Анархист

Появилась возможность производить в больших количествах самоходки — военные даже заговорили о возможности перевести всю артиллерию на самоходную базу, но это требует времени и серьёзных размышлений, поскольку у буксируемой артиллерии есть и свои преимущества.

Самое удивительное, что себестоимость машин даже несколько упала за счёт дешёвого сырья и механизации производственных процессов.

В воздухе тоже пошла совсем другая война. Войска получили высотные скоростные и очень маневренные самолёты-разведчики. Теперь каждая дивизия имела по разведывательной эскадрилье, а при необходимости получали разведывательные средства в любом разумном количестве.

В авиации исчезло понятие "избранные". Лётчикам-истребителям от всей души прижали хвост и безжалостно наказывали за каждый случай трусости, особенно за неоказания помощи другим авиаторам, особенно штурмовикам и разведчикам. И за допуск вражеской ударной авиации к нашим наземным войскам теперь взыскивали предельно строго, виновных отправляли в штрафные части: пусть летуны на своей шкуре испытают каково оно на земле под вражеским огнём.

Истребители ворчали, но тихонько, про себя — вся армия, в том числе и все остальные авиаторы, поддерживала новый подход.

Теперь, когда вместо Ил-2 в штурмовые части пошли «Туканы» Бартини, резко повысилась эффективность воздействия на вражеские войска. Не редкими стали случаи, когда после качественной штурмовки вражеских линий обороны, нашей пехоте приходилось просто очищать окопы и укрепления от трупов, и сгонять в колонны выживших супостатов, для отправки в лагеря военнопленных.

Но чаще, конечно же, воевали «по старинке», с той разницей, что вся наша пехота была упакована в композитную версию рыцарских лат с шарообразным прозрачным шлемом. Теперь советские солдаты напоминали каких-то космонавтов или ещё каких фантастических персонажей. Надо сказать, что броня визуально увеличивала габариты бойцов, и теперь даже самые субтильные ребята выглядели богатырями. Вражеские солдаты начинали откровенно бояться советских пехотинцев, которых можно остановить только выстрелом в упор. Но врагов на короткую дистанцию наши бойцы старались не допускать и валили всех на расстоянии.

Двигаться вперёд, в Европу, пока решили не торопиться: уж очень сильно еврофашисты промыли мозги европейцам. Коммунистические ячейки практически во всех странах были разгромлены, лидеры рабочего движения брошены в тюрьмы и концлагеря, всякое инакомыслие преследовалось со звериной жестокостью.

Наше командование пришло к мысли, что наступление следует вести, нанося удары на всю глубину вражеской территории. Разумеется, удары по самым отдалённым областям Еврорейха не могут быть столь же мощными, что и на фронте, зато можно бить по важнейшим целям: центрам принятия решений, особенно в моменты сбора на совещания высшего генералитета и руководства стран. Важнейшие заводы по производству вооружений и боеприпасов, крупнейшие арсеналы, склады, редакции самых одиозных СМИ, типографии и радиостанции. В сущности, бомба в пятьдесят-сто килограммов невелик груз, но влетевшая с заоблачных высот в редакцию, может утилизировать всех там присутствующих. Бывали случаи, когда газеты и радиостанции лишались всего творческого и технического состава — поголовно. Пока такие фокусы сотворили в Чехии и Словакии, Венгрии, Польше и Болгарии.

Секрет такой точности был чрезвычайно прост: специально подготовленные специалисты из ведомства Павла Судоплатова размещали на крыше здания радиомаяк, подающий сигнал вверх, и пролетающий бомбардировщик ронял самонаводящуюся на источник радиосигнала бомбу.

Конструкторское бюро в Ленинграде разработала боевой комплект из радиомаяка, бомбы и аппаратуры управления, и теперь штамповало их сотнями и тысячами — следовало поспеть к моменту разворачивания серийного производства тяжёлых дальних бомбардировщиков, которые пообещал сконструировать Роберт Людвигович Бартини.

А пока спецгруппы размещали радиомаяки по крышам всех выявленных мозговых центров — по всей Европе. Когда придёт время, по условному сигналу радиомаяки будут активированы, и волна бомбардировщиков начнёт разгружаться на отмеченные цели в конкретном городе. Одним ударом будут выбиты все или почти все вредные люди, сеющие ненависть или планирующие убийства. Ещё налёт — и ещё город, очищенный от гнили.

— Впечатляющие планы. — согласился Антон — Какую же задачу вы поставите мне?

— У нас появились сведения, что в Европе начались работы по производству продуктов питания методами биотехнологии. Мы точно знаем: по нашим технологиям, вернее, украденным у нас. Пока работы начались в Баварии и Вюртемберге, но есть опасность, что заводы начнут строить повсеместно. Вам придётся опять поработать наводчиком. Не откажете?

— Дело нужное. Если позволите, я слетаю на разведку, надеюсь, самолёт мне выделят?

— Без сомнений, Антон Петрович. Вас устроит Ер-2, однотипный с тем, что довёз вас в Москву?

— Устроит.

Снова аэродром, переодевание в лётный комбинезон, только не в меховой, а лёгкий: на самолёте, при замене двигателей, сразу провели отопление обитаемых кабин, заодно отпала необходимость в кислородных масках: подавая воздух из первого контура, одновременно повышается давление в кабине.

Самолёт покрашен чёрной краской: он предназначен для ночных полётов, на большой высоте, там, где небо чёрное, и на его фоне легче затеряться даже днём.

Командир экипажа стоит и курит у стойки шасси, от нечего делать попинывая дутик. Увидев Антона, вылезающего из Эмки, он бросил окурок и гаркнул в открытый люк:

— Экипажу строиться у самолёта!

Летуны построились с потрясающей сноровкой: не успел Антон пройти двадцать шагов до самолёта, как экипаж высыпался и построился довольно ровно, хотя и не по росту — должно быть по званию и обязанностям. Командир шагнул навстречу:

— Здравия желаем, товарищ Дикобразов!

Руку к голове он не прикладывал, поскольку был без головного убора.

— Здравствуйте товарищи! — приветствовал их Антон.

Ответное приветствие было вполне достойно небольшого парада: громкое, чёткое, дружное.

— Узнали, как меня зовут? — проявил любопытство Антон

— Слухи циркулируют. — усмехнулся пилот — Нам многие завидуют: с самим Дикобразовым в бою побывали. Теперь у нас результаты выше всех в АДД[2]! Да вы гляньте на борт!

На борту в носовой части были нанесены двадцать шесть красных звёзд, двенадцать белых и восемь жёлтых.

— И что означают звёзды?

— Означают сбитые самолёты. — охотно пояснил пилот — Красные звёзды означают обычных истребителей, белые у нас транспортники, а жёлтыми отмечаем высотные истребители: самые неудобные и опасные для нас враги.

— Да уж, настреляли будь здоров. — уважительно покачал головой Антон — Говорите, лучшие в АДД?

— А то! — лучится улыбкой пилот, экипаж тоже цветёт — Мы же после того перелёта из Москвы в Ленинград, совсем по-другому стали стрелять, как будто Вы поделились своим умением.

— А, это объяснимо: когда я давал целеуказания, мозг ваших стрелков отмечал правильное положение для начала стрельбы и научился действовать самостоятельно.

— Мы так и подумали, и даже подавали рапорт по команде, дескать, пригласите товарища пассажира, мы тогда фамилии не знали, чтобы он обучил стрельбе экипажи АДД.