Анастасия. Дело для нежной барышни

– А что тут непонятного? – довольно искренне удивилась матушка. – Как только я стану госпожой Соул, перееду в дом Фариха, а этот останется тебе – Анастасии Волконской.

Все, что могла – вздохнуть и развести руками. До этой минуты я даже не предполагала, чем лично мне грозит матушкино замужество.

– Что-то произошло? – Вновь появившийся на террасе князь не дал мне возмутиться очередным поворотом событий.

Был он уже при параде. Белоснежное кружево воротника рубашки делало более бескомпромиссной черноту бархата его кафтана, которую не смягчала даже серебряная вышивка.

Отстраненная элегантность, полностью скрывавшая за собой того князя, с которым я познакомилась прошлым вечером.

Этот факт меня скорее, обрадовал чем огорчил. Так было проще помнить, кто он, а кто – я.

Очередная мысль вновь оказалась неожиданной. Не сама по себе, в части обоснования своего появления. Всего несколько дней, и князь Северов перестал быть для меня просто дипломатом Ровелина, просто родственником матушки, просто… мужчиной.

– Где?! – вскинулась я, нахмурившись. Среди всех проблем вероятность влюбиться в этого типа показалась мне самой серьезной.

– А мы вообще о чем? – легко перехватил он мою манеру разговора.

– Вы – не знаю, – задумчиво посмотрела я на него, – а я – про опоздание на службу. Вот чего мне точно не хочется, так пользоваться чьим-либо покровительством. Я ведь правильно говорю, господин Соул? – обратилась я к Фариху.

– На это можешь даже не рассчитывать, – ворчливо заметил он и, приобняв матушку, повел ее в дом.

Я хотела последовать за ними, но Северов опередил, успев преградить путь.

– Вы настолько любите пирожные? – поинтересовался он, глядя на меня с лукавой улыбкой.

– Только не говорите, что опять принесли от кондитера? – с мольбой в глазах посмотрела я на него.

– Значит, любите, но не настолько, – сделал правильный вывод князь. – А цветы? – воспользовавшись тем, что я на мгновение расслабилась, продолжил он допрос.

– Цветы? – переспросила я. – Ну… как вам сказать…

– Понятно, – кивнул он, предложив мне опереться на его руку, – как и Елизавета Николаевна, предпочитаете их в растущем виде.

– Очень точная формулировка, – сделав вид, что не заметила его любезности, сказала я. – Вы идете?

– А украшения? – как ни в чем не бывало продолжил он, поведя ладонью в сторону двери.

– Даже не знаю, – пожала я плечами, первой выходя с террасы. – Наверное, люблю.

– Истинная Волконская! – добродушно усмехнулся князь. – Ваша матушка всегда говорила, что ни один камень красотой не сравнится с сияющими от любви глазами и не подарит того тепла, которым может стать искренняя улыбка. А театр? – без малейшей паузы задал он следующий вопрос.

– Вы собираете на меня досье? – идя по коридору, невозмутимо полюбопытствовала я.

– Скорее заполняю пробелы, – парировал он. – Так что насчет театра?

– Ваша настойчивость начинает напоминать надоедливость, – не осталась я в долгу.

– Тогда считайте, что про театр я ничего не спрашивал, – отступил он, но радоваться я не торопилась. Если правильно понимала, сдаваться князь не собирался.

Увы, насколько права, я не догадывалась. А должна была!

Северов остановился резко, не дав мне выйти в холл, из которого можно было попасть в гостиную.

– Кто приходил к вам этой ночью? – Голос звучал твердо, взгляд был жестким.

– Что вы себе позволяете?! – воскликнула я, точно зная, что рассчитывать на помощь бессмысленно.

– Я? – с холодной насмешкой уточнил он. – Я просто хочу быть уверен, что вы осознаете тот простой факт, что не каждый, назвавшийся другом, может им быть!

– Хотите быть уверенным? – повторила я. Потом сделала шаг навстречу, подойдя непозволительно близко, и, приподнявшись на цыпочки, спросила, едва не касаясь губами его уха: – Я тоже хочу быть уверена. И в первую очередь в вас!

Ответа, как я и ожидала, не последовало, но… в той мягкости, с которой он сжал мои плечи, чтобы, чуть отстранив, посмотреть мне в глаза, было значительно больше, чем могли бы сказать слова…

– Князь… – склонил голову Энгин, пряча насмешливый взгляд.

– Виконт Паррей, – снисходительно отозвался Северов. – Я очень рассчитываю на вашу внимательность, – продолжил он практически без паузы и, не дожидаясь ответа, направился обратно к экипажу.

– Ну и тип, – выдал Энгин, когда тот отошел достаточно, чтобы не услышать.

– Ты про себя? – огрызнулась я, давая понять, что настроение мне с утра уже испортили.

Что порадовало, предупреждение не осталось незамеченным. Продолжать тему мой телохранитель не стал, молча отступил в сторону, позволяя пройти внутрь здания.

Далеко уйти не удалось, не успела свернуть к лестнице, как навстречу выскочил взмыленный Кармир.

– Тебя ищет Маркони! – обрадовал он, обойдясь без приветствия. – По делу ювелиров.

– А ты у него вместо курьера? – мрачно поинтересовалась я, поднявшись на ступеньку. Ответить не дала, махнув рукой. – Сэм и Виль? – спросила, обращаясь к Энгину.

– Уже ждут, – многообещающе улыбнулся он.

– Тогда идем, – обошла я Кармира. – Передай Маркони, что буду через десять минут.

– Все настолько… – осторожно поинтересовался Энгин, когда мы поднялись на свой второй этаж.

– Настолько, – отрезала я. – Как граф Паррей? Доволен своим приобретением?

– Ты про Аннет Штудер? – уточнил Энгин. Когда я кивнула, пожал плечом: – Он не возвращался домой.

– Вот и прекрасно! – воскликнула я, входя в кабинет.

Остановилась резко, обведя всех подозрительным взглядом. Все четверо стояли у окна и с надеждой смотрели на дверь.

– Что-то случилось? – обратилась я к Энгину, посчитав, что из всех присутствующих он выглядит наиболее адекватным.

– Не знаю, – вздохнул он грустно. – Молчат.

– Мы тебя ждали, – первым отмер Самюэль. – Там все не так…

Все действительно оказалось так и… не так.

Вот в таком состоянии, поистине оглушенная рассказом, я и поднялась к Маркони, не догадываясь, что все уже случившееся было только началом.

– А вот и она, – поднялся мне навстречу старший следователь, стоило только переступить порог.

Кроме него и Лоя в кабинете находились еще двое мужчин. Оба мне были знакомы: мастера Ильяс и Эрлай. Те самые ювелиры.