Ангел из пробирки

Подруга её поняла и тут же предложила:

— Тогда бери того, которого ты мне первым показывала. Больно глазёнки у него умные. А по возрасту они с Эстер как? Близкие?

Одинаковые, — со вздохом призналась Гели, — с разницей в два дня родились.

— Отлично! Сможешь всем говорить, что они двойняшки. Разнояйцевые близнецы. Мальчика сама назовёшь, хотя по мне самое правильное будет назвать его Даниэлем.

Гели почему-то боялась, что подруга предложит назвать ребёнка Карлом в честь Калле, а услышав имя Даниэль, так обрадовалась, что тут же на него согласилась и про себя рассмеялась. Ох уж эта Рахель! Всё сама решит и всех на места расставит, только выполняй. И что удивительно: никто никогда не противоречит. Наверное потому, что она всегда советует именно то, что ты сам в глубине души себе бы посоветовал.

Теперь Гели чувствовала себя лёгкой и обновлённой. Как камень с души! Да и девочки оказались все пристроены: последнюю, самую младшую кроху, собирались забрать Натали с Аланом.

Закончив разговор с подругой, Гелена отыскала Гленду и велела ей внести в список Эстер и Даниэля под фамилией Ригел. Затем связалась с Квентином и сообщила, что их семья приросла на двоих малышей. Квен всегда отлично понимал то, что ему было по душе и еле-еле соображал, когда дело не нравилось. По тому, с каким трудом до брата доходило то, что она ему сказала, Гели поняла: её решению никто не обрадуется. Вероятно, и Арианиному тоже. Если бы они усыновили обычных детей, это был бы хороший пиар для фирмы Ригел, а так… Всё слишком непонятно и неизвестно чем обернётся в будущим, а сомнительных сделок Ригелы предпочитали не заключать. Хорошо, что она позвонила Квентину, а не Деннису: тот бы уже ругался на чём свет стоит.

Но отношение семьи для Гели ничего не меняло: это её жизнь. Она приняла решение и не собиралась от него отступать, чтобы умаслить братьев. Эстер и Даниэль теперь её дети, других всё равно не будет. А Ариэль… захочет ли он стать ей мужем, а им отцом? Гелена чувствовала, что не сможет ему это открыто предложить, тем более поставить перед фактом, как сделала бы Ари. Он должен захотеть сам. Захотеть и сказать ей об этом. Пусть не словами, пусть действиями, но сам, не под давлением.

Вмешательство Рахель очень помогло Гелене. После того, как дети обрели имена, она окончательно определилась и стала проводить в детском блоке несколько часов в день. Милая Натали Смелянская учила её обращаться с малышами: кормить, пеленать, мыть и укачивать, а заодно скинула на комм кучу полезной литературы. Привыкшая получать знания из книг Гели была ей очень благодарна.

А когда малышка Эстер в первый раз схватила её за палец, засунула его себе в рот и стала с увлечением сосать, в то время как вымытый и накормленный Даниэль радостно гулил, лежа рядом в кроватке, в душе Гелены будто плотину прорвало: её затопила всеобъемлющая, нерассуждающая нежность, какой она до сих пор не знала. Теперь это действительно её дети, так, как будто она их сама родила.

* * *

Но проводить с малышами всё своё время не получалось. Надо было и дела делать, готовить всех к встрече с комиссией, посланной советом министров. Поэтому, проведя с детками часа два, Гели отдавала их на попечение Натали и отправлялась на очередной раунд переговоров с Айрой МакКормаком и Стивом Маронго. По идее, она не слишком-то была им нужна, всё же взрослые люди, опытные руководители, каждый в своей области. Но оказалось, что взаимодействовали они из рук вон плохо, собачились почём зря и ни за что не могли прийти к совместному взвешенному решению.

Гели удивлялась только, как они смогли на пару руководить станцией до сих пор, если их мнения ни в чём не совпадали. Ясность настала, когда Стив проговорился: команду подбирал и ставил перед ней задачу не Айра, а его помощник, которого сейчас тут нет. С ним у Маронго был полный ажур. МакКормак только подписал все договоры, после чего его на станции никто не видел вплоть до недавнего времени. Руководил он путём присылки писем с общими указаниями, но в научную деятельность Стива до последнего не вмешивался.

Только когда было решено, что для успешного решения поставленной задачи нужны уже готовые клоны, созданные гением Йенссона, Айра появился и лично возглавил операцию. Но, видно, он потерял былую хватку, ибо с самого начала всё пошло не так.

На базу они опоздали, Ариана успела вывезти парней. Пока искали, куда она их подевала, красавцев раскупили богатые женщины и развезли в разные концы галактики. Много времени ушло на то, чтобы выяснить, кто купил и куда увёз, ещё больше на то, чтобы подобраться к каждой и заставить её самолично покинуть родные пенаты и выбраться в большой космос, взяв с собой парня-клона. Тогда же пришлось похитить Фреда Марсдона: тот слишком много трепыхался, шумел, волновался и в любую минуту мог случайным словом или действием сорвать операцию.

МакКормак подозревал, что проще было бы его убить и не париться, но в своё время получил указание: видные граждане пострадать не должны. Если бы Фред был простым рабочим… Но тогда он уж точно не имел бы никакого отношения к этому делу.

Женщин планировалось похитить вместе с клонами, чтобы не начали вой в прессе и не рассекретили операцию ко всем чертям. Потом бы отпустили под подписку о неразглашении. Всё же эти дамы представляли собой сливки общества и не стоило думать, что их никто не будет искать. МакКормак сам разработал схему и запустил её в дело, специально для этого покинув свою квартиру на Тариатане. Он прибыл на станцию незадолго до того, как туда привезли первую партию дам и их подопечных, и сходу поцапался со Стивом. Причин особых не было, просто эти двое друг друга раздражали.

И вот теперь задачей Гелены было их разводить, не давая сцепиться всерьёз, загонять их общение в колею здравого смысла и помогать прийти к взаимоприемлемому решению. Обоих мужчин не радовало как посредничество Гелены, так и то, что им вообще приходится встречаться друг с другом и разговаривать. Но выхода другого не было: каждый отвечал не только за себя, но и за людей, которых на станции было немало. Их необходимо было защитить.

Если весь технический персонал и большая часть научных работников не попадали под действие ни одной статьи закона, то с ключевыми фигурами дело обстояло иначе. А молох государственной машины — от такой: если не может сожрать главных, то прожуёт и проглотит тех, до кого сможет дотянуться.

Насчёт МакКормака Гели особо не волновалась: этот хитрый тип давно подготовил себе пути отхода. К тому же любое разбирательство длится долго, а здоровье у Айры не очень… Скорее всего он не доживёт даже до его начала. А вот Стив… Несмотря на преклонный возраст, учёный был бодр, здоров и явно собирался ещё много лет плодотворно трудиться. Изучение материалов Калле навело его на несколько интересных гипотез, которые он рвался проверить прямо сейчас и Гели с трудом его удерживала, уговаривая подождать до возвращения в родную лабораторию при университете. Опасность своего положения он вроде бы сознавал, но думать о том, как выкрутиться, не желал. Ему было достаточно той радости, что закон против клонирования теперь не действует. Айра же отлично понимал, что на учёного могут завести сразу несколько уголовных дел, никак с этим законом не связанных, и результат может быть плачевным как для Стива, так и для науки в целом.

Одно радовало: без заявителя, истца никто преследование затевать не станет. В этой роли могло выступить государство, но все надеялись, что это никому не выгодно. Хотя стратегию защиты на всякий случай следовало продумать прямо сейчас.

Идеи были у МакКормака. Он свою задницу прикрыл, подписав у членов правительства соответствующие документы. Сейчас надо было найти или изобрести доказательства, что всё, что в бумагах написано про Айру МакКормака, в равной степени относится и к Стиву Маронго и его команде. Почему-то в договорах, которые подписывали научные сотрудники, ничего подобного не значилось, поэтому они оказывались плохой защитой, недостаточной. Если бы среди распоряжений и рекомендаций, которые МакКормак присылал Стиву, нашлась бы ссылка на то, что они действуют по прямому поручению правительства, можно было бы не бояться комиссии. Как если бы у Айры был волшебный зонтик, которым он прикрыл от грозного закона не только себя, но и всех, кто работал под его началом.

В связи с этим пришлось перелопатить всю почту Маронго. Он не уничтожал письма от начальства, а сваливал их в архив, поэтому всё сохранилось. И вот в этой-то груде шлака предстояло найти жемчужное зерно, которого там не было. Ни Стив, ни Айра не помнили, чтобы один получал, а другой писал нечто подобное.

За годы работы на станции Стив получил от МакКормака тонну сообщений с приказами и требованиями, а вот нужного письма никак не находилось. Подделать же его было труднее, чем бумажку: в виртуальном пространстве сохранялись все исходные атрибуты. Это не позволяло послать письмо из прошлого. А оно было нужно, просто необходимо!