Анатомия зла
Шрифт:
– Нужно перекусить, – потребовал Гроссе.
– Неужели не понимаешь, я не могу.
– Значит сделай это через не могу. Руки хирурга не должны дрожать. И пожалуйста поторопись. Мы попусту теряем время.
Клара заставила себя проглотить один сандвич.
– Джек, обе каталки – для донора и реципиента, доставьте сюда лично.
Когда дверь в проеме снова сомкнулась, Гроссе подошел к Кларе, торжественно возложил руки ей на плечи и, пристально глядя в глаза, спросил:
– Ты ничего не хочешь сказать мне?
Клара замешкалась всего на мгновение и спокойно покачала головой.
–
– Нет, Эрих. Уже нет. Ты научил меня собираться в нужную минуту.
– Вот и отлично. Главное, заставь себя не думать о том, кто лежит перед тобой. Помни одно: я не на операционном столе, я стою за твоей спиной. Оцениваю и контролирую каждое движение. Я с тобой, как и раньше. И эта операция ничем не должна отличаться от всех остальных, когда мы работали вместе. Ты справишься, Клара. Ты у меня умница. Видишь, я совершенно спокоен. Я верю в тебя, как в самого себя.
– Эрих! Обними меня, – вдруг попросила Клара.
Он и сам собирался это сделать, да боялся переусердствовать. Все должно выглядеть абсолютно естественно, без намека на фальшь. Да и о какой фальши могла сейчас идти речь, когда на карту поставлена его жизнь. И все же, хорошо, что инициатива исходила от нее. Он прижал ее к себе даже естественнее, чем хотел бы, потому что на ее груди искал убежища от собственного страха.
– Поскорее бы все кончилось. Так хочется открыть глаза и увидеть себя в палате. И тебя рядом. Ощутить в себе сладостную пульсацию горячей юной крови, удары сильного, не уставшего от жизни сердца... А как изменится теперь наше вместе! Поездка в Египет, считай, была только затравкой. Мы будем много путешествовать. Куда бы ты хотела отправиться в первую очередь? Хочешь, угадаю! На Канарские острова. Туда, где мы впервые встретились, верно? Я закажу самый лучший отель в Лас-Пальмасе как только встану на ноги. Обещаю тебе.
– Пора, дорогой. Пора, – тихо проговорила Клара.
– Да-да. – Он судорожно глотнул. – И да поможет нам... не бог, не случай... – твое мастерство, Клара.
Она прошла из донорской в предоперационную. Но не по коридору, а прямо через операционный зал, что было грубым нарушением врачебных правил.
Милдред помогла ей облачиться в хирургические "доспехи": халат, фартук, шапочку, маску. Тщательно вымыв руки, Клара протерла их спиртом, натянула резиновые перчатки. Доктор Хилл, получивший наконец сигнал к действию, был тут же.
Милдред придирчиво следила за обоими, никому не доверяя, особенно после разговора в ординаторской. И, как преданный пес, готова была вцепиться в горло каждому, кто посягнет на безопасность ее хозяина и господина – преданность, рожденная инстинктом самосохранения. А может и чем-то большим, в чем она сама себе не смела признаться.
– Ну вот и все, – ни к кому не обращаясь, глухо проговорила Клара и уверенной походкой вошла в операционную. Остальные были уже там.
Обнаженный Гроэр с салфеткой на голове лежал на операционном столе для доноров. Элизабет протирала дезинфицирующим раствором "операционное поле" – от подбородка до лобка. Роджер и Адриан были заняты подключением донора к компьютеру.
На столе для реципиента, завернувшись в простыню, сидел нагой Гроссе и внимательно наблюдал за происходящим. Клара остановилась посреди операционной.
– Биотоки
мозга донора нам понадобятся? – спросил оператор, не зная, к кому ему следует обращаться – к хозяину или его новоявленной супруге.– Нет, не понадобятся! – гаркнул Гроссе, испугавшись, что для закрепления датчиков тот откинет салфетку с лица Гроэра. – Голову донора оставьте в покое. Лучше поторопитесь с катетором в вену для глубокого наркоза. В любую минуту он может проснуться.
Прошло несколько мучительно долгих минут, прежде чем Хилл наконец объявил, что тело донора для трансплантации подготовлено.
– Дело за реципи... простите, я хотел сказать, за вами, мистер Гроссе... – поправился Хилл.
Затянувшееся двоевластие смущало сотрудников. Клара подошла к супругу.
– Ты готов? – тихо спросила она.
Он молча кивнул. Кадык на его шее прыгнул вверх – верный признак волнения.
– Тогда пожалуйста ляг.
Она видела, как он тщетно пытается прибегнуть к самовнушению, держаться мужественно, с достоинством. Ей хотелось, чтобы никто, кроме нее, не заметил его малодушия.
Гроссе послушно вытянулся на жестком операционном столе. Она медлила, не отрывая от него долгого задумчивого взгляда. Потом порывисто наклонилась и поцеловала его в губы долгим горячим поцелуем, как делала это только в минуты их близости.
– Все будет хорошо, любимый, – прошептала она. – Все будет так, как должно быть...
Тишину в операционной нарушало только монотонное жужжание включенных Роджером приборов.
– Ну все, Клара! Приступай. У меня сдают нервы. Усыпи меня сама. Я хочу побыстрее отключиться.
– Сейчас. – Еще доли секунды она с нежной грустью смотрела на него.
Милдред, державшая шприц наготове, с недовольным видом передала его ей.
– Спи спокойно, дорогой. Обещаю, ты ничего не почувствуешь... – Она ввела снотворное в вену.
Эти слова и тон, каким они были сказаны, напомнили Гроссе его собственные, которые он говорил обычно жертвам, чтобы усыпить их бдительность. Внутри шевельнулась тревога. А что, если...
– Ты – способная уче... – Гроссе не успел договорить. Его веки сомкнулись. Он провалился в небытие.
И в ту же секунду Клара преобразилась. От ее неуверенности и медлительности не осталось и следа. Лицо приобрело выражение деловой сосредоточенности, движения стали четкими, лаконичными. Теперь Клара твердо знала, что она должна делать и как себя вести. Она и впрямь была способной ученицей.
Роджер ловко опутал реципиента электродами, шлангами, датчиками. Милдред протерла операционное поле дезинфицирующим раствором.
– Я могу начинать? – спросил доктор Хилл.
– Приступите после моего сигнала, – отрезала Клара, потребовав у Милдред скальпель.
По заведенному здесь порядку, донора и реципиента должны были резецировать одновременно. Но Клара поспешно взмахнула лазерным "ножом" и первая рассекла кожный покров, затем мышцы на теле Гроссе. Батлер, стоявший на подхвате, тут же принялся оттягивать и закреплять края разреза крючками.
Застыв со вскинутой рукой, Клара некоторое время недоуменно взирала на вспоротый живот своего кумира и повелителя, не смея верить собственным глазам.
– Так мне начинать? – настойчивее повторил Хилл, выказывая нетерпение.