АН (цикл 11 книг)

Дороги были относительно пусты, так что до квартала Оболенских мы добрались за полчаса. Больница «Алая Здравница» находилась недалеко от «Алой Мудрости».

И несмотря на поздний час, парковка перед ней была полностью заставлена красивыми блестящими машинами.

Я вышел из «РВМ» и направился к парадному крыльцу больницы. Мне навстречу сразу зашагал мужчина в чёрном бушлате и меховой шапке.

— Аскольд Игоревич? — уточнил он, когда мы поравнялись.

— Он самый, — кивнул я.

— Приветствую, лейтенант Рысихин, вооружённые силы великого княжества Тверского. Прошу, идёмте за мной, я провожу вас к ее светлости.

— Как они? — спросил я, когда мы с лейтенантом направились в сторону от парадного крыльца.

— Не имею права вам сказать, — отозвался он.

Больше я донимать мужика вопросами не стал.

В больницу мы вошли через неприметную боковую дверь и поднялись по лестнице на третий этаж. Меня попросили снять верхнюю одежду, выдали одноразовый халат и бахилы.

К двери палаты провожала меня уже медсестра. Она первой приоткрыла дверь и заглянула внутрь, а затем посторонилась, предлагая мне войти.

Палата была просторная и светлая. На высокой кровати с приподнятой спинкой полулежала-полусидела Алиса. Увидев ссадины и синяки на лице девушки, и воткнутый в её вену на левой руке катетер капельницы, я на миг сжал зубы.

Это тебе не последствия школьного турнира. Мою подругу и её семью на самом деле пытались убить.

— Привет, Аскольд, спасибо, что зашёл, — вяло проговорила наследница Оболенских.

Софья Троекурова, в таком же одноразовом халате, как у меня, сидела на стуле возле подруги. Со мной она поздоровалась молчаливым кивком.

— Здравствуй, Алиса, — я занял свободный стул. — Как ты?

— Лучше всех, — грустно ответила девушка.

В её положении, особенно учитывая, что принимает нас именно она, такой ответ вызывал тревогу.

— Как остальные? — быстро спросил я.

— Мама и девочки живы, но… — Алиса сжала губы и отвернулась.

— Вы правильно поступили, что позвали Веронику Витальевну, — тихо сказала Софья, но Алиса услышала.

— Да, за это тебе огромное спасибо, — повернувшись, серьёзным тоном произнесла Оболенская и попыталась поклониться из положения сидя. Поморщилась.

— Прошу не нужно. Отдыхай, — быстро проговорил я. — Мы можем чем-нибудь помочь?

— Позвав целительницу, вы уже помогли, — выдавила слабую улыбку Алиса. — Прошу прощения, что встречаю вас в таком виде. Но я не могла не принять вас.

— Хватит извиняться, — я попытался благодушно улыбнуться.

Оболенская снова сжала губы и кивнула. Её глаза начали закрываться, но девушка пыталась бороться с усталостью.

— Лиса, тебе нужно отдохнуть, — Софья взяла подругу за правую руку. — Вы живы, а это главное. Всё будет хорошо, уверяю тебя.

— Но… — Оболенская неуверенно покосилась на нас обоих. — Вы приехали, ночью…

— Отдыхай, — я присоединился к уговорам Софьи.

— Нет… я… — запричитала Алиса. — Я не хочу… Я боюсь, я…

— Тише, — я осторожно коснулся рукой её волос и заглянул в бездонные голубые глаза. — Мы побудем рядом.

— Хорошо… — прошептала она. — Спасибо вам…

А спустя семнадцать секунд Алиса уснула. Мы с Софьей сидели на стульях и смотрели на спящую подругу. Уходить ни я, ни Троекурова не собирались. Слово дано, а значит нужно остаться рядом.

Я почувствовал, как на моё плечо легла голова Софьи.

— Как же я рада, что все они живы, — тихо проговорила Троекурова.

— Я тоже.

— Я так перепугалась, когда Алиса не выходила на связь… Хвала богам, что это из-за сломанного телефона, а не из-за…

— Да.

— Хорошо, что я позвонила вам, Аскольд Игоревич. А вы сразу решили взять с собой целительницу. Вы… умеете принимать правильные решения даже в таких ужасных ситуациях. А я… я растерялась.

— Всё бывает впервые, — как можно теплее проговорил я, глядя на её черноволосую макушку.

— Впервые… ну да… Той, кого называют «Царица Лицея», не пристало теряться даже в таких ситуациях. Но я…

— Вы переживали за близких. Это естественно.

— Может быть… но не достойно, — твёрдо ответила она и выпрямилась.

А я только хотел погладить её по голове…

— Я должна оставаться сильной в любой ситуации, — уверенно проговорила девушка, глядя на зашторенное окно перед собой. — Таков мой долг! Иначе как я смогу создать свой род и привести его к процветанию?!

— Но вы ведь не одна собираетесь создавать свой род. А я не против иногда видеть вашу слабость. Ведь мы люди, а не роботы.

Софья отвернулась от окна и посмотрела мне в глаза. Я улыбнулся и продолжил:

— Но знаете, Софья Антоновна, хоть нет ничего плохого в том, чтобы почувствовать себя слабой, я приложу все усилия, чтобы вы реже чувствовали слабость, а чаще уверенность.

Софья хлопнула ресничками и отвела взгляд. Посмотрела на Алису, которая мирно спала на больничной кровати.

— Так вы готовы дать ответ? — тихо спросила она, не глядя на меня.

— Готов. Но лучше это сделать в другой обстановке.

— Вы правы, — с серьёзным видом кивнула девушка. — Отложим этот разговор.

Мы замолчали, а спустя тридцать секунд мне на плечо вновь легла черноволосая голова.

А вскоре в такой неудобной позе Софья уснула.

Мило, Форкх меня дери.

Только что мне теперь делать? Сидеть и не двигаться? Ждать вестей?

Спустя пятьдесят шесть минут в дверь тихо постучали. Троекурова мгновенно открыла глаза, выпрямила спину и посмотрела на дверь.

Грациозно и уверенно поднявшись со стула, девушка открыла дверь палаты.

— Алиса Андреевна уснула, что-то случилось? — тихо спросила Софья у медсестры.

— Её светлость просила сообщить, когда состояние их светлостей стабилизируется, — быстро произнесла медсестра.

— И? Как они? — послышался за спиной сонный голос Оболенской.

— Всё в порядке, ваша светлость, — глядя на Алису, быстро ответила медсестра.

— Хвала богам… — облегчённо выдохнула великая княжна. — Когда я смогу увидеть мать и сестёр?

— Боюсь только утром, вам всем нужен отдых, — виновато проговорила медсестра. — Ваша светлость, я зайду позже.