Андрей Юрьевич

Начало — половина дела.

Данька — командир расчёта «Судьбы» и по совместительству сын боярина Мечеслава Детько семнадцатилетний блондинистый здоровяк, приставив ладонь ко лбу вглядывался в строившихся для атаки на той стороне поля унгров. Видно было плохо. Далеко, а ещё восходящее солнце с востока вставало из-за леса, и та часть поля получалась как раз в тени от вековых дубов. Расстояние до передовых рядов рыцарей венгерских известно точно — три версты. Более того всё поле перед Мукачево исхожено и измерено вдоль и поперёк, и каждый из сотников, тысяцких и десятников даже знает сколько до того или другого места саженей. Даже вешки поставлены. Это князь Андрей Юрьевич придумал. Летит если стрела на три сотни шагов, то от линии, где стоят лучники, отмерили эти шаги и там как бы ряд кустов лещины вкопали в землю, которые осенней ярко-жёлтой листвой показывают стрельцам, что стрелять нужно не раньше, чем враг эту линию пересечёт. А их «Судьба» с высоты холма, а он пять сажен в высоту, может забросить горшок с греческим огнём или напалмом — это такое ромейское название смеси, что в белые горшки залита, на сто пятьдесят шагов, и там вкопано несколько елочек зелёных, чтобы и они раньше времени не вздумали драгоценные горшки, поторопившись, пульнуть.

Испытание провели пятью специальными пристрелочные горшками. По весу и размеру они такие же как боевые, только внутри масло льняное обычное.

— Как думаешь, Даниил Мечеславич, скоро начнут? — самый могутный из их тройки — сын гридня Роман, покрутил огромными кулаками, разминая руки. На нём самая тяжёлая и самая важная часть работы. Нужно очень тугие стальные плечи их «рогатки» согнуть с помощью ворота, как можно быстрее. В первом варианте «Судьбы» был рычаг, но он на одной из тренировок вырвался из вспотевших рук Романа и горшок плюхнулся прямо перед расчётом. Хорошо, что снаряд был тренировочным, с маслом, а ну как опалились бы греческим огнём, али ещё хужее — напалмом. После этого Андрей Юрьевич сделал ворот, как на колодцах, только с трещёткой стопором. Заряжать теперь получалось медленнее, но зато срыв не приведёт к пожару, да ещё и в рукавицах из толстой льняной ткани теперь все в расчёте «Судьбы». Даже если вспотеют руки, скользкими не станут.

— Само собой. Разозлил зело вечером венгерского круля Андрей Юрьевич. Сейчас построятся и начнут. Клином немецким попрут на стрельцов.

— Смотри! Пошли, вон пыль полетела! — заряжающий их «рогатки», тоже сын гридня Вячеслав, — замахал руками, показывая на правый фланг унгров.

— Точно. Приготовиться. Да, погодь, не спеши Роман, помнишь, что Андрей Юрьевич говорил, нельзя подолгу плечи согнутыми держать.

Между тем, венгерские рыцари, которые почему-то не центром начали наступать, а вдоль речки Коропец, уже набрали приличную скорость. Ага, вон следом за ними устремились, и рыцари что построились в центре. Вскоре они выехали из тени и стало видно, как сверкают на солнце золочёные шеломы и кирасы. И даже, как проблескивают зайчики на лезвиях сабель.

— Понятно почему флангом пошли, там копейщики у них, это чтобы снести наших стрельцов. А по центру у них богатые вельможи всякие, вон золото блестит и плюмажи цветные. С сабельками прут. Ну, болота на всех хватит, — Данька прикинул скорость и пройденное расстояние, — Заряжай с греческим огнём, Вячик. Стой, давайте чуть левее развернём лафет.

Парни поправили прицел и Роман со вздувшимися на руках венами стал вращать ворот, рыча от натуги.

— Заряжай.

Горшок коричневый с греческим огнём аккуратно вошёл в кожаную шаку, и Данька, приплясывая с ноги на ногу от нетерпения, стал ждать кода первые ряды унгров поравняются с зелёным рядом елочек. Вот правая колонна рыцарей на огромных мощных жеребцах, тоже закованных в броню, пересекла жёлтую линию дистанции для стрельцов и понеслась дальше к их цели. В небо взвились сотни стрел, и отвлёкшись на них, командир «Судьбы» чуть не пропустил, когда рыцари поравнялись с елочками.

— Огонь! — и он дёрнул за рычаг, освобождая зацеп, удерживающий «шапку» с горшком.

Джух, просвистели, выпрямляясь, стальные дуги и первый снаряд полетел в рыцарей.

Событие шестьдесят шестое

Edite, bibite, post mortem nulla voluptas

Ешьте, пейте — после смерти нет наслаждений.

Боярин Андрей Дрозд стоял возле своего буланого жеребца «Борзого» и похлопывал его по шее, успокаивая. Конь нервничал, бил копытом о землю и вскидывался на дыбы временами. Эта нервозность явно от хозяина ему передалась. Андрей Андреевич с утра себе места не находил. Они как бы добились своего, сошлись с волынскими боярами и договорились отравить князя Владимирского. И можно теперь сказать, что преуспели в этом. Удалось подкупить монашка или инока Егория, который неотлучно следовал за князем, чтобы тот подлил в питьё князю купленную боярином Константином Богуславычем у приплывавших недавно генуэзских купцов заморскую отраву. С монашком договаривался боярин из Владимира Тимофей Юрьич Хромой, он и свёл бояр из Галича с волынцами, кои хотят князя поменять. Теперь их дюжина вместе. Сила. Могут совместно выставить дружину больше княжеской. Вон, рядом с ним сейчас его дружинники, так без трёх пять десятков, так ещё шестерых пришлось дома оставить, должен же кто-то боронить замок в Галиче и большой в два поверха каменный дом во Львове. И у остальных бояр дружины не меньше.

Инок Егорий должен сегодня сразу после этой битвы подлить последнему Романовичу яд заморский в питьё. Как тут не будешь нервничать и волноваться, тут не коня в пору успокаивать, а самому копытом землю рыть. Боязно. И опять же смертоубийство. Хоть и затевается оно ради благого дела, не допустить разорения Руси погаными, к чему этот обеспамятевший князь толкает, а только всё одно смертоубийство.

— Гляди, Андрей Андреевич, — к нему подошел боярин Святослав Рогоз и мотнул головой в сторону леса, где уже полчаса накапливались и строили унгры, изготавливаясь к атаке.

— Чего там глядеть? — буркнул Андрей Дрозд, но обошёл дерево и в десятый раз, наверное, за сегодня всмотрелся в далёкую опушку.

Ого, венгры наконец построились и правым флангом явно пошли в атаку.

— По коням, — гаркнул он своим воям, и первым запрыгнул в седло, сразу успокоившегося буланого.

— Эх, рыжик, знатная сейчас сеча будет, — Андрей Андреевич привстал в стременах. Точно, унгры шли в атаку правым флангом, и только через пару минут тронулся на гораздо меньшей скорости центр построения.

События между тем не развивались. Словно замерло время. Умом боярин понимал, что эти три почти версты всадникам преодолеть надо. Мгновенно такое не происходит. Ну, это умом. А так, словно не по полю летели рыцари венгерские, а сквозь воду пробивались, настолько их движения были тягучими, медленными.

Боярин обернулся к стоящим справа стрельцам и самострельщикам. Жиденькая их цепочка жалость скорее вызывала, чем опасение. Ну и обозники, и жители соседних селищ, коих удалось схомутать, и которые теперь изображали войско за спинами стрельцов, даже издалека войском не смотрелись, хоть часть из них посадили на захваченных в двух сечах с жупанами коней и даже оружие — сабли выдали, которыми те сейчас и махали, изображая нетерпение побыстрей в бой влезть.

— Ох, видно-то как, что не войско за стрельцами, а сброд, — подтвердил мысли Андрея Андреевича полусотник Азарий, старший в его дружине. Его точно такой же буланый жеребец — младший брат «Борзого» перебирал ногами рядом, готовясь словно сорваться вскачь в эту же секунду.

— Что с обеспамятевшего взять?! Ништо, унгры нам не ровня, их в два раза меньше. Шаробер зато ровня нашему князю. Такой же дурень. Два дурня встретились.

— Ух ты!!! — чуть не выпрыгнул из седла Азарий, когда неожиданной в сотне сажен от цепочки уже вовсю метающих стрелы стрельцов прямо посреди массы унгров вспух столб чёрного дыма и потом пыхнуло пламенем.

Посмотреть было на что. Всего-то несколько объятых пламенем всадников наделали в конной неудержимой лаве копейщиков гору целую бед. Кони шарахнулись в сторону, ударили соседей и повалились на землю, задние на полном скаку впечатались в них, кувыркаясь через голову и калеча седоков. На них наезжали уже следующие всадники и не успев остановиться вовлекались в этот водоворот. В результате чуть не три десятка унгров оказались в этом побоище коней с людьми. Даже досюда, до вершины холма, долетал отголосок криков людей и пронзительное ржание животных.

— Однако! — боярин тоже оценил придумку дурня князя. Второй, а потом и третий всплеск огня создали в других местах конной лавы пусть и поменьше завалы, но всё одно смотрелось это завораживающе. И ведь на этом ничего не закончилось. Огонь продолжал гореть среди этих людских и конских водоворотов, заставляя людей и животных шарахаться в сторону и расширять эти очаги. Падали горшки с греческим огнём и в эти уже завалы усиливая там огонь и панику соответственно.

— Ох! Святый боже! — Андрей Дрозд, заворожённо смотревший, как горят кони и люди, пропустил главное. А венгерская конница, несмотря на потери от греческого огня, уже достигла замаскированной старицы и завалы из десятка, даже трёх десятков всадников, показались теперь игрой в куличики детские по сравнении с тем, что началось там.