АН (цикл 11 книг)

— Не видел, — улыбнулся он. — Но слышал, на каком именно автомобиле вы передвигаетесь. Мой друг живёт здесь неподалёку, — он махнул рукой в ту сторону, от которой ехал. — Однажды его люди видели, как вы заезжали к себе домой, судачили об этом позже. Как-никак вы сейчас знаменитость.

Говорит уверенно, непринуждённо. Такого можно заслушаться и не обратить внимания, насколько нелогичную чушь он несёт.

— А если бы всё-таки это оказался не я, а кто-нибудь высокородный?

— Извинился бы, да завёл новое знакомство, — невозмутимо ответил Чудинов. — Люблю, знаете ли, знакомиться с разными людьми. Беседовать с ними, узнавать что-то новое. Как например, с вашей тётушкой. Знаете, я был приятно удивлён случайной встрече с ней на «Доторском» рынке. И не смог отказать себе в удовольствии, подойти и пообщаться. И скажу я вам, от этой беседы я получил даже больше удовольствия, чем ожидал. Ваша тётушка… Мари… — мужчина с придыханием произнёс её имя, — прекрасная собеседница. Интересная, со своими взглядами. Очень достойная женщина. Не удивлён, что она смогла вырастить чемпиона империи.

Соловьём заливается, Форкх его дери…

На миг я ощутил жгучее желание врезать Чудинову по морде.

Ох уж эти дикие подростковые гормоны…

Но делать я этого, конечно же, не стал. А то побежит ведь жаловаться в надлежащие инстанции. И пусть свидетелей, кроме Вадима и водителя Чудинова (скорее всего, Слуги) нет, слово аристократа в сто крат весомее слова простолюдина. Да и камеры тут на столбах имеются — как-никак элитный квартал Москвы, а не рабочий.

И объектив одной из этих камер как раз смотрит на нас. Да, далековато висит, и качество съёмки будет отвратительным, но…

— Тётя Мари прекрасный человек, — добродушно проговорил я. — И очень красивая женщина. Жду не дождусь, когда она уже обретёт семейное счастье с достойным мужчиной.

— А что, разве достойного мужчины рядом нет? — клюнул Чудинов.

— Ну что вы, конечно, есть, — ещё шире улыбнулся я. — Они проводят много времени вместе, потому я и говорю, что остаётся только ждать закономерного финала.

— Хм… Честно скажу, в наших разговорах Мари не упоминала о наличии такого мужчины. И раз уж они проводят много времени вместе, но до сих пор не пара, вероятно, между ними нет искры? Может быть, кто-то другой окажется более достойным?

Форкх меня дери! Его выражение лица, искреннее участие в голосе… Пожалуй, будь я на самом деле семнадцатилетним парнем, мог бы посчитать, что его слова идут от чистого сердца. Да и сейчас я допускаю вероятность в два процента, что всё, что говорит и делает Чудинов — правда, а не хитрый ход Канцлера и его людей.

Правда, повышенная критичность — это моё привычное состояние. Я редко во что-то верю на сто процентов, иначе взгляд затуманивается.

Улыбнувшись, я сделал полшага влево, чтобы сильнее перекрыть Чудинова от «взора» ближайшей камеры.

«Приподнял заслон», выпуская эмоции наружу и трансформируя их в направленный импульс родовой Ауры. Тут главное — не переборщить — визуальные эффекты в виде золотых молний сейчас мне ни к чему.

— И всё же я верю в эту пару, Георгий Максимович, — проговорил я. — И очень надеюсь, что никакой другой мужчина не будет влезать в их отношения.

Чудинов побледнел, отступил на шаг и дважды кивнул.

— Д-да… д-да, вы правы, Аскольд Игоревич, — пробормотал он, впервые за сегодня назвав меня по отчеству. — Негоже мешать двум любящим сердцам.

— Рад, что мы пришли к взаимопониманию, Георгий Максимович. Засим прошу меня простить. Спешу откланяться.

Я изобразил поклон. Ну мало ли, вдруг кто-нибудь будет смотреть запись с камер.

— Да, до свидания, Аскольд Игоревич, мне тоже пора, — быстро сказал Чудинов и почти побежал к машине. Даже не стал дожидаться, когда водитель выйдет открыть ему дверь.

Кстати, водитель смотрел на меня через лобовое стекло восхищённым взглядом. Ну точно Слуга и фанат аномального простолюдина — чемпиона Империи.

— Вы немного поджали его своей странной силой? — спросил Вадим, когда я плюхнулся на заднее сиденье «РВМ».

— С чего ты взял?

— Когда этот… если вы позволите, лощёный крендель, сдал назад, я ощутил желание вскочить и врезать ему. Нет, я и раньше это чувствовал, но в тот миг едва сдержался.

— Н-да… какой ты наблюдательный, — проговорил я.

Я сдерживал Ауру и направлял её на одну конкретную цель, но всё равно она частично разошлась по округе, раз уж оба водителя, не слышавших наш разговор, её почувствовали.

— И, чего он хотел? — продолжил наседать на меня Наставник, когда машина тронулась с места.

— Поздороваться, поболтать, — хмыкнул я. — По нему работаем в прежнем русле. Присматриваемся, если подходит, вежливо беседуем. Ну и про тётю Мари не забывай.

— Не забываю, — буркнул Вадим. — Да только вот времени мало. Да и Мари сама с головой ушла в дела клубов. И открытого, и того, что только ремонтируется.

— Всё бы тебе отговорки искать. Вы сейчас вообще под одной крышей живете.

— И что же, господин, предлагаете подловить её, когда она перед сном в туалет пойдёт? Так при каждой спальне свой санузел. Да и… — он замялся.

— Ну, говори уже, — вздохнул я.

— Не одни же мы под одной крышей.

— Дожили, уже из родного дома выгоняют, — усмехнулся я.

— Да нет, я просто…

— Я понимаю, — серьёзным голосом произнёс я. — У каждого из нас свой темп. Но меня напрягает, это Чудинов.

— Меня тоже, — проворчал Вадим. — Хотя, думаю, после общения с вами он поумерит пыл.

— Не факт, что надолго, — ответил я.

* * *

В среду десятого февраля, Отмеченный Дланью, так же известный как Алексей Васькин, после обеда отправился на выделенной ему машине за покупками. Вредный старик послал помощника за транзисторами на окраину Юго-Востока Москвы, в квартал, в котором ещё недавно хозяйничали «Белые медведи». Теперь часть квартала отошла соседям, а на остальной территории народилась новая группировка.

Отмеченный мало знал о новых бандитах, ибо целиком и полностью отошёл от всяких криминальных дел. Как, собственно, и все бывшие «Белки». Из прошлых способов заработка у них остались разве что защита мелких лавочников, торгующих рядом с «Райскими кущами», от залётных лиходеев да припугивание местной шпаны. Бывшие бандиты стали стражами своего квартала. Как Отмеченный слышал от Тамира, лавочники с радостью платят копеечку малую — чисто символическую плату за свою безопасность.

Отмеченный прекрасно понимал, что глава мог бы и бросить эту благотворительность, именуемую защитой, если бы не одно «но». Те самые «Райские кущи». Клуб находится почти на отшибе, но всё равно набирает популярность. Беспредельщики бы отпугивали гостей.