Аналогичный мир

— Ладно. Шумнёшь когда, и я остальных на себя возьму.

— Трёпом?

— А что? Можно и трёпом, но я получше придумал. Играть сядем. Стеф в блек-джек умеет. Должен уметь.

— Смотри, накостыляет тебе Фредди.

— Я аккуратненько.

Они убрали деньги, переглянулись.

— Ну что? Пойдём, Сэмми поможем?

— Давай. Ломать не строить, — кивнул Андрей. — Не надорвёмся.

Когда они вышли во двор, там было уже пусто. Не так много людей в имении, чтоб днём кто без дела болтался. Даже мелюзги не видно. Из развалин Большого Дома доносились удары топора. На этот шум они и пошли.

Сэмми отдирал панели тёмного дерева от стен одной из комнат.

— А, парни, — он опустил топор и выпрямился, утирая рукавом лицо. — Ну, как у вас? Обошлось?

— Да, всё в порядке, — Андрей огляделся. — Это что ж раньше было?

— А хрен его знает. Масса Джонатан кабинетом называет. Сказал, чтоб если бумаги какие или книги найдутся, то чтоб ему показали. А эти дурынды в сарай потом снести. Они вон целые все. Только те три с угла чуток обгорели.

— Ну, давай, — усмехнулся Эркин. — Топоры-то ещё где?

— Лом возьми и отжимай. У тебя силы много. А ты, парень, рамы посмотри. Вроде, в дело ещё пойдут.

Какое-то время работали молча, сосредоточенно.

— Мебель-то выбрали уже?

— Ну да, — Сэмми, крякнув, оторвал очередную панель. — Что поцелее и получше, масса Джонатан к себе в дом перенёс. Ну, и нам перепало. Вы не подумайте чего, он сам брать разрешил. Так что… кровать там себе сделать, стол. Всем дал.

— И вычтет под расчёт? — ухмыльнулся Андрей.

— А как же! Мне дармового не надо, дармовое завсегда отобрать могут, — Сэмми усмехнулся. — Я весной когда шатался, работу искал, чтоб с домом. Чтоб надолго осесть.

— Понятно, — кивнул Эркин. — С весны здесь?

— Я первым пришёл. Сам. Болтали об этом месте, что стреляют, дескать, не спрашивая.

— А ты не побоялся? — Андрей осторожно вынул раму из оконного проёма. — Ну, вот. Тут только стёкла вставить.

— Со стёклами хреново, — вздохнул Сэмми. — Все осколки на счёт. Окна когда в выгородках делали, так под стёкла подгоняли.

— Заметно, — кивнул Андрей, переходя к следующему окну.

— Да, под сапогами не хрустит, — улыбнулся Эркин.

— Всё до осколочка подобрали, — кивнул Сэмми. — И черепки, ну, от посуды, тоже.

— А их-то куда?

— А масса Фредди всю мелочь стеклянную, ну, и черепки с цементом намешал и птичник обмазал от крыс. Чтоб не наглели.

— Здоровско! — восхитился Андрей.

— А комнату для наказаний напоследок оставили? — усмехнулся Эркин.

— Вспомнил! — заржал Сэмми. — Её ещё до меня расшарашили. Я когда ходил, приду в имение какое и первым делом барак и эту комнату смотрю. Кольца, цепи на месте, плети валяются… я сразу ухожу. Тут жизни не будет. А сюда пришёл… В бараке ни одного кольца нет, с мясом выдернуты, не вставишь. А по дыркам если смотреть, то на каждого заготовлено было. Я в Большой Дом, — гудел своим низким глубоким голосом Сэмми, — ну, комнату эту, камеру для битья, смотреть. Расшарашена подчистую. И не впопыхах разломана, а вот как мы сейчас. Ни цепей тоже, ни плетей с дубинками, ну, говорю, подчистую. Ну, думаю, здесь нужно пробовать.

— И не подстрелили тебя, когда по дому шатался? — Андрей даже работу оставил.

— А чего меня стрелять? Я ж не воровать пришёл. Это ж сразу по человеку видно. Ну, я и подошёл к ним, — Сэмми шумно вздохнул и замолчал, уйдя в воспоминания…

…Двух белых он заметил сразу, ещё на подходе. Они чинили крышу конюшни. И не окликнули его, хотя видели. И дали ему полазить по рабскому бараку и Большому Дому. Он дождался, пока они спустятся вниз, и подошёл, вежливо сняв шапку за три шага, сделал ещё шаг и остановился. Белые, оба высокие, одетые по-ковбойски, в ковбойских сапогах, пояса с кольтами, но без плетей, молча рассматривали его.

— Добрый вам день, масса, и вам, масса, — заговорил он, не дожидаясь вопросов. — Я вот работу ищу.

Они переглянулись, и тот, что помоложе, светловолосый, улыбнулся и спросил:

— И надолго тебе работа нужна?

— Надолго, масса, — твёрдо ответил он. — Чтоб и жить уже.

— Понятно, — кивнул светловолосый. — А что ты умеешь?

— Я в имении был, масса. Всё, что по имению надо, то и умею.

— И сколько лет в имении?

— Да давно, масса, с мальца. Всем был, масса, — и выложил козырь: — Я и плотничать умею.

— Ну что, — светловолосый посмотрел на второго, — надо рисковать, — и снова повернулся к нему. — Посмотрим. Спать пока на кухне придётся. Только там плита топится. Еда будет. С ночлегом потом сам придумаешь. Да, тебя как зовут?

— Шмель, масса, — он привычно назвал свою кличку.

Светловолосый рассмеялся.

— Похоже.

И он улыбнулся в ответ. Кличка была давней и необидной и вполне его устраивала. Но тут второй белый, постарше, светлоглазый и тёмноволосый, вдруг спросил:

— А по имени как?

Он растерялся, светловолосый удивлённо посмотрел на светлоглазого. Тот спокойно улыбался, ожидая ответа. А он не знал, что сказать. Не придумал он себе имя, не до того было. Обходился. Белые ждали. А… а вдруг без имени не наймут? И он назвал первое пришедшее на ум.

— Сэмми, масса.

— Это Сэмуэль полностью, так?

— Сэмми, масса, — растерянно повторил он.

— Отлично, — улыбнулся светловолосый. — Я Джонатан Бредли, лендлорд.

— Фредди, — спокойно с насмешливой, но не злой улыбкой сказал второй.

— Ну, так. Еда, жильё, а плата… посмотрим по твоей работе. Согласен?

— Да, масса. Я согласен, масса…

…Сэмми ещё раз вздохнул и оглядел оголившуюся стену.

— Ну, с неделю я так работал, присматривались. Я к ним, они ко мне. А через неделю я контракт подписал. До Рождества.

— Мг, — Андрей высвободил из проёма вторую раму. — А в город чего не подался?

— А ну его на хрен, город этот! Суета, беготня… не по мне это. Да и здесь я знаю всё, а там… нет. Я уж зацепился здесь, парни, — Сэмми хохотнул, — корни пустил.

— Дом иметь — великое дело, — согласился Эркин.

У него что-то не ладилось с очередной панелью. Он чертыхнулся, опустил лом и стал ощупывать её края.

— Андрей, посмотри, что за хренотень здесь.

Андрей, а за ним и Сэмми подошли. Андрей отодвинул плечом Эркина, прошёлся пальцами по краям.

— А ну тихо, щёлкает чего-то, — Андрей посмотрел на Эркина округлившимися посветлевшими глазами. — Ни хрена себе!

— Чего это, парни?

— Тайник с замком, умереть не встать.