Аналогичный мир - 4

— Бал в джинсах… Оригинально.

— Ну, мама, ты же знаешь, это в лесу, у озера, будем прыгать через костёр, искать папоротник…

— И медведей, — продолжила за неё Норма.

Джинни скорчила обиженную гримаску, но рассмеялась.

— Ну, мама… — и, посмотрев на часы, ойкнула: — Ой, уже без пяти, он сейчас придёт.

Она засуетилась, одновременно одеваясь, причёсываясь и собирая расзбросанные по кровати и стульям вещи. И тут зазвенел дверной звонок.

— Иди, встречай, — улыбнулась норма. — Я сама уберу.

Джинни метнулась в прихожую, распахнула дверь.

— Здравствуйте, — улыбнулся ей Громовой Камень. — Вы готовы?

— Да, — она отступила, приглашая его войти. — Здравствуйте, заходите, выпьете чаю?

Громовой Камень переступил порог, улыбнулся вышедшей в прихожую Норме.

— Добрый вечер, — и уже Джинни: — Спасибо, но чая не надо.

— Добрый вечер, — улыбнулась и Норма. — Может, всё-таки…

— Нет, мама, — Джинни торопливо натягивала кроссовки. — Мы пойдём. Не беспокойся.

— Ну, ты же не одна, — улыбнулась Норма. — Мне не о чем беспокоиться.

Она сама не ожидала, что сможет так сказать по-русски.

— Спасибо за доверие, — очень серьёзно сказал Громовой Камень. — Всё будет хорошо.

— Всё, — взмахом головы Джинни высвободила из-под воротника курточки волосы. — Я готова. Мама, мы пошли.

— До свидания, — попрощался Громовой Камень. Когда за ними закрылась дверь, Норма вздохнула. Конечно, она бы желала Джинни другого поклонника, но… Да, он — индеец, воевал, и, возможно, именно он убил Майкла, да, это вполне возможно, но… Но он образован, вполне окультурен и… надёжен. Да, вот подходящее слово. И самое главное — он нравится Джинни. Разумеется, муж Джен красив, и, пожалуй, самый красивый мужчина если не в городе, то в их доме, но чужой муж и грузчик на заводе, только-только научившийся читать и писать, а Громовой Камень холост и дипломированный учитель, так что… Нет, если благодаря ему Джинни оставит свою влюблённость в мужа Джен, это уже будет очень хорошо и даже полезно.

О том, что именно будет происходить этой ночью у озера, Норма старалась не думать. В конце концов, она же сама сказала Джинни, что они должны теперь жить по местным обычаям. И Джинни не одна, а не мальчишка с ней, а взрослый мужчина, учитель… Норма снова вздохнула.

Как всегда, во вторую смену Эркин шёл домой с Миняем, разговаривая на всякие хозяйственные темы. Лето — варенья, соленья всякие, надо успеть побольше заготовить, пока всё дёшево.

— Твоя-то как, варит?

— Да, — улыбнулся Эркин. — Клубничного уже три банки. И малины.

— Ну, вся малина ещё впереди, — Миняй хмыкнул. — А зимой малина — первое дело.

Эркин кивнул.

— А у тебя на лоджии как? Растёт?

— Н-ну! — самодовольно ухмыльнулся Миняй. — Скоро урожай будет. Хоть горсточка, да своя. А ты? Посадил чего?

— Цветы в ящиках, знаешь, навесные такие.

— Где брал? У Филиппыча?

— Зачем? С Андреем сами сделали. А землю и рассаду во «Флоре».

— Дорого там.

— Зато без обмана, — возразил Эркин. — Слышал же, как нагрели одного.

— А то нет. На то и рынок, чтоб ушами не хлопал, — кивнул миняй. — И всё цветами засадил?

— Комнатную цветами, а на кухонной травы всякие, Ну, там укроп, петрушка…

— И хорошо растёт?

— Знаешь, — Эркин смущённо улыбнулся, — я с этими экзаменами так замотался, что и не смотрел.

— Ну, это понятно, — согласился Миняй. — Навесные — это, конечно, здоровско. По всей длине сделал?

— Ну да.

Они уже подходили к дому. Эркин нашёл взглядом свои окна. Светилось кухонное, значит, Женя ждёт. Он попрощался с Миняем и вошёл в свой подъезд, поднялся по лестнице. Дом спит. Как всегда, в это время. Жене завтра рано вставать, а она его ждёт, не ложится. Он совсем про всё забыл, как в тумане жил, только про учёбу и помнил, а остальное… Ведь делал эти ящики, покупал рассаду и семена, сажал, и всё будто мимо него прошло. Он открыл свою дверь и вошёл.

Всюду темно, только в кухне свет. Эркин повернул защёлку верхнего замка и, не зажигая света, стал раздеваться.

— Эркин, ты? — позвала его из кухни Женя.

— Да, Женя, готовно откликнулся Эркин. — Я сейчас, только руки вымою.

В ванной светло, нарядно, приятно пахнет любимым мылом Жени. Эркин вымыл руки, ополоснул лицо, разгоняя сонливую усталость.

На столе оладьи, сметана, чай, конфеты в вазочке. Эркин с ел к столу и улыбнулся Жене.

— Женя, я…

— Поешь сначала, — улыбнулась Женя. — Ведь всё хорошо, так?

— Так, — кивнул он. — Всё хорошо. Но… я, — он ел и говорил сразу, — я как будто спал, а сейчас просыпаюсь. Женя, всё хорошо, но я… я обидел тебя, да?

— Ты что? — удивилась Женя. — Ничем ты меня не обидел. И не спал ты, ну, ты же всё делал, и работал, и по дому, и с Алиской возился, и с Андреем вы сколько сделали. Что ты выдумываешь, Эркин?

Эркин неопределённо повёл плечом. Он не знал, как объяснить Жене, что иногда на него… находит. И ведь в самом деле всё хорошо. Даже с Джинни, с мисс Дженифер Джонс всё обошлось. И, вспомнив об этом, он улыбнулся.

— Да, Женя, всё хорошо. Даже… — он вдруг запнулся, сообразив, что тогда не рассказал Жене всего.

Она, улыбаясь, ждала, и Эркин, густо покраснев, опустил голову, сглотнул ставший вдруг безвкусным кусок оладьи.

— Женя, я… я не сказал тебе тогда… всего не сказал. Ну… ну, с Джинни…

— Я помню, — кивнула Женя. — Ты говорил, она была в том имении, где ты… жил.

— Да, — и как всегда, говоря о прошлом, он перешёл на английский. — И вот, понимаешь, в день, ну, когда нам Свободу объявили, хозяева сбежали, а она… то ли забыли её, то ли бросили, но она прибежала на скотную и за брикеты, ну, сена, спряталась. А я пришёл и услышал, что бык беспокоится. Бык злой был, кидался на всех.

Он рассказывал спокойно и обстоятельно. Женя слушала его, поставив локти на стол и подперев подбородок кулачками.

— Я уже вытащил её и вдруг подумал, что хозяйку спасаю, — Эркин смущённо улыбнулся. — Даже испугался. Ну, и стал ощупывать. А она отбивается, я сжал её, придавил. А как я узнаю? Ни по одежде, ни по чему ещё, я ж хозяйку не знал, видел только издали, да и то, по разам пересчитать можно. А в скотной темно. И тут вспомнил, что хозяйка серьги носила. Пощупал, а пальцы загрубели, не чувствуют ничего. И я, — он улыбнулся, — языком попробовал, ну, мочки ушей.