Ангел в темноте (сборник)

Мы пришли в эту квартиру пешком. И лифта в этом старом доме не было. Пока поднялись на четвертый этаж, дыхание сбилось – у меня. Я так и не смогла восстановить его…

Если бы я решилась рассказать обо всем этом моей маме, то рассказала бы именно так. Конечно, никогда не смогла бы передать подробности.

Но они были прекрасны, как они были прекрасны! Если мужчина умеет так танцевать, еще лучше он умеет любить: я знаю теперь это наверняка. Он знает секрет гармонии. Покоряться его пластике и власти легко: да, он все решает сам, но ни один твой вздох, ни один порыв, ни одно движение, ни одна мольба не останутся незамеченными.

Я все-таки говорю об этом?…

Впрочем, все подробности можно вместить в одну простую фразу: «Я стала женщиной». С ним я стала женщиной, вот и все.

Эту тщательно оберегаемую и всеми силами скрываемую перемену во мне, к сожалению, отметили многие. Первым, конечно, ее заметил мой муж. И удивился. Наше отдаление друг от друга началось гораздо раньше, но если спросить его мнение, он будет придерживаться именно этого времени: осень прошлого года.

Ну, и что я могла ответить маме на ее вопрос?

Я ушла от ответа, сославшись на «кризис среднего возраста». И кстати, это тоже правда, просто не вся.

Глава 8 «Ситуация меняется, а модель поведения остается прежней»

Никто не знает, какой важный у меня сегодня день. Никто, даже Наташа, которая (по наитию, видимо) круто завила, распустила мне волосы по плечам и предложила яркую помаду, не знает, что сегодня я буду примерять на себя корону мега-звезды Опры Уинфри – непревзойденной королевы телеэфира. В душе у меня вполголоса звучат африканские «спиричуэлс», хотя я уверена, сама Опра предпочитает другую музыку.

Какую, интересно?… Музыкальные предпочтения – это, по-моему, безошибочный ключ к разгадке человеческой личности.

Опра должна любить классику, или григорианские песнопения, или Элтона Джона, одним словом, классику в любом жанре. Да, наверняка она предпочитает музыку, которая уравновешивает эмоции и восстанавливает душевные силы.

Вот я за великую Опру Уинфри все и решила. Надо будет все-таки поинтересоваться и ее мнением на этот счет, при случае, в Интернете.

Наташа брызгает лак на укладку, еще раз проводит кисточкой по лбу… Она закончила свою работу, у нас есть еще минут восемь, можно было бы поболтать. Но сегодня почему-то болтать не хочется.

Моего гостя, модного психолога-консультанта, уже причесали и слегка загримировали, и он вышел в коридор: сосредоточиться, собраться. Сосредоточусь и я.

Итак, Ольга Васильевна дала мне сегодня «карт бланш»: разрешила строить разговор в прямом эфире по принципу ток-шоу. Диалог будет живым, мои вопросы будут рождаться из ответов героя, или, наоборот, он будет меня спрашивать, а я отвечать. Как пойдет!

Конечно, персона Опры Уинфри в качестве эталона телеведущей «всех времен и народов» принимается у нас далеко не всеми. Мы все же по-разному мыслим с американцами, да и представления о границах откровенности у нас иные. Я даже не очень уверена, что блестящая полемистка, бесстрашная исповедница, а то и провокаторша Опра сделала бы на нашем телевидении такую же невероятную карьеру, как у себя на родине. В славянском менталитете изначально заложена скромность, а американцы, напротив, культивируют безграничную внутреннюю свободу, а уж как разнообразно ее проявляют, и говорить не стоит. В эфир к Опре приходят гении и сумасшедшие, латентные маньяки и самозваные пророки, оперные дивы и патологоанатомы, писатели и уборщики мусора. Но, конечно, есть какая-то магия в том, что все они – все, без исключения! – в конце концов открывают перед ней, а значит и перед зрителями, свою душу. Ну, или что там у них есть внутри вместо души…

Нет, я вовсе не стремлюсь выворачивать моих гостей наизнанку. И контингент у меня другой: даже в виде

«эксклюзива» не попадаются ни «пограничные» личности, ни маргиналы. Да и раннее утро, пожалуй, не так уж располагает к откровениям. Но если бы у меня, в самом деле, была авторская программа, и шла она в прямом эфире, в «прайм-тайм», мне было бы о чем поговорить с людьми. Ну, мечтать – так уж ни в чем себе не отказывать!..

…Работаем!

Как и следовало ожидать, психолог, которого зовут Олег Витальевич, сразу решил взять ситуацию под свой контроль, начав читать коротенькую, «минут на двадцать», лекцию о психологической совместимости, о трудностях взаимопонимания, поисках компромиссов в общении и так далее. Или я слишком много читаю, или тема уже несколько приелась: разобщенность, одиночество, коммуникативный голод, эмоциональная глухота…

Ему чуть больше сорока, почти мой ровесник. У него приятное умное лицо, большие светлые глаза, очки в дорогой металлической оправе, голос мягкий, несмотря на низкий тон, интонация немного назидательная – он ведь еще и преподает, в университете, кажется, даже на нескольких факультетах. Ознакомительная «лекция», разумеется, заняла чуть больше минуты, но… стало скучно. Даже мне!

Я даю зрителям еще немного послушать «вводную» в его исполнении, дожидаюсь крохотной логической паузы и невинным голосом спрашиваю:

– А что, Олег Витальевич, определило ваш выбор профессии? У вас тоже были трудности с общением?

Олег Витальевич замирает на долю секунды, дыхание как будто перевел. Ага, «клюнуло», что называется! Опра, наверное, именно в таких случаях произносит свое фирменное: «Ага, момент!» Я мысленно погладила себя по головке, как это любит делать Сергей Александрович Сосновский, потому что психолог встрепенулся, и я почти физически почувствовала, как он принимает решение – отделаться общими фразами или сказать чистую правду. Я посмотрела ему прямо в глаза и улыбнулась, очень по-дружески, и правда взяла верх.

– Конечно, у меня, как и у многих, были трудности с общением. Причем не только со сверстниками, но и в семье. Как все подростки, я очень переживал из-за конфликтов с родителями, с отцом особенно. Все повторяется в каждом поколении, это закономерно и естественно. Это нормально, особенно когда об этом читаешь в книгах. А когда сам сталкиваешься с этим в жизни, кажется, что рушится мир. Но вот книги… Книги мне на определенном этапе помогли. Я, мальчишка, однажды увидел в магазине скучную книженцию в тусклой обложке – «Психология семейных отношений». Открыл ее прямо там же, у прилавка, напоролся взглядом на «пример из жизни» – и уже не смог оторваться!

– Книга помогла вам решить свои проблемы?

– Да нет, никакая книга проблем не решает. Та книга просто открыла мне, что я не одинок в своем одиночестве, что это можно и нужно пережить и даже извлечь из этого пользу, неконкретную, нематериальную, разумеется. Просто любой человеческий опыт оказывается дороже всего в конечном итоге. Ничто так не обогащает, как то, что удалось пережить или преодолеть в себе.

Я чувствую, что этот успешный столичный психолог добился так многого в своей профессии не только потому, что приобрел «многая знания». Он, наверное, отзывчивый и теплый человек… И искренний – у него хорошие глаза.

– Я слышала похожее выражение: «То, что нас не убивает, делает сильнее». Если вернуться к трудностям в общении… Что делать, если, несмотря на приобретенный ценный опыт и правильные психологические установки, говоря вашим языком, тупиковые ситуации в общении с людьми все время повторяются? Может, нужно просто прекратить общаться с какими-то конкретными людьми?

Олег Витальевич задумчиво приподнимает брови:

– Такие случаи, конечно, тоже нередки, но это чаще касается семейных отношений. Производственные отношения, межличностное общение в трудовом коллективе можно и нужно нормализовать в любом случае. «Развод», фигурально выражаясь, или увольнение отдельных членов коллектива – это радикальная мера. Но и она, как правило, проблему не решает – ни личную, ни коллективную. Другое дело – семья. Здесь включаются другие механизмы, возникает другой эмоциональный фон и психологические предпосылки. Нет, каждый случай нужно рассматривать отдельно. Иногда непониманием люди называют то, что проще и честнее было бы назвать элементарным отсутствием интереса друг к другу, угасшей любовью.