Андрей Боголюбский
Шрифт:
– Так как же иначе?
– Подумать, обсудить… Тогда за дело браться…
– Когда бы владыко сам меня на стол благословил,- задумчиво сказал князь, - так раздобыть его мне было бы нетрудно.
– А братья меньшие?
– спросил Иван.
– Другой удел отвёл бы им…
– А про отца, князя Юрия, забыл?
– пугливо заметил Семён.
– Как забыл?! Всё помню… Его благословения не дождёшься…
Все снова замолчали.
– Есть у меня один исход, - снова сказал Андрей.
– Владычица сама меня на стол благословит и путь к нему укажет.
Советники с изумлением
– Вы слышали о чуде, что третью ночь в храме происходит, что Приснодева покинуть Вышгород сама желает?
– Как не слыхать - слыхали…
– Так вот, коли икону эту удастся мне с собою взять в поход, уверен я, поможет мне Она в моём исканье, и с той поры над Суздалем благословенье Божие почиет…
– Но вышгородцы столь чтимую икону не отпустят!
Усмешка пробежала по губам князя.
– Я это знаю и нашёл исход.
Глаза присутствующих уставились на Андрея.
– Какой исход?
– Сейчас вам поясню!..
С этими словами князь подошёл к потайной двери, ведущей в боковушу, и отворил её.
Оттуда вышли в горницу священник женской обители отец Николай и дьякон Нестор.
Князь с остальными подошёл под благословение иерея.
– Благослови, святой отец!
Священник истово помолился на иконы, благословил присутствующих и, по приглашению князя, сел с ним на лавку.
– Святой отец! Владычица указывает явно своё нежелание остаться в Вышгороде. Возьмите вместе с Нестором честную вы Её икону и перенесите в Суздаль. Там новый чудный храм воздвигну я Пречистой. Согласны ль вы?..
– На то Господня воля… Мы верим, что Владычица сама того желает!
– воскликнули священник и дьякон.
– Что ж дале медлить, мы выступаем завтра в ночь!
– властно проговорил Андрей, и глаза его блеснули.
– Готовь, Михно, дружину! Потайно только, чтоб никто не ведал причины нашего похода…
– Княгиню, сестру возьмёшь с собою?
– спросил Иван.
– А как же! Она с детьми пойдёт со мною… Вы оба тоже…
– Исполнено по слову твоему всё будет, господине!
– Вы, свояки, - обратился Андрей к Кучковичам, - казну княжую берегите и с отроками вместе отправляйтесь… Пусть и княгиня с детьми сопровождает вас… Надёжными защитниками, братья, вы ей будьте! А мы с тобой, Михно, кольцом железным поезд окружим.
Михно и Кучковичи тоже поклонились своему господину.
– А завтра целый день не подайте виду, что замысел храним мы тайком покинуть Вышгород и двинуться на Суздаль!..
– Родителю не дашь ты разве знать?
– нерешительно произнёс Семён.
– Но неразумен же, свояк, ты в самом деле. Коль я скажу ему, то он меня не пустит!..
– Доподлинно, что так. Князя Юрия я знаю!
– подтвердил мечник.
– А чтобы вы все тайну сохранили, целуйте крест! Священник взял с аналоя крест и прочитал молитву. Затем все стали подходить и целовать крест.
– А завтра в ночь, когда вторые петлы возгласят и Вышгород, объятый сном, замолкнет, отправимся мы в путь! Святой отец, вы с Нестором в обители храм отомкнёте, святыню благоговейно вынесете из него… Перед дружиной пусть она предходит!
Оба духовные низко поклонились князю.
Горница князя опустела.
Он долго молился перед
иконами, истово клал земные поклоны, а потом отправился в опочивальню княгини и детей и тихо их благословил.VI
Молодые дружинники, Фока и Василько, до позднего вечера не знали о назначенном походе. Когда же Михно велел им готовиться к нему, то Фока попросил позволения проститься с матерью и сестрой.
– И думать не моги!
– сурово ответил мечник.
– Да и времени осталось мало, со вторыми петлами мы выступаем.
Закручинился молодой дружинник, его грусть передалась и Василько.
– Придётся ли вновь увидеться с родимой?
– печально прошептал черныш.
– А мне Господь вчера дал радость найти семью, а ныне снова я сиротой остался!
– проговорил Василько.
– Ты про меня забыл, что ли, брат названый?..
– О, нет! Никто тебя из сердца мне не вырвет! Юноши ободрились, в душе их произошёл какой-то переворот, они готовы были идти с дружиной за своим князем.
По-прежнему прошёл день в Вышгороде.
Соучастники хранили данную клятву и не проронили ни слова.
Толки о чуде в монастыре не прекращались. О нём говорили на торгу, на улицах, в домах. Большинство вышгородцев ждало от Творца за грехи неведомой кары. В обители беспрерывно служились молебны перед иконой Пречистой. Многие плакали.
Лишь только спустились вечерние сумерки и южная ночь окутала всё село, как в сборной избе начались бесшумно приготовления к отъезду. Никто из дружинников, исключая Михно, не знал, куда они едут. Строились всевозможные предположения, большинство из дружинников были рады походу.
– Надоело сидеть нам, как бабам, за печью… Развернуться в поле ратном давно пора.
Около полуночи, когда в обители инокини крепко спали, священник с дьяконом тихо отомкнули тяжёлые засовы дубовых дверей обительского храма, благоговейно вынесли икону Владычицы, поставили на особые носилки и понесли на княжий двор.
Всё спало кругом, никто из сельчан и не думал, что в эту минуту лишаются своей святыни, равно как и князя.
В дорожных доспехах вышел Андрей на крыльцо и сел на коня.
Возок княгинин к крыльцу не подавали, он стоял давно готовым у околицы.
Вслед за князем вышла княгиня, ещё молодая, видная женщина. Она вела за руку двух княжичей, её провожали оба брата Кучковичи и две преданные мамы.
Дружина выбралась за околицу, возок с женщинами, детьми и княжею казною шёл вслед за иконою, которую везли на конях впереди всего отряда в особой повозке.
Стараясь не бряцать оружием, двигались всадники по росистой степи. Тишина стояла вокруг торжественная, месяц ярким сиянием освещал поезд, так таинственно покидавший село.
В невысокой траве кричали кулички, между отъезжающими не слышно было громких разговоров, все молчали.
В оставшемся позади Вышгороде запели петухи.
Впереди тянулась бесконечная степь.
– Что это за икону везут в возке?
– спросил Василько старого Глеба.
Насупился старик и недовольно ответил: