Аметист (Том 1)

– А где твое кольцо?

Виктория тут же, словно не слыша вопроса, представила своего приятеля:

– Джесс, Гвин, это Карлос Руис.

Руис двигался легко и плавно, словно лишенный костей, но он вовсе не был (как объяснил Джесс сам Карлос) танцором - он был экс-пехотинцем, с ударением на приставку экс-(только что Карлос получил бумаги на увольнение: война для него закончилась).

– Но не для нее.
– Руис взглянул на Викторию.
– Она возвращается. Не может оставаться в стороне. Сумасшедшая.

– Просто делаю свою работу.

И Виктория рассказала свою историю таким будничным и небрежным тоном, словно речь шла об обычной воскресной вылазке на пикник. Для эвакуации отряда прислали санитарный вертолет. Карлос Руис силой запихал в него Викторию - в свалку тел и оружия, "...прежде чем она принялась интервьюировать вьетконговца".

– Не следует допускать прессу в боевые части, - безапелляционно заявила Джесс.
– Репортеры, должно быть, ужасно надоедливы.

Они стояли у буфетной стойки. Руис ел разделанные креветки, держа в руке пластиковую тарелку.

– Но они не так вредны, как конгрессмены, политические обозреватели и прочие вруны, которые делают из вас идиота. Некоторые репортеры пишут все как есть.
– Карлос указал рукой в сторону Виктории, уединившейся с Гвиннет.
– Вот она - в порядке. Она честная. И везучая, как я уже сказал.

Я видел, как Вик проскочила сквозь горящий дом: одежда на ней горела с обеих сторон, а у нее самой - ни одного ожога.
– Руис предложил Джесс креветки. Она взяла одну и разжевала ее, даже не почувствовав вкуса, настолько ее поразил рассказ о Виктории. Джесс совсем иначе представляла свою школьную подругу: закопченное дымом лицо, перепачканная одежда, руки и ноги, истерзанные насекомыми, никоим образом не вязались с представлением о ней.
– Ребята прозвали ее Белый Кролик, - сообщил Руис.
– В честь песни "Джефферсон Эйрплейн". А вы ее хорошая подруга?
– спросил он неожиданно.

Джесс взглянула на Карлоса в некотором замешательстве:

– Мы вместе учились. Но Викторию не узнать.

– Какими бы друзьями вы ни были, поговорите с ней.

Попытайтесь ее отговорить от возвращения.

– Викторию никто не в силах остановить, если она сама того не желает.

– Вы правы, - вздохнул Руис, печально глядя на Викторию.
– Знаете, она не ждет, когда беда случится, - она сама ее находит. Но нужен кто-нибудь, кто бы присматривал за ней: сама она никогда о себе не позаботится. Но когда-нибудь удача, как я уже сказал, Виктории изменит.

Дождь прекратился. Гвиннет и Виктория сидели на складных стульях на причале, превращенном Майкой Зейлом в некое подобие японского садика. На круглом железном столике, за которым устроились подруги, стояли бутылка шампанского и два бокала. Разноцветные полоски света, пронизывая темноту ночи, мягко отражались в водах залива.

Заброшенный баркас грузно покачивался на волнах у соседнего причала; девушки смотрели на лабиринт трапов, обвисших снастей и разбитых спасательных шлюпок.

– Каким же далеким теперь кажется Твайнхем, - задумчиво произнесла Виктория.

– Да, - согласилась Гвиннет.
– Многое с тех пор изменилось.

– А что я тебе говорила? Есть в жизни более интересные пути, чем работа в детском саду в Бристоле. И вот ты взлетела и летишь. Большому кораблю - большое плавание. Поздравляю.

Гвиннет равнодушно улыбнулась. Ей не хотелось говорить о своей карьере с Бейлодом. Она горела желанием узнать что-нибудь о Танкреди. Времени было в обрез, а Виктория еще ни разу не упомянула о брате. Наконец Гвиннет решилась спросить напрямую:

– А как Танкреди?
– И тут же, как и предполагала, пожалела о своем вопросе.

– Танкреди?
– Виктория удивленно приподняла бровь.
– Все такой же. Разбивает сердца, как обычно, одно за другим.
– Произнесено это было таким тоном, что Гвиннет невольно поняла: ее сердце не было исключением в постоянно пополняемом списке.
– И играет на победу. Показательные игры в триктрак на круизном теплоходе. Собственно говоря, он расплачивается за круиз своими выигрышами.
– Виктория сухо усмехнулась.
– Танкреди все легко дается.

Гвиннет подняла было свой бокал, но тут же поставила обратно на столик, потому что обнаружила, как сильно у нее дрожат руки. На счастье, в этот момент появилась Джесс:

Гвиннет боялась, что вот-вот выкинет что-нибудь идиотское расплачется, например.

– Ходят слухи, что ты выходишь за Стефана фон Хольценбурга.
– Виктория подвинулась, освобождая за столиком место для Джесс.

– Неверные ходят слухи.

– Да уж надеюсь. Ты не можешь выйти за него замуж.

– Я поступлю так, как посчитаю нужным, - сердито отрезала Джесс. Хотя про себя подумала, что Виктория, черт побери, и на этот раз, как всегда, права: разумеется, Джесс не может выйти замуж за Стефана. У нее нет на это времени.

Она должна вернуться к своей работе. Завтра же она поедет в Напу и деликатно, твердо и окончательно сообщит Максу и Андреа о своем отказе.

– Но ты не должна выходить за кого бы то ни было из жалости. И особенно за Стефана.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты ему не нужна. Завтра же он забудет о твоем существовании. Пусть Макс и Андреа найдут кого-нибудь другого, того, кому они нужны...

– Стефан меня не забудет, - сверкнула глазами Джесс.

– Еще как забудет.

– Ты не знаешь Стефана.

– Еще как знаю. Мы с Танкреди знаем его достаточно хорошо.

– Знаете?
– Джесс забыла о своей злости и, потрясенная, наклонилась вперед. Жизнь Стефана до того, как случилась история с передозировкой, была для Джесс закрытой книгой.

"По очевидным причинам мы не поощряем его старых знакомств", говорила Андреа.

– Расскажи мне о Стефане, - попросила Викторию Джесс.

Та криво усмехнулась:

– Рассказать? Ну что ж, слушай. Стефан был прекрасен, очарователен и совершенно дик. Мы познакомились с ним в Париже позапрошлой зимой. Они с Танкреди крепко подружились. Нам всем было очень весело: вечеринки, театры, долгие прогулки по городу, жаркие споры ночи напролет в номере у Танкреди в "Георге V" или на квартире у Стефана на Рю-де-Курсель.

Джесс подумала о том, была ли Виктория любовницей Стефана, и пришла к выводу, что, наверное, была. Но почему, почему это случилось с Викторией, а не с ней, с Джесс!

Почему тогда не она встретилась со Стефаном?

– Но это, пожалуй, и все, - сказала Виктория.
– В следующую нашу встречу Стефан уже не узнал меня. Так же как и Танкреди. Хотя мы и прожили бок о бок несколько недель. Так вот, о Катрионе.
– Виктория осторожно сменила тему разговора.
– Я вам говорила, что виделась с ней в Лондоне. И вы должны обо всем знать. Может быть, даже надумаете позвонить ей. Она несчастна.