Андрей Белый, Алексей Петровский. Переписка

'Ба.гпйск1й Альманахъ> Аргуст--

№ 4.

живутъ. Типа яр1Х'ть нарпза утихла и попрежнему старецъ жиль сртди насъ и кормился отъ рукъ нашихъ. Но В1ЛТ), однажды, изъ чужий страны явились къ нему на помощь сюл'Ье мололые и. ходя изт. зижины въ хижину, проповЪдывали объ уиершемъ и д1;вТ,, Его родившей. Вскоре пронеслась м(1Лва, что нТ,скольио женщипъ примкнули къ ихъ учен1Н1. На-родъ опять началъ волноваться, но иы убЪдили не проливать крови чужезеи-цевъ, а послать ихъ обратно за море. Старшины согласились со мной, но едва мы хот'Ьли привести ятоть сов'Ьгь въ ис-Б0лнен1е, какъ дик1е Земгалы вторглись въ наши м1;ста и разрушили нее до осно-ван1я. Чужеземцы стали на нашу сторону и помогли намъ .-;аманить нашихъ враговъ въ засаду. Мы послушались ихъ в освободились оп. ярма дикарей. Тогда чужеземцы предложили намъ жить съ ними въ полномъ согласи). Посл1; этого, несмотря па то, что ч горячо былъ про-тивъ, имъ было разр'Ьшено выстроить на йерегахъ Двины дв1) каменныхъ крЪпости. гдЪ они и поселились. На сл'Ь1ующ1п годъ явились новыя толпы ихъ и старца они начали величать господпномь веей нашей земли. Они ска.зали, что ихъ главный первосиящеиникъ помазалъ этого старца был. пашимъ кпяземъ во имя бога, о котором], онъ намъ пртпов'Ьдывал'г.. Я тогда выступилъ на народномъ С1>б[»а-н1и и призывалъ народь къ оруж1ю про-тивъ иноплеменныхъ. Но мужи, введенные въ заблужден1е своими же женами, меня не послушали и ръшили. что Мейн-гардп, будеп, нашимь отцомь. Тог.цг я. соединившись съ ц-Ьсколькими друзьями, съ мечемъ бросился на чужеземцевъ, приказывая имъ вернуться къ себ* на родину. Они скрылись вь кр-Ьпости. а ночью вышли и перебили почти всЪхъ мо-ихъ сыновей и друзей. Я, какъ сирота, долженъ былъ съ пресгарЪлой женой и н'Ьсколькими друзьями удалит1,ся въ землю Эстовъ. къ берегамъ рЪки Эммы.

ВскорТ; до меня дошла в1;сть о полномъ пора5(>щенш моего народа чужезе.чцамн. Тогда я направился домой и П11ишелъ на ночное собран1е мужей нашего племени, гд-Ь ин-Ь поведали тяжелую быль: нивы, покрытый хл-Ьбами. были нивами при-шельцевъ, стада ~ чужими, каменный крепости — престолами рыцарей, герои народа томились въ ц-Ьпяхъ. а дочери стали наложницами. Даже старшины разб'Ьгались при одной только встреч!; съ всадниками въ м'Ьдныхъ доспЪхахъ. О, Вапемъ, я видЬлъ, какъ бичъ взвивался въ воздухе надъ свободными людьми!

Старецъ кончилъ свой разсказъ, слезы гра.дниъ катились по его изнуренному лицу. Онь бросился пе11едъ Имантой на ко-лЬни:

— Никогда ни передъ кЬмъ я не преклопялъ своей главы, нын* предъ тобой. Ванемъ, я преклоняв! кол-Ёни. Иман-та, будь нашимъ вождемъ. Спаси мой на-родъ. Спасая его, ты спасешь себя!

Вок||угь Иманты раздались одобрительные голоса.

— Къ оруж1ю, братья! Поднялся и самъ Иманта:

— Хорошо, настала пора провЬтрить копья. Я наперелъ вижу, что борьба эта будегь кровоп|1олитна и продолжительна. Но мужайтесь, братья, прежде, чЪмъ дважды засверкають звЬзды, звукъ моей воинской трубы пронесется по нашей земл1;!

Наступила упорная и страшная б<1рь-ба. Сотни лЪп. прошл1г съ тЪхъ поръ. Въ этой борьба латышскаго и ;^тскаго народа за свою независимость п;ио много доб-лестныхъ сыноБЪ. погиб'ь и народный вождь, славный Ванемъ Иманта, палъ и тоть же старецъ съ огненными глазами. — и имена ихъ, многихъ-многихъ, свято чтутся гЬми, кто п[юдолжилъ до конца завещанное ими дТ,ло освобожден|я.

№ 4.

? Б;ит1йгк1й Альманахъ» Аргусъ.

15.

,,;^^^5, ?;'!>-^^ч^ЙЙг*

Съ эсгонскаю

Фрн/|ебертъ Тугласъ.

^ /ч рожащими пятнами ложились ^2>^^^ солнечные лучи на желтый песок:.. Лепегт1:п че(1ему\п. чистые, какъ снежинки, безшумно отд'Ьля-лись отъ в*то1п.. ослаогвь отъ горя йе:)-во;!вратнаго увяданья. Сонно дремали одернутыя св'Бтло-зеленой дымкой вер-хунши деревьев!., купаясь въ теплЪ и св'Ьт1; весепняго утра.

Тысячи зеленыхъ м1;няющнхся т1^-ней дрожали на несЫ;. и Лени слТ.дила. точно во сн'Ь. .за ихт. пляской. Черемуха осыпалась и лепестки ложились вЪнчи-комъ на серебристо-светлую головку дТ,-вочки.

Волосы д'ЬВ1>чкп |1азсыпалигь. Ихь гладк1я пряди спадаем на уши. и (тг.д-Ьль-ныя нити волмъ Д1)ожали передъ глаз;!-ми, какъ золотая пряжа. Узкое лицо съ затуманенными глазами казалось еще тоньше за шелковистой сЬтью.

Лени уложила свои кутиы: вс'Ь три рядомъ лежали на зеилЪ. И сама она устала. Да и какъ не устать забот.тивой

матери! Въдь, дЪти такъ непослушны, такъ шаловливы. Гд1; имъ оцЪнить ма-терннскук! заботу! У матери на сердц* забота. В1. очахъ ско[|бь. Но веселой подходить она къ Д'Ьтямъ, а руки ея — бархатъ. Сколько у иея было хлопотъ! Учила д-Ьтокъ и гово|)ить и ходит!.. Но они безъ нея — ни шагу, и ей приходится угадать по синимъ глазкамъ то. чего они желавзть. А безконечныя пЪсни, ко-торыя она имъ нанТ.вала — и цвЪтахъ, объ ангелахъ, о небъ! Она напЪШ)ла имъ про предстоящую имъ жизнь: вогь, онЪ вырастуть больш1я и будутъ златокудрыми принцессами. Они живугь въ заколдованномъ лЪсу и спяП) — сто-лЪтнимъ сномъ. А принцы блуждаютъ по зача|юванной чащЪ — въ попекахъ дороги къ замку.

Вся любовь, вся нЪжность. всЪ д-Ьт-ск1я сказки переплелись въ колыбельной п-Ьсенк!;. И пЪсенка эта звучала, какъ таинственное журчан1е глубокаго ручейка — копа восточное небо чуть зарумянится .зарей.

< Г|;|.||т1йск1й Лльманахъ» А11гу."1~.

№ 4.

Болью сжалось ея с-ердце, когда плакали куклы. Ихъ слезы могла вад^ть одна лишь она — любящая мать. Тогда она п'Ёла имъ лро принцессъ, тоскл'ю-щихъ въ зачарованномъ замк*. И сердечко ея смеялось ихъ смьху и ликовала ихъ ликован1емъ. Это могла понять только она — любящая иап.. Она пЪла имъ про пртцевъ, блуждающихъ въ заколдованном ъ л'Ьсу.

Но теперь она такъ устала, такъ осла-бьла. Воздухъ такой тяжелый, душный. Мысли въ головЪ — точно сЪрыя. тя-желыя облака тумана, безъ начала, безъ конца. П больше, чЪмъ когда-либо, сердце ея адлЪло о дЪтяхъ: въ послЪд-нее время они оыле так1е безчувствен-ные, бездушные. Какъ хотЬлось, чтобы они засмеялись виднымъ для всЬхъ си'Ьхомъ, чтобы простерли къ ней руки, удивлялись бы сказкЬ и, засылая, закрыли бы голубые глазки. Но Н'бтъ, —• глухими и н-Ьмыми суждено имъ остаться на в^ки. Не было п^Ёсни у матери, не было вЬры въ разсказЪ о блуждающихъ принцахъ.

Она уложила ихъ на землъ. Пусть спять! Пусть имъ г(1езятся сны — прекрасные и полные пЬсенъ, какъ весен-шй М1ръ! Пусть снятся имъ сны о любви ихъ матери, о ея заботахъ и ея тоскЪ. И хотя они и глухи и н'Ёмы, и.чъ открыть М1ръ оновидешй. Ибо все, что молодо и прекрасно, видигь сны, и поеп.. и смеется во сн*.

Лени сЬла, опустила руки на кольни и гляд'Ьла вверхъ, въ просвечивавшуюся сквозь листву черемухи небесную синь. Въ голове уже роились новыя мысли — более далеюя и оггвлеченныя, чемъ ея детки и ихъ сны.

Велики и необъятны небо и М1ръ. Земля — мягкая, зеленая, а небо — глубокое, голубое. Такъ бы и сидеть безъ конца подъ этимъ небомъ и грезить, съ глухой печалью на сердце, съ печалью, навеянной веемъ красивымъ и тихимъ. А въ груди — счастье, и радость при сознан1и, что живешь и что небо такое глубокое и синее.

Она устало, вздохнула.

Зажмуривъ глаза, девочка глядела въ дрожащую листву. Листья 1 двигались,' качались. Вотъ, листочекъ трепещетъ, точно дролсащее крылышко бабочки,: Л-

Лени вся въ ожидаши: воть-воть оно сломается: — травянисто-зеленое крылышко бабочки!

Она набрала въ молодую грудь много воздуха, запрокинула голову и, полулежа на спине, оперлась на руки.

Поседелые стволы деревьевъ кружились передъ глазами, вилообразные и кривые, полные трещинъ, похожихъ на зарубцевавшаяся раны — со следами жизненной борьбы — воспоминатями молодости. Природа открыла, полный таинственности, уголокъ своей души: срос-ппеся въ сморщенный узелъ ветви — змеи, — узловатый и вздутыя, точно отъ опухоли, — отъ избытка крови. А надъ ними — шатеръ листвы и цветовъ, бело-зеленый, съ б1ен1емъ живого сердца, съ знойньнгь дыхан1емъ, жажду-