Анатомия зла

Слушая Гроссе, Клара не могла оторвать взгляда от сверкающих глазниц.

– Ну а когда все рухнуло, они пытались спрятать свои сокровища до лучших времен. Тогда-то, воспользовавшись всеобщим хаосом и паникой, отец и завладел этой находкой, считая, что имеет на нее больше прав, чем кто-либо другой, а главное – свято веря, что магический талисман возьмет его под свою защиту. Увы, всесильный хрустальный череп не помог отцу сохранить жизнь, пережив его, как пережил сотни тысяч встречавшихся на его пути людей. – Гроссе сделал выразительную паузу, чтобы Клара могла по достоинству оценить торжественность момента. – Перед тобой один из девяти хрустальных черепов "Богини Смерти", найденных на сегодняшний день. Согласно легендам американских индейцев, всего их должно быть тринадцать.

Гроэр, прильнувший к дверной щелочке, жадно ловил каждое слово.

– Современному человечеству неизвестна техника его изготовления, – продолжал Гроссе, оседлавший своего конька. – По всем законам физики цельный кристалл, из которого сделан череп, должен был при обработке распасться на составляющие его сростки. Ученые не могут объяснить, почему этого не произошло. Более того, даже под микроскопом им не удалось обнаружить ни единого следа от прикосновения инструмента. Чтобы так отполировать кусок хрусталя, говорят эксперты, нужны сотни лет!

– С ума сойти! – Клара покосилась на диковинную реликвию с суеверным страхом и в то же время с благоговейным уважением. – Кто же мог сотворить такое чудо?

– Как-то я спросил об этом сам череп, – вполне серьезно ответил Гроссе. – И он показал мне свою родину. Я своими собственными глазами увидел столицу Древней Атлантиды и огромный круглый храм, в котором его хранили...

– Шутишь!

– Где я только не побывал благодаря ему! И в далеком прошлом, и в будущем. И даже в Новой Швабии, подо льдами Антарктиды.

– Что ты делаешь там, под дверью?! – раздался свистящий шепот Джимми. Он стоял на нижней площадке лестницы, осуждающе глядя на юношу.

Застигнутый на месте преступления, Гроэр отпрянул и с виноватым видом спустился вниз. Джимми позабавила эта его способность забывать временами о том, что он уже давно не ребенок.

– Я просто проходил мимо и на минутку задержался, – буркнул он и, протиснувшись между стеной и опекуном, выскочил в сад.

– Есть и еще одно свойство у моей реликвии, – продолжал хвастаться Гроссе. – Если череп крепко сжать в ладонях и четко сформулировать желание, оно непременно исполнится.

– Правда? – оживилась Клара. – А можно попробовать!

– Держи, – поколебавшись, согласился Гроссе и протянул ей череп. – Только осторожно, он очень тяжелый.

Она приняла его, затаив дыхание, и положила себе на колени. Затем крепко сжала ладонями хрустальные виски и, не задумываясь, загадала: "Хочу, чтобы Эрих Гроссе стал моим мужем."

Ей почудилось, что в прозрачной глубине таинственного черепа возникло светящееся облачко и, медленно разгораясь, начало просачиваться в ее кожу и кости, в ее мозг. Клара не заметила, как закрылись ее глаза и обмякло тело.

Жуткие гибриды Вивария в перемешку с мифическими богами обступили ее со всех сторон. Огненно-рыжий Билл на полном скаку сгреб ее огромными ручищами и, закинув себе на спину, с гортанным победоносным ржанием низвергся в бездонную пропасть.

До неприличия розовая Красотка, разлегшись в постели Гроссе и обхватив копытами его шею, припечатывала смачные поцелуи омерзительно скользким пятачком, от которых на щеках его оставались багровые синяки в форме женских губ.

Черный шакал Анубис, в окружении четырех сподручных, поднялся вдруг на задние лапы, отчего стал казаться неправдоподобно высоким. Его звериное тело венчала неестественно откинутая, как крышка сосуда, человеческая голова. Со зловещей деловитостью готовясь приступить к бальзамированию, боги загробного мира обступили Клару – поверженную и беспомощную. В проеме величественного, покрытого многофигурными фресками помещения возникло странное существо – с виду живой человек, но спеленутый как мумия. На его забинтованной голове красовалась утыканная перьями кувшиноподобная корона. В скрещенных на груди руках он держал скипетр и плеть.

Осирис! – само собой возникло в мозгу Клары.

Верховный бог загробного мира, судья умерших стоял недвижимо, как изваяние. Но тело его под бинтами вздрагивало, пульсировало, расползалось на отдельные части и собиралось вновь.

14 кусков, на которые разрубил мертвого Осириса злой бог пустыни Сет, и которые Исида, собирала по всему Египту, чтобы превратить мужа в мумию! – снова озарило Клару.

Взмахнув плетью, Осирис приказал извлечь все внутренности Клары, забальзамировать их отдельно – в погребальном сосуде кано-пы, а сердце бросить на весы, дабы определить степень ее греховности. Сквозь прореху в бинтах Клара увидела вдруг глаза Осириса – живые, сверкающие как аметисты. Сначала ей показалось, что на нее смотрит обращенный в мумию Гитлер. Но уже в следующий момент она не сомневалась, что под бинтами прячется сам Гроссе. С ехидной и в то же время грустной улыбкой склонился он над ее распростертым телом и подал знак плетью... В руке Анубиса-Джо сверкнуло лезвие длинного ритуального ножа.

– Не-е-е-т!!! – завопила Клара и от собственного крика пришла в себя.

А потом долго сидела, глядя в одну точку и пытаясь сообразить, что с ней было и знала ли она прежде подробности бальзамирования египетских мумий и их богов.

– Ну, кажется на сегодня впечатлений тебе более чем достаточно, – вывел ее из ступорозного состояния Гроссе. – Я хотел бы вернуться в город засветло.

Они спустились вниз. Джимми еще раз попытался предложить им пообедать перед дорогой, но Гроссе, даже не спросив мнения своей спутницы, ответил резким отказом.

– Я хочу вас кое о чем спросить, мистер Гроссе. – Джимми задыхался от волнения.

– Иди к машине, Клара, я тебя догоню. – Он нетерпеливо смотрел на опекуна, засунув руки в карманы и перекатываясь с пяток на носки и обратно:

– Только покороче, приятель. Мы спешим.

– Если я правильно понял, сэр, время настало?

– Уж не хочешь ли сказать, что тебя это не радует? – вопросом на вопрос ответил Гроссе, колюче сверля его взглядом.

Джимми смешался. Лицо его болезненно сморщилось. Капельки пота запутались в морщинах.

– Ты хорошо помнишь условия нашего контракта? На всякий случай могу освежить твою память. Ты остаешься с ним ровно столько, сколько мне будет нужно, без права выхода с территории виллы. Но в тот день, когда я пожелаю забрать его, ты получаешь свободу и щедрую компенсацию за многолетнюю верную службу. Может быть ты передумал?

– Ах, Боже мой, сэр, конечно нет! Даже зверь в клетке тоскует по воле. А я человек.

– Ну вот и славно. Тогда почему я не вижу счастливой улыбки на твоем лице?

Опекун мялся, не смея смотреть Гроссе в глаза, не смея высказать вслух то, что его мучило.

– Я спрашиваю, Джимми, чем ты недоволен, черт возьми?

– Я-то доволен. Но... мальчик... Ведь я вырастил его, сэр. Он мне как...

– Дался тебе мальчик! – вспылил Гроссе. – Не видишь, как он сам рвется отсюда? И, кажется, не обременяет себя заботами о твоей дальнейшей судьбе. Все его помыслы направлены только на то, как сбежать "к людям".

– Но, сэр, это так естественно.

– Он получит то, к чему стремится. И все. Хватит. В следующий свой приезд я забираю его. А ты соответственно освобождаешься от обязанностей опекуна и становишься свободным, зажиточным человеком. Я уже положил на твое имя в банк внушительную сумму, которая позволит тебе не думать о заработке до конца своих дней. Дополнительно я оставляю за тобой эту виллу. Захочешь, живи, как жил, здесь. Не захочешь – продай ее.