Ангел для Цербера. Его наследник

Цербер стоит молча. Не говорит ни слова. Но внутри будто кто-то царапает ржавым гвоздем. Опираясь спиной на стену, прижимает руку к сердцу.

– Всё хорошо? – спрашивает взволнованный Амиль. – Что там у тебя? Может, к врачу?

Цербер снова молчит. Направляется на выход из этого долбанного дома. Чуть отойдя, вздыхает глубоко, всматриваясь в звездное небо.

«Ангелина… Где же ты, малыш?» – произносит мысленно.

– Брат. Ты же знаешь, что тебе нужно постоянно наблюдаться у врача… – слегка сжимает плечо Цербера в знак поддержки.

– Отвали! Мне она нужна. Понимаешь?

– Понимаю, – протягивает пачку сигарет.

– Спасибо, – благодарит Цер, чиркая зажигалкой.

– Тебе вредно курить, и ты это прекрасно знаешь. Но я уже сдаюсь. Всё равно не могу до тебя достучаться.

– Где оружие? – игнорирует слова друга. – У Ангелины могут быть проблемы, если вдруг ее найдут. Избавься от пистолета. А потом найди того темнокожего и увези в нормальную больницу. Очухается – поговорим. Он помог ей, сама бы она не рискнула. Испугалась бы.

– Я знаю. И благодарен тому мужику бесконечно. Надеюсь, ее не найдут.

Цербер резко поворачивается в сторону друга и заглядывает в глаза. Понять хочет, серьезно ли он… Да. Не шутит.

– Ты издеваешься? – буквально рычит. – Я. ЕЕ. НАЙДУ.

– И что? Будто доброе дело сделал, и она сразу прыгнет тебе на шею. Блядь, брат… Ты лоханулся. Мы лоханулись! Понимаешь? Нет нам прощения… Я слышал ваш разговор с сукой Распутиным. Будь на месте Ангелины другая женщина, давно покончила бы с собой, – с каким-то сожалением в голосе произносит Амиль.

– Я ее найду. Любой ценой. Завоюю. Ты меня понял? Она станет моей!

– Она Дамира любит. Не тебя. Как ты попытаешься после такой подлости ее завоевать? – неожиданно срывается с его губ.

Но Цербер игнорирует его слова. Отворачивается. Достает из кармана телефон и звонит одному из друзей.

– Мариб. Я получил твое сообщение. Сообщи мне, брат, хорошую новость.

– С удовольствием, – доносится до него из трубки. – Есть зацепка.

Ангелина

Это какой-то фильм ужасов. Я не знаю, как себя вести. Что сказать. Но падать к ногам мужа не стану. Не буду унижать себя перед Цербером. Всё равно супруг не поменяет свое мнение. Если он сказал, в клетку, значит, так и будет. Ну и плевать…

Обида на Цербера настолько велика, что я даже смотреть не хочу в его сторону. Я его ненавижу. Так еще и под сердцем нашего с ним малыша ношу. Эта боль… Невыносима! Моя жизнь – слишком жесткая сказка. Я знаю, что Рони меня не обидит. Возможно, не включит те мониторы. Но сейчас я об этом даже не думаю. Мне теперь не страшно видеть смерть родных, потому что те сцены у меня перед глазами каждый день. Я их вижу даже во снах!

– Давай, Ангел. Торопись, – слегка подталкивает меня вперед, дабы я ускорила шаг. Но ноги ватные. Я их не чувствую. Господи… Лишь бы Гриша не узнал, с кем я спала… – Держи, – он протягивает мне мобильник. – Покопайся. Возможно, сможешь отвлечься.

Мы заходим в комнату. В ту самую, где я теряю здравый рассудок. Попадаю в ад и сгораю там заживо.

Сколько бы он ни пытался, но в полутьме я могу разглядеть помещение. Меня всегда тащили сюда насильно. Я орала. Кричала. Просила пощады. Но меня никто не слушал. А сейчас…

– Подождем чуток. Пару минут всего, ок? Потом ты сбежишь отсюда. Я знаю, ты сумеешь. Все будут на заднем дворе. Дам тебе ключи от своей тачки. Она в гараже. Всего лишь нужно будет добраться туда. Сможешь ведь? – шепот работника мужа эхом разносится по пустому помещению.

Он серьезно? Его же прикончат!

– Нет! – отчаянно мотаю головой. – Нет, ты чего?!

Он меня даже не слушает. Достает из-за пояса оружие и заставляет меня взять его в руки. Боже… Дамир когда-то учил меня стрелять, но то оружие не казалось мне таким страшным!

– Давай, девочка. Ты же знаешь, тебе не дадут жить. А я обещал своей сестре…

– Молчи… Пожалуйста… Я этого не хочу! – голос дрожит, слезы ручьем катятся по щекам.

– Пистолет с глушителем. Не услышат. Не волнуйся.

Но я всё равно не могу. Нет! Я убью человека?! Какая разница будет тогда между мной и мужем? Он направляет пистолет на себя. Мой палец на крючке, но я не стану стрелять. А Рони решителен! Мои руки накрыты его огромными ладонями. Сам нажимает на мой палец, и я сильно зажмуриваюсь, делая шаг назад. Но поздно.

Выстрел… Первый… Второй…

Мы стоим неподвижно некоторое время. Такое ощущение, что бесконечность. Открываю глаза, пытаясь найти его в полутьме. Вижу силуэт. Он прямо напротив. Не двигается. Глаза привыкают к темноте, и я начинаю видеть, как его губы растягиваются в улыбке. Его ладони опускают мои руки. Оружие выскальзывает и с грохотом падает на пол. Рони отшатывается.

– Это твой… Первый и… единственный шанс…

Я чувствую в его голосе радость, но не могу понять, почему он радуется. Ведь он ради меня, ради незнакомой, чужой женщины пожертвовал своей жизнью.

– Беги… Брат внизу. Он тебе… поможет… – мужчина еле выдавливает из себя слова. Он падает на колени, а следом я. Рыдаю в голос, закрываю рот рукой. Больно… Снова из-за меня кто-то умирает… Я действительно проклятая, какой называет меня муж. – Ангел… Уходи! – последнее будто приказывает, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. – В-возьми фонарь… В кар-р-мане…

Я не двигаюсь. Открываю рот, дабы что-то сказать. Но слова застревают в горле, даже пикнуть не получается. Замерла. Не дышу.

– Ну-у-у… – его рык заставляет меня прийти в себя. Тянусь к нему и пытаюсь найти этот чертов фонарь… – А теперь… Иди… Брат в-вни-зу. Он тебя прик-ро-ет.

Господи… Я понимаю, что братья подставляют себя ради меня. Они знают, что Гриша убьет их, если я сбегу. Ответственность была на Рони. С одной стороны, очень больно, но с другой… Не хочу ни о чем думать… Друг прав – это мой единственный шанс. И… я же обещала бежать, не оглядываясь, при первой возможности. Давай, Ангелина… Соберись. Рони уже сделал шаг, теперь твоя очередь.