Ангел

– Неприятности в раю? – спросил Эдриан, заметив, что выражение лица Имоджен приняло вид, неизменно выдававший тревогу за Дина.

Она вздохнула.

– Да, не могу не думать о Дине. Я ведь его прекрасно понимаю. У меня тоже было трудное детство. Но мне оно казалось совершенно нормальным, поскольку до той поры я не видела ничего иного. Только став взрослой женщиной, осознала, как разительно оно отличалось от ранних лет других людей.

– Но Дину пришлось еще хуже?

– Знаю, это не соревнование, но, если бы такое состязание проводилось, он вышел бы победителем. У меня была никуда не годная семья, но все-таки я выросла с родным человеком. Мама создавала нам дом. Хаотичный, беспорядочный, но все равно уют. Ему же не досталось даже подобия этого.

– С моей точки зрения, у каждого есть похожая история, и сравнивать их бессмысленно, потому что человек понимает, кто он, только с позиции прошедших лет и образа жизни, который ведет сейчас. Да, ты можешь анализировать детство Дина, считая его более тяжелым, чем твое, но вот только откуда тебе знать, как бы ты повела себя в его ситуации? Это разновеликие величины, не поддающиеся простому подсчету.

– Очень точное определение.

– Спасибо, – усмехнулся Эдриан.

– Мне просто жаль, что я не в силах помочь ему. Не понимаю, что делать. Мучаюсь, когда вижу, что он отстранятся от меня.

– Наверное, это происходит потому, что ты не вполне справляешься с ситуацией, а он опасается твоего влияния на способы, с помощью которых привык решать свои проблемы.

– Что конкретно ты имеешь в виду?

– Имеется в виду твоя осведомленность о том, кто такой Дин. Если он поделится с тобой планами, ты не просто можешь попытаться остановить его. Тебе придется это сделать. И он либо не хочет слушать тебя, либо не желает ставить в затруднительное положение. Изменить людские натуры никому не удается.

– Да, но люди могут меняться сами по себе.

– Только когда захотят. А не потому, что на этом кто-то настаивает.

Имоджен уже набрала в грудь воздуха, чтобы возразить, но Эдриан взял ее за руку и не дал продолжить. Из-за угла показался направляющийся к дому Крис Локк. Он озирался по сторонам, словно подозревал, что за ним следят. Может, сказывалась привычка к постоянным неприятностям. Эдриан в первую очередь отметил его одежду. С ног до головы Локк облачился в темное. Черные кроссовки, куртка с капюшоном, тренировочные брюки. Не то чтобы слишком необычный стиль, но это заставило вспомнить жуткую видеозапись из интернета. Мимолетная мысль, вернувшая детектива к неизменной точке зрения о неслучайности совпадений. Внезапно этот молодой человек оказался в центре их внимания. Показалось, что проследить за ним сейчас важнее, чем вступить в прямую конфронтацию.

– Есть какие-нибудь соображения? – спросила Имоджен.

– Взгляни, во что он одет.

– Не вижу ничего особенного.

– Ничего не напоминает?

– Напоминает. Примерно двадцать юнцов, попавшихся сегодня нам на глаза.

– А тех, кто убил чету Уоллисов?

– Основываясь только на черном наряде, можно подозревать чуть ли не половину города.

– Черная одежда плюс факт, что его брат преступник, отбывающий срок в тюрьме. И само наше с тобой пребывание здесь.

– Тогда разве не стоит добавить и другой факт – его угрозы Эмме?

– Да, я считаю, что все это взаимосвязано. Дело Гэбриела Уэбба и убийство Уоллисов. Хотя я пока не понимаю ни характера, ни причины, ни связи этих двух преступлений, – с неохотой признал Эдриан. – Мы никак не можем идентифицировать сгоревший труп, но, если нам удастся убедительно показать, каким образом два дела связаны, босс будет вынуждена дать на расследование гораздо больше времени.

– Ты занят вечером? – спросила Имоджен.

– Собирался встретиться с Люси, а что?

– Как насчет того, чтобы отменить свидание и поторчать со мной здесь? Если Крис Локк причастен к убийству Уоллисов, под подозрение сразу же попадают Лианн и ее дружки. Возникает вопрос, зачем они затащили Гэбриела в сигнальную будку. Останемся здесь и посмотрим, кто навестит Криса или куда направится он сам.

– Неофициальная и не оплачиваемая сверхурочная работа? Легко же ты относишься к этому, – отозвался Эдриан.

– Всего несколько часов, пожалуйста! У меня предчувствие, что мы близки к прорыву в расследованиях.

– Ладно. Трудно отказать, когда ты так умоляешь.

Эдриан скрестил руки на груди.

Глава 39

Имоджен сняла пальто, бросила его на диван и уселась рядом. Она никак не могла привыкнуть возвращаться в пустой дом. Прошла неделя со дня, когда они с Дином смотрели в Сети жуткое видео. Семь дней с ночи, когда занимались любовью, и немного меньше с момента, когда в последний раз виделись и разговаривали. Имоджен очень плохо себя чувствовала. Ею владело нечто вроде ностальгии. Она не сводила глаз с телефона, зная, что он не позвонит, понимая, насколько Дин сильнее ее. Он, фигурально выражаясь, оставил мяч на ее половине корта. Но что, если он не ответит? Вдруг его телефон вообще отключен? Если она не попытается связаться с ним, значит, сохранит контроль над ситуацией. Дин всегда ждал, когда Имоджен инициирует новое сближение. Было в его поведении при последней встрече что-то, чего она никак не могла выбросить из головы. Нечасто бывало, чтобы Дин на протяжении разговора с ней ни разу не отпустил шутки и вообще не улыбнулся. Так он обычно успокаивал ее. Даже если дела обстояли совсем скверно и юмор представлялся совершенно неуместным, он непременно прибегал к нему. А во время последнего разговора улыбка ни разу даже не промелькнула на его лице. Он выглядел очень смущенным и совершенно сбитым с толку. А может, он ждет сейчас ее звонка? Просто устроил ей проверку? Вдруг он остро нуждается в ней?

– Ладно, пошло все к дьяволу!

Имоджен нерешительно взялась за телефон и нажала на имя Дина в списке контактов.

– Алло! – тихо прозвучал его голос.

– С тобой все в порядке?

– Да, все путем, – ответил Дин и вздохнул.

– Что-то плохо верится.

– Я бы не стал тебя обманывать. Бывало и получше, но в целом я в норме.

– Приедешь ко мне?

– А ты хочешь этого?

– Да.

Связь оборвалась, и Имоджен в сердцах бросила трубку в дальний конец дивана. Потом схватила подушку, прижала к лицу и закричала так громко, как только была способна. От этого стало немного легче. Она перебрала коробки с фильмами и поставила старый боевик, черно-белый триллер из тех, что смотрела с мамой субботними вечерами. Эти довоенные фильмы стали одной из немаловажных причин, почему она пошла служить в полицию. Герои неизменно восхищали ее. А сейчас она просто пыталась расслабиться перед появлением Дина.

Полчаса спустя в дверь едва слышно постучали, и Имоджен очнулась от дремы. Фильм еще не закончился, она уснула в самом начале любимого детектива. Стук возобновился. Пришлось встать с дивана и пойти открывать.

На пороге стоял и внимательно изучал свои ботинки Дин. Он явно недавно принял душ, но Имоджен сразу заметила ссадину над бровью, а быстрый взгляд на руки обнаружил свежие раны на костяшках пальцев.

– Что произошло?

Имоджен буквально втащила Дина в квартиру и отвела на кухню, где включила теплую воду и осторожно подставила его сбитые пальцы под струю. Дин же стоял и бесстрастно смотрел, как по рукам стекает мини-водопад. Имоджен вгляделась в выражение его лица. Он казался абсолютно зачарованным движением прозрачного потока сначала вдоль кистей, затем по кровоточащим костяшкам и дальше вниз, до кончиков пальцев.

– Я обрадовался твоему звонку, – наконец вымолвил Дин.

– Я переживала за тебя.

Она солгала, но это была «белая ложь». Она позвонила, потому что действительно переживала, что ей придется жить без него, а он уже никогда не вернется.

– Извини еще раз. Пришлось взять твое досье, не предупредив.

– Не волнуйся. Никто ничего не узнал. Просто все расскажи. – Дин засопел, и она заметила слезу, проложившую дорожку по его щеке. – Что с тобой?

Они уселись друг напротив друга за обеденным столом. Имоджен никогда прежде не видела у Дина такого угрюмого выражения лица. Ей хотелось узнать, как он повредил руки, но накопилось столько других важных вопросов, что с этим можно было повременить.

– Ты знаешь, что с тринадцати лет я отбывал срок в колонии для несовершеннолетних преступников, верно?

Дин сжимал и разжимал кулак, а потому кровь снова засочилась из пораненных костяшек пальцев. Как же это случилось?

– Да, я с самого начала знала об этом.

Сам он ничего не рассказывал, но Имоджен нашла его личное дело после первой же встречи. Они ни разу не затрагивали эту болезненную тему.

– Так вот. Меня отправили туда за убийство. Об этом тебе известно?

– Да, – ответила она, чувствуя себя виноватой, что слишком охотно старалась забыть об этом факте его биографии.