что? Это комплимент такой. Он конечно не настолько хорош, как Мэттью МакКонахи 2000-х годов, — я ждала его смеха, но его не последовало. — Это было невинное подтрунивание.

— В этом нет ничего невинного, Рози. Ты знаешь, как мне это нравится, — сказал он. И прежде чем я успела произнести хоть слово, его рука обхватила меня, кончики пальцев коснулись голой кожи моей спины. — Осторожнее со ступенькой, — добавил он, прежде чем поднять меня в воздух.

И так же быстро я снова оказалась на полу. А я... была слишком ошеломлена, растеряна, чтобы даже сказать спасибо.

Лукас мрачно усмехнулся, когда снова повел нас вперед.

— Просто чтобы ты знала, я использовал другие источники, не журналы, — мы повернули направо, а затем снова остановились. — Подожди секунду. Держи глаза закрытыми. Я сейчас вернусь.

Я слышала его шаги, когда он уходил.

— Я посмотрел несколько концовок фильмов, — сказал он вдалеке. — Классику, по большей части. Пока не обнаружил, что люди снимают на YouTube подборки красивых поступков, — его голос стал ближе, а затем его руки снова оказались на мне. На этот раз на моей талии. — А еще у меня была твоя книга.

Мое сердце заколотилось.

— Концовка была довольно хорошей рекомендацией. Ценной.

Концовка моей книги. Которую я написала. Лукас прочитал её. Он...

— Теперь ты можешь открыть глаза.

Словно на автопилоте, мои веки поднялись.

И я... О Боже. Я жалела, что никогда этого не делала. Я жалела, что не открыла глаза на что-то подобное.

Потому что все, что я чувствовала несколько секунд, минут, часов назад, было ничто, ничто по сравнению с тем, что сейчас наполняло мою грудь. Мое тело. Я чувствовала такую легкость, такой восторг и движение, что могла бы взлететь и парить в темной, бурной ночи.

— Лукас, — прошептала я.

Его руки поднялись к моим плечам, его ладони были теплыми, такими теплыми, на моей коже, и он сказал: — Что ты думаешь?

Мы были на крыше здания. Половина ее была оранжереей, вокруг нас были разбросаны цветы всех цветов, а другая половина была открыта под пасмурным ноябрьским небом, которое теперь казалось освещенным нитями сказочных огней, перекрещивающимися над нами.

Это было прекрасное место. Волшебное. Необыкновенное. Это было похоже на момент, который, как вы знаете, станет воспоминанием еще до того, как он пройдет.

Мне тут же вспомнились слова отца: — Запомни, нужно выбрать парня, который посадит для тебя сад, а не просто подарит цветы, Фасолинка.

— Я не уверен, получилось ли у меня, — сказал Лукас. — Это мой первый широкий жест.

Борясь с эмоциями, захлестнувшими мой голос, я покачала головой.

— У тебя получилось. Это прекрасно, Лукас. Все это так прекрасно, я...

Боже, мне нужно было держать себя в руках. Я не могла позволить ему узнать, как много я чувствовала в этот момент.

— Я бы ничего не изменила. Ни за что на свете.

— Ты льстишь мне, 'angel(исп. ангел). Но это еще не все.

Он наклонил голову и очень нежно провел губами по моей щеке, удивив меня тем, насколько это другое ощущение по сравнению с каждым другим разом, когда он это делал. Это разбило мне сердце, потому что я хотела гораздо большего, чем простой поцелуй в щеку.

Лукас схватил меня за руку и потянул за собой. Мы остановились только тогда, когда дошли до скамейки, на которой он расстелил одеяло, Bluetooth-колонку, бутылку вина и розовую коробку с ленточкой.

Он достал свой телефон из кармана костюма и постучал по экрану. Музыка заполнила пространство вокруг нас.

— Ты сказала, что хотела бы, чтобы мы встретились на свадьбе Аарона и Лины, — сказал он, и выражение его лица стало мрачным. Он сделал один решительный шаг ко мне. — Я подумал, что сегодня, во время этого последнего свидания, мы могли бы притвориться, что делаем это. Встречаемся в первый раз.

Биение в моей груди возобновилось. Громче. Сильнее. Меня захлестнула такая сильная эмоция, что мне стало трудно дышать.

Лукас улыбнулся, и это была одна из тех редких застенчивых улыбок.

— Что ты думаешь? Это... Это достаточно красиво?

Это был бескорыстный, внимательный, хороший человек, открыто переживающий из-за чего-то подобного. Переживающий, понравится ли мне его широкий жест. Я считаю его достаточно красивым.

Мне хотелось кричать. На весь мир за то, что он так несправедлив. На него, за то, что он так добивается моего сердца. За то, что он сделал его своим за такой короткий промежуток времени.

Ведь он уже сделал его своим, не так ли? Он сделал меня своей, даже не пытаясь. Не совсем. Я даже не знала, когда именно это произошло.

Боже, я любила его. Я была влюблена в Лукаса Мартина.

И я знала это с такой уверенностью, что у меня защемило в груди.

У меня не было ни единого шанса.

Я стояла там, затаив дыхание, неподвижно, осознание этого сотрясало мое тело, пока я смотрела, как руки Лукаса опускаются на брюки и проводят ладонями по ткани, покрывающей его бедра.

Он прочистил горло, прежде чем заговорить.

— Я знаю, что это даже близко не сад с видом на Бискайский залив, поэтому... у меня есть еще вот это.

Он опустился на колени и что-то нащупал под скамейкой. Появился луч света, осветивший стену позади нас. На гладкой поверхности вспыхнули фотографии со свадьбы Лины и Аарона. Место проведения, церемония, счастливые лица Аарона и Лины, Abuela(исп. бабушки), родителей Лины — маленькие фрагменты того дня мелькали на стене.